Кусакиро. Книга вторая - Людмила Файер

Люсинда и Кусакиро с тоской переглядывались. Они понимали, чем грозят такие сны живым. Когда тебя начинает призывать Радуга, этому призыву невозможно противостоять и сопротивляться. Мы называем это несправедливость Богов, когда они забирают к себе души наших любимых. Мы жалеем себя, сирых и одиноких, оставшихся одних на этом свете. Мы думаем, что это наказание и бесконечно ропщем и плачем о своей ужасной доле. А что мы знаем о смерти?..

— Дочка, — умоляла Люсинда, — останься с нами. Не слушай Кусико и не ходи на ту полянку. Ступив на нее ты уже не сможешь вернуться к нам! Мы с папой так любим тебя, моя малышка! Мы хотим, чтобы ты выросла и стала взрослой, чтобы у тебя была своя семья и чтобы ты была счастлива здесь, на Земле, долгие годы. Не покидай нас так рано!

…Но судьба неумолима. Кусинда стала плохо есть, почти перестала расти и все время находилась где-то далеко в своих мечтах. Рядом со своей живой и резвой сестрой она выглядела бледной тенью. Одна ее лапка уже ступила на зеленые поля Радуги. Кусинда не понимала, что уходит, постепенно растворяясь сознанием в нескольких мирах. Ее сны были красочными и прекрасными. Тоска по брату точила ее сердечко, чистая душа стремилась навстречу бесконечному яркому свету, который притягивал ее, как солнце притягивает к себе все живое.

— Мама, папа я тоже хочу быть ангелом! Мы с Кусико сегодня обо всем договорились! — заявила Кусинда накануне. — Отпустите меня, пожалуйста, я так здесь устала. Вы бы видели моего Кусико! У него белые крылья и он может летать, как бабочка! А может и бегать, как котик. Он может делать все, что захочет! Нам будет так весело вместе! Он сказал, что очень скучает по мне и ждет, когда я приду. Почему вы не хотите отпустить меня? Там всегда светит солнышко, все радуются и никогда не плачут, а еще там никогда не бывает плохой погоды.

— Кусинда, девочка моя, мы тоже будем скучать по тебе, разве тебе не жаль нас с мамой? — пробовал уговорить ее Кусакиро.

Он еще питал слабую надежду на благополучный исход, хотя видел стремительное ухудшение здоровья своей любимицы. В ее облике и глазах уже светилась Вечность и Кусакиро пытался уловить ускользающую душу своего второго ребенка.

"Какой ужасный рок постиг меня! — думал Кусакиро. — В этом доме я встретил необыкновенное счастье и великую любовь и, видимо, был так самоуверен в их постоянстве и непреложности, что рассердил Трех кошек Радуги, управляющих нашими судьбами. Я думал, что держу Судьбу в своих крепких лапах, и что все зависит только от меня. И вот теперь она наказывает меня за мою гордыню, забирая самое дорогое, что у меня есть — моих детей.

Низко опустив голову, Кусакиро вышел из дома и пошел не разбирая дороги к лесу. Выйдя на поляну, где когда-то встретился с Огненным Лисом, он поднял морду к небу и закричал. Это был страшный крик раненого в сердце зверя, который понимает, что ему отпущены последние мгновения жизни и кричит, надеясь этим криком высказать все то, что осталось им невысказано.

— О, Боги и Богини Радуги! — кричал Кусакиро. — За что караете меня?! За что наказываете, отбирая моих детей одного за другим? Что вы хотите, чтобы я исполнил? Чем выкупил их жизни? Возьмите мою, но оставьте право жить моим любимым девочкам! Разве вам мало моего сына?

Вдруг из-за куста показался Огненный Лис.

— Я услышал о твоем горе, брат, и пришел выразить тебе свое сочувствие и дать совет. Ты же знаешь, призыв Радуги невозможно не услышать. И невозможно ему не подчиниться. Коса жизни твоей дочери уже надрезана и расплетается. Пока она жива, придумай как обмануть Богов, чтобы за твоей дочерью не последовала и последняя.

— Как это возможно? — удивился Кусакиро. — Ведь они читают в наших сердцах, как в открытых книгах!

— Думай, брат, здесь я тебе ничего не могу подсказать. Сам не знаю. Это должно быть твое решение и твоя жертва. Прощай, самурай, пусть твоя дорога будет густо устлана мышиными хвостиками. И да пошлют Боги тебе успокоение и прощение.

И Лис, поклонившись Кусакиро, исчез, как растворился.

Кусакиро медленно потрусил домой, лихорадочно обдумывая предложение Лиса. Как? Чем он может откупиться и как обмануть Богов? Это же кощунство. Кара за обман может быть ужасной и ударить по всей его семье.

Придя домой, Кусакиро застал Люсинду в слезах. Обе малышки спали обнявшись. Мать сидела возле них и словно пыталась впитать в себя образ угасающей жизни. Кусинда еще жила, но ее дыхание было слабым и неглубоким. Она слабо шевелила лапками и улыбалась. Что она сейчас видела в своем сне? Может говорила с Кусико, пытаясь войти на зеленый луг, а он порхал над ней и смеялся счастливым смехом безгрешной души. Может видела своих великих предков, зовущих ее прогуляться по Радужной дороге и обещающих непременное возрождение в новом облике. Никому это не дано знать потому, что никто и никогда оттуда не возвращался, чтобы рассказать нам об этом.

Последнюю ночь Кусинды родители не спали. Они сидели возле своих дочерей и пытались запечатлеть в своей памяти каждое мгновение. Люсика была оживлена и подвижна. Она скакала и прыгала вокруг родных и никак не могла понять, почему никто не укладывает ее спать. Ей никто не сказал, что Кусинда скоро покинет их. Никто не знал точного срока, отпущенного ей Тремя Кошками. Кусакиро долго думал над словами Лиса, но ничего путного ему в голову так и не пришло. Он не мог себе представить как возможно обмануть Богов. Свою жизнь он бы с легкостью и большой охотой обменял на жизнь дочери, но Радуге не нужна была его жизнь. Его миссия на Земле не была до конца исполнена. А пока мы не совершим всего предписанного нам, дверь не откроется. Люсинда старалась быть веселой и смеялась, рассказывая дочерям очередную сказку про то, как хитрый лис решил обмануть Смерть, подсунув ей пойманного зайца, называя его своим родовым именем. Сам себя он назвал Зайцем и Смерть, не разобравшись кто есть кто, увела с собой зайца. Конечно, лису до конца жизни пришлось называть себя Зайцем, но это малая плата за сохраненную жизнь, согласитесь.

Кусинда лежала в объятиях матери и внимательно слушала сказку. Она сильно изменилась за последние