В прицеле свастика - Игорь Каберов

Все услышанное и прочитанное мной об этом великолепном летчике навсегда врезалось в память. Кое — что я уже после войны уточнил, беседуя с Михаилом Львовым, ныне подполковником запаса. Живем мы, правда, в разных городах (он — в Москве, я — в Новгороде), но ежегодно встречаемся в Ленинграде, куда к 9 Мая съезжаются ветераны Балтийской авиации.

Бринько служил на Дальнем Востоке, когда вспыхнул военный конфликт на финляндско — советской границе. Желающих поехать на фронт было много. Командование выбрало лучших, Петр Антонович и его боевые товарищи на своих истребителях перелетели на Балтику. Лейтенант Бринько принимал участие в штурмовке наземных войск противника, сопровождал наши бомбардировщики, вел воздушную разведку целей. За мужество и отвагу, проявленные в боях зимой сорокового года, молодой летчик был награжден орденом Красного Знамени.

С самого начала Великой Отечественной войны Бринько служил в полку Героя Советского Союза майора Романенко и оборонял полуостров Ханко. Здесь-то и раскрылся в полной мере боевой характер этого человека, горячо влюбленного в свою нелегкую и опасную профессию.

3 июля 1941 года два фашистских истребителя неожиданно напали на аэродром. Бринько сумел под огнем поднять свою машину в воздух и набрать высоту. Тут же, над аэродромом, он сбил один из вражеских самолетов.

Через день он уничтожил «юнкере». Вражеские бомбардировщики приблизились в тот раз к аэродрому, используя низкую облачность. Считанные секунды — и самолет Бринько взмыл в воздух. Он дерзко атаковал «юнкерсы», и вскоре один из них упал на землю.

8 июля, возвращаясь на аэродром после штурмовки вражеских войск, Бринько встретил и атаковал фашистский бомбардировщик неизвестной ему конструкции. Моторные гондолы придавали ему вид Ю-88, а двухкилевый хвост — МЕ-110. Петр Бринько со второй атаки сбил этот воздушный гибрид, и тот плюхнулся в воду. Летчики погибли. Затонувший самолет был извлечен из воды и установлен на центральной площади Ханко. Как выяснилось, он носил наименование Ю-86.

Товарищи восхищались храбростью и боевым умением Петра Бринько, учились у него летному мастерству. Но сам он, как правило, был недоволен собой:

— Нет — нет, и на этот раз я поздно взлетел. Надо быстрей. Надо больше тренироваться. Все было у него рассчитано и расписано до секунды: что в том или ином случае должен делать техник, что моторист, а что он сам,

— Если я вылечу на секунду раньше, — говорил Бринько, — погибнет враг. Если задержусь на одну секунду — погибну сам.

Как-то во время обеда Бринько, не доев суп, выскочил из землянки и стремглав кинулся к своему самолету. Многие тоже поднялись с мест, думая, что объявлена тревога. Но обедавший вместе с летчиками командир полка майор Романенко успокоил их, пояснив, что никакой тревоги нет. Тем не менее некоторые из любопытства вышли из землянки посмотреть, чем занят Бринько. А он подбежал к самолету, сунул руки в лямки парашюта, для удобства повешенного на куст, кинулся в кабину, завел мотор и поглядел на часы. Возвратясь в землянку, досадливо махнул рукой:

Опять не уложился… Кто-то упрекнул Бринько:

— Баламутишь, Петро, честной народ. Тебе что — больше всех надо?

Бринько ответил лишь коротким сердитым взглядом. Да, когда речь шла о деле, ему надо было больше всех. Кстати, таким же беспокойным и отважным человеком был и его боевой товарищ — ведущий пары Алексей Антоненко, с кем Бркнько летал с первых дней войны, 14 июля 1941 года и тот и другой получили высокое звание Героя Советского Союза. А через два дня это памятное событие было ознаменовано новой победой над врагом.

На рассвете 16 июля в землянку, где спали Антоненко и Бринько, вбежал дежурный.

— Два «фиата» над аэродромом! — крикнул он.

Через минуту Антоненко и Бринько были уже в воздухе. А еще через десять минут оба «фиата» догорали на земле.

23 июля Антоненко и Бринько вылетели на разведку. Выполнив задание, они решили заглянуть на морской аэродром противника. А там покачивались на воде фашистские гидропланы. Сделав несколько стремительных заходов, друзья подожгли четыре вражеских самолета. Потом они возвратились домой, доложили командиру о результатах разведки, а вечером в сопровождении двух «чаек» повторили налет на морской аэродром.

Но теперь их тут встретила шестерка самолетов противника. Завязался бой. Четыре наших истребителя одержали победу над пятью «фоккерами». Два из них сбил БринЬко, Так в один день он уничтожил четыре вражеских самолета.

Неиссякаем был боевой порыв этого человека. 2 августа звено «фоккероз» пришло штурмовать аэродром. И опять первым под огнем врага поднялся в воздух самолет Бринько, Набрав высоту, он с первой же атаки уничтожил фашистский истребитель. А 7 августа отважный летчик сбил над островом Даго фашистский бомбардировщик Ю-88.

И еще один поистине редкий эпизод. Машина Бринько требовала ремонта. Командир приказал Петру лететь в Таллин, где были авиаремонтные мастерские. Приземлившись на таллинском аэродроме, старший лейтенант сдал самолет технику и уже собирался было идти в мастерские, но в это время загрохотали зенитки. Над городом шел разведчик Ю-88, Петр бросился к своему самолету. Но, как выяснилось, техник уже взял из кабины истребителя парашют. Сесть прямо в низкое чашеобразное сиденье? Но в таком положении ничего не увидишь. Да и прицел будет выше уровня глаз. Что же делать? И вот Бринько упирается ногами в педали управления рулем поворота, а спиной в спинку сиденья — и взлетает. Нечего и говорить, сколь это было опасно. Но Бринько думал только о том, чтобы сбить появившийся над городом разведывательный самолет противника. И он сбил его на глазах изумленных таллинцев. Один из членов экипажа Ю-88 погиб вместе с машиной, а трое приземлились на парашютах и были взяты в плен. Они оказались матерыми воздушными волками; все были награждены гитлеровскими «железными крестами».

Бринько благополучно посадил свой самолет.

— Ну вот, теперь можно и ремонтировать! — сказал он не на шутку встревоженному технику…

Я невольно вспоминал все, что знал о Бринько, пока тот беседовал со своими друзьями у нас на аэродроме. Было известно, что Петр Антонович прилетел сюда по какому-то неотложному делу и что скоро он возвратится к себе на Ханко. Держался прославленный летчик очень просто, вызывая к себе дружеское расположение каждого, кто был рядом с ним. Я, может быть, несколько наивно попросил у Бринько разрешения поближе посмотреть на его золотую звездочку. Он добродушно улыбнулся, сдвинул в сторону закрывавшую медаль лямку парашюта:

— Пожалуйста…

Я приподнял звездочку на пальцах, ощущая тяжесть металла, потом повернул обратной стороной, «Герой СССР» — значилось на ней.