Политическая биография Сталина - Николай Капченко

Молодой Джугашвили, и об этом говорят практически все источники, в первые два года учебы проявлял старание и показал себя хорошим учеником. Присущие ему способности — пытливый ум, блестящая память, помноженные на любознательность и упорство, — не могли не дать результатов. Он учился хорошо и выделялся среди своих соклассников начитанностью и самостоятельностью мышления и поведения. Но что еще более важно, он активно занимался самообразованием, много читал, проявляя особый интерес к таким книгам, которые давали бы ответы на волновавшие его вопросы. Как правило, это были запрещенные для семинаристов книги. О реакции начальства семинарии на подобное поведение Иосифа уже говорилось выше. Здесь же стоит подчеркнуть, что чтение запрещенной литературы не было каким-то эпизодическим явлением, а носило постоянный характер. Причем наказания, которым он подвергался из-за этого, его не устрашали. При обысках и расследованиях выяснялось, что Иосиф систематически читает такую литературу, за что многократно он подвергался различным наказаниям, в том числе и помещению в карцер. Так, в кондуитном журнале за ноябрь 1896 г. имеется следующая запись Гермогена — ректора семинарии: «Джугашвили, оказалось, имеет абонементный лист из «Дешевой библиотеки», книгами из которой он пользуется. Сегодня я конфисковал у него соч. В. Гюго «Труженики моря», где нашел и названный лист». Далее следует кара: «Наказать продолжительным карцером — мною был уже предупрежден по поводу посторонней книги — «93-й год» В. Гюго». В записи за март 1897 г. сообщается, что Джугашвили вот уже в 13-й раз замечен за чтением книг из «Дешевой библиотеки» и что у него отобрана книга «Литературное развитие народных рас»[194].

То же самое отмечается и в дальнейшем. Так, запись в кондуитном журнале за 28 сентября 1898 г. гласит: «В 9 часов вечера, в столовой инспектором была усмотрена группа воспитанников, столпившихся вокруг воспитанника Джугашвили, что-то читавшего им…» Оказалось, что Джугашвили читал посторонние, не одобренные начальством семинарии книги, составлял особые заметки по поводу прочитанных им статей, с которыми и знакомил воспитанников.

После этого администрация устроила обыск в спальнях семинаристов. Была вынесена резолюция: «Иметь суждение о Джугашвили в правлении семинарии».

Существенное значение для формирования молодого Сталина как революционера имеет вопрос о том, когда он впервые познакомился с произведениями русских марксистов. Видимо, по логике вещей, первыми произведениями русских марксистов стали произведения Г.В. Плеханова, который был весьма популярен в среде молодых революционеров и пользовался у них большим авторитетом. Каких-либо документальных подтверждений этого нет. Возможно, по той причине, что когда публиковались воспоминания соучеников Сталина по семинарии (конец 30-х годов) Плеханов был не то, что под запретом, но его роль и значение для развития революционного движения в России и становления социал-демократической партии явно недооценивались, если не сказать принижались.

Это, разумеется, не относилось к Ленину. В то время официальная партийная печать, как и вообще все пропагандистские средства, всячески стремились подчеркнуть идейное и политическое родство Сталина с Лениным. Поэтому в опубликованных материалах зафиксировано, что молодой Джугашвили именно в период обучения в семинарии впервые познакомился с произведениями Ленина (в то время Ленин публиковал свои статьи под псевдонимом Тулин). Они произвели на молодого Сталина сильное впечатление. Учившийся вместе с Сосо в семинарии П. Каланадзе вспоминал горячую дискуссию в один из дней 1898 г. в сквере, возле здания семинарии, когда Иосиф Джугашвили смело и резко критиковал взгляды редактора оппозиционно настроенной по отношению к режиму газеты «Квали» Н. Жордания. Как только прозвучал звонок и группа разошлась, Сосо сказал Капанадзе, что читал статьи Тулина, которые ему очень понравились, и добавил: «Я во что бы то ни стало должен увидеть его»[195]

Трудно подтвердить, равно как и поставить под сомнение, данное свидетельство. Вполне возможно, что некоторые статьи Ленина на излете XIX века каким-то путем могли проникнуть в Тифлис, поскольку революционно настроенные молодые люди старались всячески расширить источники своей информации, и все, что тогда казалось им важным и злободневным, привлекало их пристальное внимание. Однако можно и усомниться в том, что его статьи уже в тот период стали известными ученику семинарии И. Джугашвили: ведь пути распространения революционных произведений были тогда крайне ограничены. Впрочем, вопрос о том, когда именно, в каком конкретно году молодой Сталин впервые познакомился со взглядами будущего основателя и вождя большевизма, как мне представляется, не играет принципиальной роли. В конечном счете годом раньше или годом позже — суть от этого не меняется.

Существенно важно подчеркнуть другое: молодой И. Джугашвили активно знакомится с революционной литературой и, судя по всему, она его все больше и больше захватывает. Суровые репрессивные меры семинарских властей не приносят результатов: Джугашвили не только не прекратил заниматься «недозволенными делами», в том числе и чтением запрещенных книг, но и вовлекал в это своих соучеников. В воспоминаниях как Иремашвили, так и других соучеников (опубликованных при жизни Сталина) на этот счет приводятся многочисленные факты. Конечно, порой возникает сомнение в их достоверности: ведь каждый по своему опыту знает, что трудно сохранять в памяти, причем в деталях, воспоминания о событиях более чем тридцатилетней давности. Впрочем, здесь важны не те или иные подробности, а общая картина. А она, эта общая картина, рисуется практически всеми участниками тех событий примерно в одном ключе. Так что эта сторона вопроса не вызывает значительных разночтений и разногласий среди биографов Сталина.

На основании всего этого можно с достаточной долей уверенности утверждать, что в семинарии круг интеллектуальных интересов Иосифа Джугашвили все больше концентрировался не на изучении богословских дисциплин, а на самообразовании, с преимущественным креном в область общественных проблем. Чтение революционной литературы стало играть доминирующую роль в его развитии. Именно благодаря такой литературе он из стихийного бунтаря и борца против иезуитского режима, господствовавшего в семинарии, постепенно переходил на позиции революционера. И не просто революционера-противника существующего общественного строя, а в социалиста радикального толка. Не случайно молодой Джугашвили не примкнул к числу тех, кто впоследствии составил костяк грузинских социал-демократов меньшевистской ориентации. Но об этом речь пойдет в следующей главе.

Сейчас же стоит привести один из эпизодов, характеризующих направление революционных воззрений молодого Сталина. Он, кстати сказать, стал чуть ли не обязательным пассажем почти всех биографий Сталина, в которых рассматриваются его молодые годы. Со ссылкой на воспоминания Н. Жордания, позднее одного из лидеров грузинских меньшевиков, сообщается о том, как однажды в конце 1898 г. в редакцию газеты «Квали», которой руководил Н. Жордания, пожаловал юноша, отрекомендовавшийся воспитанником семинарии Джугашвили и постоянным читателем этого еженедельника. Он заявил, что решил бросить семинарию и посвятить себя работе среди рабочих, и попросил совета. Поговорив с ним некоторое время, Жордания пришел к заключению, что для партийного пропагандиста теоретических знаний у него недостаточно, и поэтому рекомендовал остаться в семинарии еще год и продолжить марксистское самообразование. «Подумаю», — ответил Джугашвили и ушел. Примерно через полгода Жордания посетил его коллега Джибладзе и вне себя от возмущения рассказал о том, что тому молодому человеку поручили рабочий кружок, а он начал вести пропаганду не только против правительства и капиталистов, но и «против нас»[196]. Факт этот не требует каких-либо комментариев.

Вот как сам Сталин говорил о начале своей революционной деятельности в уже цитировавшейся беседе с Э. Людвигом: «В революционное движение я вступил с 15-летнего возраста, когда я связался с подпольными группами русских марксистов, проживавших тогда в Закавказье. Эти группы имели на меня большое влияние и привили мне вкус к подпольной марксистской литературе.»[197] В биографической хронике, сопровождающей каждый том его сочинений, зафиксирована дата — 1895 год: Сталин устанавливает связь с подпольными группами русских революционных марксистов, высланных царским правительством в Закавказье[198].

Но прежде чем приступить к рассмотрению вопроса о начальном этапе революционной деятельности Сталина, следует рассказать о том, как и когда закончился важный в его жизни семинарский период. Завершить обучение в семинарии молодому Сталину не довелось. Значит, не довелось стать обладателем свидетельства о получении среднего образования. Такое свидетельство открывало, по крайней мере теоретически, путь для поступления в какой-либо университет в пределах Российской империи. Но судьба, видимо, распорядилась иначе.