Женщины - Чарльз Буковски

Мы еще немного выпили и отправились в постель. Тело у нее поразительное, блистательное, в стиле «Плейбоя», но я, к несчастью, был пьян. Поднять-то я его поднял – и все качал и качал, хватал ее за длинные волосы, вытаскивал их из-под нее и запускал в них руки, я был возбужден, но сделать, в конце концов, ничего не смог. Я откатился, пожелал Кэсси спокойной ночи и уснул виноватым сном.

Наутро мне было стыдно. Я был уверен, что никогда больше Кэсси не увижу. Мы оделись. Было около 10 утра. Мы дошли до «МГ» и забрались внутрь. Я молчал, она молчала. Я чувствовал себя дураком, но сказать было нечего. Доехали до «Улана», и там стоял мой синий «фольксваген».

– Спасибо за все, Кэсси. Не думай слишком плохо о Чинаски.

Она не ответила. Я поцеловал ее в щеку и вылез из машины. Она, в своем «МГ», отъехала. В конце концов, как говорила мне часто Лидия: «Если хочешь пить, пей; если хочешь ебаться, выкинь бутылку на фиг».

Моя проблема в том, что мне хотелось и того, и другого.

88

Поэтому я очень удивился, когда пару ночей спустя зазвонил телефон, и там была Кэсси.

– Что делаешь, Хэнк?

– Да вот, сижу просто…

– Чего не заезжаешь?

– Да я бы не против…

Она дала адрес – или в Вествуде, или в Западном Лос-Анжелесе, не помню.

– У меня много выпивки, – сказала она. – С собой брать ничего не нужно.

– Может, мне вообще не стоит пить?

– Всё в порядке.

– Если нальешь, выпью. Не нальешь – не буду.

– Не переживай, – сказала она.

Я оделся, прыгнул в «фольксваген» и поехал по адресу. Сколько раз человеку может сходить с рук? Боги добры ко мне – в последнее время. Может, это проверка? Может, трюк какой? Откормить Чинаски, а потом разделать напополам. Я знал, что это тоже мне светит. Но что тут сделаешь, когда до 8 уже пару раз досчитали, и осталось всего 2 счета?

Квартира Кэсси была на третьем этаже. Казалось, она рада меня видеть. На меня прыгнул большой черный пес. Огромный, разболтанный и мальчик. Он стоял, возложив лапы мне на плечи, и облизывал мое лицо. Я столкнул его. Он стоял передо мной, виляя жопой и умоляюще поскуливая. Черная и длинная шерсть, по всей видимости, он был дворнягой, но какой же здоровый.

– Это Элтон, – представила его Кэсси.

Она сходила к холодильнику и достала вино.

– Вот что тебе следует пить. У меня такого много.

Она была в зеленом однотонном платье, плотно прилегавшем. Похожа на змею. На ногах туфли, отделанные зелеными камешками, и снова я отметил, какие длинные у нее волосы – не только длинные, но и густые, такая масса волос. Они спускались, по меньшей мере, ей до попы. Глаза у нее огромные и сине-зеленые, иногда больше синие, чем зеленые, иногда – наоборот, в зависимости от того, как падал свет. Я заметил две своих книжки у нее в шкафу – из тех, что получше.

Кэсси села, открыла вино и налила нам обоим.

– Мы как бы встретились с тобой неким образом в нашу последнюю встречу, мы где-то соприкоснулись. Я не хотела, чтобы это ушло, – сказала она.

– Мне было в кайф, – сказал я.

– Хочешь амфетамина?

– Давай, – согласился я.

Она вынесла две. Черная пробка. Самые лучшие. Я отправил свою внутрь вместе с вином.

– У меня – лучший торговец в городе. Слишком с меня не дерет, – сказала она.

– Хорошо.

– Ты когда-нибудь зависал? – спросила она.

– Было время – пробовал кокаин, но я ломок не переваривал.

Боялся заходить на кухню на следующий день, потому что там лежал кухонный нож.

Кроме этого, 50—75 баксов в день – это для меня слишком.

– У меня есть немного коки.

– Я пас.

Она налила еще вина.

Не знаю, почему, но с каждой новой женщиной всё казалось как в первый раз, почти как будто я никогда до этого с женщиной не был. Я поцеловал Кэсси. Целуя ее, я запустил руки во все эти ее длинные волосы.

– Музыки хочешь?

– Да нет, не надо.

– Ты знал Ди Ди Бронсон, не так ли? – спросила Кэсси.

– Да, мы расстались.

– Слышал, что с ней произошло?

– Нет.

– Сначала она потеряла работу, потом поехала в Мексику.

Познакомилась с тореадором на пенсии. Тореадор избил ее до полусмерти и отобрал все сбережения, 7000 долларов.

– Бедная Ди Ди: сначала – я, потом – вот такое.

Кэсси встала. Я смотрел, как она идет по комнате. Ее задница шевелилась и мерцала под узким зеленым платьем. Она вернулась с бумагой и кое-какой травой. Забила косяк.

– Потом она попала в аварию.

– Она никогда не умела водить машину. Ты ее хорошо знаешь?

– Нет. Но разговоры-то ходят в наших кругах.

– Просто жить, пока не умрешь, – уже тяжелая работа, – сказал я.

Кэсси передала мне косяк.

– У тебя-то самого жизнь, кажется, – в порядке, – сказала она.

– В самом деле?

– То есть, ты не наезжаешь, не пытаешься произвести впечатление, как некоторые мужики. И с тобой, мне кажется, само по себе весело.

– Мне нравятся твоя задница и твои волосы, – сказал я. – И твои губы, и глаза, и вино твое, и твоя квартира, и твои косяки. Но я – не в порядке.

– Ты много пишешь о женщинах.

– Я знаю. Мне иногда интересно, о чем я буду писать после этого.

– Может, это никогда не кончится.

– Всё кончается.

– Оставь немного покурить.

– Конечно, Кэсси.

Она дернула, потом я ее поцеловал. Отогнул ей голову назад за волосы. Насильно раскрыл ей губы. Долгий был поцелуй. После него я ее отпустил.

– Тебе так нравится, правда? – спросила она.

– Для меня это интимнее и сексуальнее, чем ебаться.

– Я думаю, ты прав, – сказала она.

Мы курили и пили несколько часов, затем отправились в постель.

Мы целовались и играли. Я был хорош, тверд и гладил ее хорошо, но через десять минут уже знал, что ничего не выйдет. Снова слишком много выпито. Я начал потеть и напрягаться. Еще несколько раз я дернулся в ней и скатился.

– Прости меня, Кэсси…

Я наблюдал, как ее голова опускается к моему пенису. Он был по-прежнему тверд. Она стала его лизать. На кровать запрыгнул пес, и я пинком его скинул. Я смотрел, как Кэсси лижет мой хуй. В окно проникал лунный свет, и я видел ее отчетливо. Она взяла кончик члена и просто стала слегка его покусывать.

Неожиданно заглотила его целиком и заработала хорошо, пробегая языком вверх и вниз по всей длине, сося его. Божественно.

Я дотянулся и схватил ее за волосы одной рукой – и поднял всю их массу, высоко над головой, все эти волосы, пока она сосала мой хуй. Это длилось долго, но я, наконец, почувствовал, что готов кончить. Она тоже поняла и удвоила усилия. Я начал похныкивать и слышал, как большая собака поскуливает на ковре вместе со мной. Мне понравилось. Я держался как мог долго, продлевая удовольствие. Затем, по-прежнему держа и лаская ее волосы, взорвался ей прямо в рот.

Когда я проснулся на следующее утро, Кэсси одевалась.

– Все в порядке, – сказала она, – можешь остаться. Только обязательно запри дверь, когда будешь уходить.

– Ладно.

После ее ухода я принял душ. Потом нашел в холодильнике пиво, выпил, оделся, попрощался с Элтоном, убедился, что дверь за мной закрылась, влез в фольксваген и поехал домой.

89

Три или четыре дня спустя я нашел записку Дебры и позвонил ей.

Та сказала:

– Приезжай, – и объяснила, как проехать на Плайя-дель-Рэй, и я поехал. Она снимала маленький дом с передним двориком. Я заехал прямо в этот дворик, вылез из машины и постучал, потом позвонил. У нее был один из таких звонков с двумя нотами. Дебра открыла дверь. Она выглядела так же, как я ее запомнил – с громадным напомаженным ртом, короткой стрижкой, яркими серьгами, в духах и почти постоянно – со своей широкой улыбкой.

– О, заходи, Генри!

Я так и сделал. У нее сидел какой-то парень. Но он был очевидным гомосексуалом, поэтому, на самом деле, я не расценил это как выпад.

– Это Ларри, мой сосед. Он живет в домике там, сзади.

Мы пожали друг другу руки, и я сел.

– Есть тут чего-нибудь выпить? – спросил я.

– Ох, Генри!

– Я могу за чем-нибудь сходить. Я б захватил с собой, только не знаю, чего ты хочешь.

– О, у меня кое-что есть.

Дебра скрылась в кухне.

– Как дела, – спросил я у Ларри.

– Дела были не очень, но теперь – лучше. Самогипнозом занимаюсь.

Просто чудеса со мной творит.

– Хочешь чего-нибудь выпить, Ларри? – спросила из кухни Дебра.

– О, нет, спасибо…

Дебра вышла с двумя бокалами красного вина. Дом Дебры был чересчур украшен. Везде что-то стояло. Он был дорого загроможден, а рок-музыка, казалось, звучала везде из маленьких динамиков.

– Ларри практикует самогипноз.

– Он мне сказал.

– Ты не представляешь, насколько лучше мне спится сейчас, ты не представляешь, насколько лучше я сейчас соотношусь, – сказал Ларри.

– Ты думаешь, нам всем стоит попробовать? – спросила Дебра.

– Ну, трудно сказать. Но я знаю одно – мне помогает.

– Я закатываю вечеринку на День Всех Святых, Генри. Все приходят. Почему б тебе тоже не подъехать? Как ты думаешь, кем он может нарядиться, Ларри?