«Сокол-1» - Владимир Лавриненков

И вот от Вас первой я узнаю, что Левы нет. Не могу в это поверить. Такие люди должны жить долгие годы, чтобы приносить пользу другим. Мне очень хотелось иметь его фотокарточку. Он ведь был моим первым учеником.

Закрою глаза и вижу его: белокурый, подвижный мальчишка с веселым взглядом голубоватых глаз. Он был моим хорошим помощником. Я могла выйти из класса, поручив ему следить за порядком, и быть спокойной. Ослушаться Леву никто не смел.

Дорогая Мария Ивановна, я полностью разделяю Ваше материнское горе, желаю Вам растить внуков, похожих на своего отца».

Все ниже и ниже опускала голову Мария Ивановна. И на ее натруженные руки, сложенные на коленях, одна за другой падали святые материнские слезы.

Матери погибших фронтовиков… Сколько они вынесли и выстрадали! Страдают и сейчас, тридцать лет спустя, глядя на фотографии своих сыновей, навещая их могилы, посещая части, где они служили, преодолевая подчас расстояние в тысячи километров.

И каждая такая «встреча» — новая зарубка в сердце, новая прядь седых волос.

Многие видели в автобусах, вагонах поездов печальную, молчаливую, всю в черном женщину — Марию Ивановну.

Несмотря на преклонный возраст — ей уже более восьмидесяти лет — она каждый год ездит в те места, где сражался, погиб и похоронен ее сын.

А там, где продолжаются традиции Льва Львовича, молодые летчики ее величают матерью полка.

Целый полк сыновей. Но среди них не хватает родного, самого любимого… Одно утешение у Марии Ивановны — внук, Лев Львович Шестаков, тоже военный летчик.

Мне приятно сознавать, что удалось принять самое непосредственное участие в судьбе сына нашего легендарного фронтового командира, помочь ему продолжить отцовскую дорогу. Лев-младший, закончив Чугуевское летное училище, в котором в свое время учился и я. Сейчас он уже первоклассный истребитель, летчик-инспектор, летает на новейших боевых машинах, обучает других. Он достойно продолжает дело своего отца-героя.

Наша встреча в Авдеевке завершилась торжественным митингом, во время которого состоялось открытие на доме Марии Ивановны мемориальной доски с надписью:

«Здесь жил Герой Советского Союза гвардии полковник Шестаков Лев Львович (1915—1944 гг.)».

Позже и улица, на которой прошло детство героя, была названа его именем. Мне посчастливилось собственноручно прикрепить табличку с новым названием к дому.

Дважды Герой Советского Союза В. Д. Лавриненков прикрепляет к дому своего фронтового командира табличку с новым названием улицы. Январь, 1974 г.

Несколько раз ветераны 9-го гвардейского собирались и в Одессе. Льву Львовичу не довелось принять участия в ее освобождении, о чем он горячо мечтал. Она была очищена от оккупантов 10 апреля 1944 года — почти месяц спустя после гибели Шестакова. Другие летчики шли в бой за нее. Но шли с именем Шестакова на устах. Подтверждение тому мы находим в уже упоминавшейся книге Н. М. Скоморохова «Боем живет истребитель».

«Оставалось километров пятьдесят до Одессы, — рассказывается в ней. — Мы пришли туда, где родилась боевая слава Льва Львовича Шестакова и его орлов. Это они взлетали прямо с улиц города, чтобы отбивать вражеские атаки. Это они привезли отсюда с собой на далекий азербайджанский аэродром высокий дух, непоколебимую веру в нашу победу, которые как эстафету, передали нам, готовившимся к отправке на фронт. Может именно поэтому мы и смогли прийти сюда, чтобы продолжить героическое дело шестаковцев!».

Ветераны полка Н. А. Верховец и М. С. Твеленев. 1974 г.

Имя Льва Львовича Шестакова ныне золотом выбито на мраморной плите у оперного театра. На одной из площадей заложен камень, надпись на котором гласит, что здесь будет сооружен монумент доблестным авиаторам 69-го (9-го гвардейского) полка.

В свой последний приезд в Одессу в начале 1974 года я был там с Васей Погорелым. С тем самым шофером Васей, который почти два года возил на фронте Шестакова. На его «эмочке» с надписью на дверке «Одесса» мы въехали в поверженный Берлин.

Весьма своеобразная «встреча» с шестаковским прошлым произошла у меня и благодаря капитану дальнего плавания Анатолию Савельевичу Янцелевичу. После войны мы нашли друг друга, я был его гостем на теплоходе «Кооперация», Да-да, том самом теплоходе, на котором Лев Шестаков совершил свое «турне» в Испанию и обратно.

В заключение — несколько слов о том, как берегут память о Льве Львовиче Шестакове там, где он сложил за Родину свою голову.

В селе Давидковцы открыта новая большая и светлая школа его имени.

Вместе с матерью и сыном Шестакова, а также Василием Бондаренко мне довелось принять участие в ее открытии. Все было торжественно и волнующе. Море цветов, духовой оркестр, выступления.

Перерезали ленточку, зашли внутрь школы — перед нами большой портрет моего командира и на всю стену — фотовыставка под названием «Я — Сокол-один».

Потом нас возили в колхоз имени Шестакова. Здесь память его чтят ударной работой, высокими урожаями. Нас особенно взволновала брошенная кем-то из колхозников фраза: «У нас порядок шестаковский!».

Это звучало символично. Наш командир продолжает жить в делах, трудах своего народа.

Наедине с отцом…

Останки Льва Львовича похоронены в братской могиле у Вечного огня в центре города Хмельницка. А на том месте, где упал его самолет — в чистом широком поле у села Давидковцы — возведен обелиск. Здесь пионеры принимают свою торжественную присягу.

Когда находишься у обелиска, вокруг которого открываются неоглядные украинские просторы и стоит ничем не нарушаемая звонкая тишина, с трудом представляешь себе тот последний бой — настолько веет здесь покоем и миром, за который отдали свои молодые жизни тысячи сынов Родины. Одним из них был и Лев Шестаков, наш бесстрашный сокол.