Сборник рассказов - Владимир Черепнин

— Какие волки и без охраны! Каким ветром тебя к нам занесло?

А волк все еще не мог отдышаться от погони и с трудом вымолвил:

— Козлы позорные…

Конечно, он хотел сказать, что его не ветром занесло, а козлы загнали. Но собравшиеся на поляне восприняли реплику в свой адрес. А урки во все времена считали сей эпитет самым оскорбительным.

— Гоп-стоп, тупой волчара, ты попал, («Гоп-стоп»)Гоп-стоп, ты нас козлами обозвал.— Вы меня неправильно поняли…— Теперь отбрехиваться поздно,В глазах щас будут звезды,За слова придется отвечать!

Волк понял, что мирным путем утрясти конфликт не получится, и если разбойники достанут его, то отвечать все равно придется. А чтобы было не так обидно, он решил, что если уж придется отвечать, то пусть будет за что.

— Ага. Вы все тоже козлы, причем, в натуре. И еще эти, самцы куриные, в смысле, петухи. И, вообще, ваше место у Прасковьи, то бишь у параши.

Выдав эту тираду, волк вновь бросился бежать. Ошарашенные от столь неописуемой наглости бандиты подобрали отвисшие челюсти и ринулись в погоню. Что-то подсказывало волку, что сегодня не его день.

— Усталость забыта, («Погоня» из к/ф «Новые приключения неуловимых»)Опять я в бегах.Эх, мне бы копытаИметь на ногахИ я бы, как лошадь,Скакал и скакалИ может, и может, и может, и можетОт банды б сбежал!

Копыт не было, и поэтому преследователи быстро сокращали расстояние и уже готовы были схватить беглеца. И непременно схватили бы, если б не Иван-царевич, находящийся при исполнении. За него-то и спрятался волк. А вступать в открытую борьбу с представителем власти разбойники не решились и ретировались.

— Спас ты меня, Иван-царевич. Спасибо.

— Да, чего уж там. Спасибом не отделаешься. Штука баксов с тебя. А чтобы в дальнейшем не было подобных эксцессов, беру тебя под свою крышу. Полторы штуки в месяц, зато можешь творить все, что хочешь.

Моя крыша и надежна и крепка («Следствие ведут знатоки»)И, на первый взгляд, как будто невидна,Но, а если кто-нибудь когда-нибудьНа тебя наедет,Ты мне сразу на мобилу позвониИли, лучше по емейлу сообщи,Я решу проблему.

— Так ведь нет у меня ни баксов, ни других каких денег.

Серый хотел для убедительности вывернуть карманы, но вовремя вспомнил, что в волчьей шкуре они не предусмотрены.

— Это уже твоя проблема. Счетчик включен, время пошло.

Иван-царевич поправил фуражку, сел на моциклет с мигалкой и укатил.

Совсем испортилось настроение у волка. Опять появились суицидные мысли. Но тут в его поле зрения попал трехэтажный кирпичный особняк трех поросят.

— Олигарха мать! Приподнялись свинтусы.

Напевая:

— Остались от хрюшечек только копытца.Раз-два, раз-два, только копытца!

Он пинком постучал в дверь. А когда та открылась, серый решил, что больше никогда не пойдет по старым адресам. Свинтусы не только приподнялись в материальном смысле, но и подросли. И еще стало жутко обидно. Хищник ведь он, а у открывшего дверь огромнейшего кабана клыки были раз в пять больше волчьих зубов.

— Чего надо, облезлый? Извиняться пришел?

— Я это, того, по-соседски, за солью.

— И зачем тебе соль?

От страха волк очень туго соображал, но отвечать что-то надо было, и он ляпнул первое, что пришло в голову:

— Сало посолить.

А когда ляпнул, тут же понял, что лучше бы промолчал. Попытался перевести все в шутку:

— Ты меня не понял, (Орбакайте «Перелетная птица»)Просто пошутил я.Я ведь мусульманинИ не ем свининуТы меня не понял!

Жрать мне противно грязную скотину,Видел ли ты в зеркале свою образину?

Кажется, пошутил неудачно. Глаза кабана налились кровью.

— Братаны!!! Тут один ободранный щенок нас оскорбляет! Скорей сюда, будем его рвать!

Волк от ужаса впал во временный ступор. Стоял, как вкопанный, ни жив, ни мертв. А три здоровущих кабана устроили вокруг него хоровод:

— В лесу родился серенький, в лесу он и помрет, («В лесу родилась елочка»)По шкуре сейчас каждый брат с облезлого сдерет.

Наконец, волк понял, что спасение обдираемых — дело лап самих обдираемых, и кинулся бежать. А три бывших розовеньких поросенка построились свиньей и ринулись вдогонку. Серый, пока удирал, вывел и доказал теорему: «Перепуганные до смерти волки бегают быстрей, чем разъяренные кабаны».

Свинские близнецы давно отстали. По дороге нашли грязь и прекратили преследование. А волк все бежал и бежал, пока дорогу не преградила река. Тут только он решил перевести дух. Куда там?! Тут же

А из реки, а из реки, а из реки («Отпетые мошенники» «А у реки»)Вылазит сука, такие вот клыки

Муму. Ее Герасим не дотопил по невнимательности. Клацая зубами, собака двинула на волка. Он попытался договориться:

— Слушай, Мума, ты постой, погоди («Теща, друг родной»)Ты, пожалуйста меня не грызиМы ж с тобою, блин, по сути, родняОдной крови, Маугли, ты и я.

Но ссылка на родство не подействовала. И в этот момент волк понял почему ее топил Герасим. Сбесилась собака. Муму продолжала приближаться, с явным намерением загрызть серого.

— Я убью тебя лодочник! (Профессор Лебединский «Я убью тебя лодочник»)— А я вовсе не лодочник!— Я убью тебя лодочник!— Так ведь вон он плывет!

Волк показал на реку. А там дед Мазай с зайцами совершал традиционную лодочную прогулку. Потеряв интерес к волку, Муму бросилась в воду и поплыла. Совсем не по-собачьи, а классическим баттерфляем. Бдительный Мазай вовремя заметил преследование и сразу подналег на весла, да так, что их даже не было видно.

— Нас не догонют! Нас не догонют! (Тату «Нас не догонят»)— Я убью тебя лодочник!— Нас не догонют! Нас не догонют!— Я убью тебя лодочник!

Мазай тогда даже в книгу рекордов Гиннеса попал. Еще бы, он не заметил поворот русла реки и метров двести «проплыл» по лесистому берегу, сметая все на своем пути. А уж в лесу его зайцы спрятали от преследования. Потом выяснилось, что не спрятали, а скиднепили, в смысле, похитили. И затребовали с бабы Мазаихи выкуп — два самосвала морковки.

А Муму поворотов не пропускала и когда, наконец, догнала, сообразила, что перед ней не лодка, а огромный корабль. Не мудрено, она так увлеклась, что не заметила, как кончилась речка и начался океан. Кругом айсберги и холодно жутко. Муму замерзла, как собака. И жалостливо попросила что-нибудь для согреву:

— Дайте мне водки крепкой напиться, (Пресняков «Странник»)Водки покрепче дайте мне.Я заблудилась, могу простудиться,Если не выпью — лежать мне на дне.

А пассажиры только смеялись над бедной собачкой. Некоторые даже плевались. Тогда Муму перешла на угрозы:

— Если не дадите водки, («Дюна» «Если б море было пивом…»)Станете подводной лодкой!

Но угроза не подействовала на богатых путешественников. Они продолжали смеяться и показывать фигушки. Осерчала Муму. Нырнула и отгрызла у корабля дно. Тот, естественно, затонул. Муму только и успела прочитать на корме название. «Титаник».

И про Мазая, и про Муму волк только потом из газет узнал. А тогда он не успел даже отдышаться, как вдруг стоящая на берегу скульптура «Баба с веслом» ожила и двинулась на серого. Приглядевшись, он понял, что это и не скульптура вовсе, и не баба, а Герасим. И прикидывался он не только бабой, а и глухонемым. Разведчик, одним словом. И ни при чем было самодурство барыни в определении участи собачки. На самом деле Герасим получил приказ из Центра убрать Муму.

— Не думай о собаках свысока («Мгновения» из к/ф «Семнадцать мгновений весны»)Казалось, их топить занятье легкоеКирпич на шею, в омут и: «Пока!До скорого, до скорого, до скорого!»Но суки выплывают иногдаНаперекор судьбе и силе гравитации,Приходится с веслом стоять тогда,Чтоб завершить заданья кульминацию.

Волку, вроде как, нечего было бояться. Не конфликтовал он со спецслужбами. Он преспокойно смотрел на приближающегося Герасима с веслом наперевес. Но когда тот подошел совсем близко, и серый смог посмотреть ему в глаза, понял, как жестоко ошибся. Видно, куснула шпиона взбесившаяся собачка. И еще он понял, что козлы, банда и кабаны вместе взятые — фигня, по сравнению со сбрендившим Герасимом.