Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков - Наталия Будур

Магия слова

Заговор — это словесная формула, восходящая к вербальной магии, это особые краткие тексты, призванные вызвать желаемое действие невидимых сил. Во всех заговорах волшба (колдовство) основывается на силе слова, то есть на непосредственном воздействии слова на окружающий мир.

Заговоры непременно надо было нашептать на глазах больного, отчего и знахарей-«заговорщиков» звали «шептунами». Если заговор обнаружить гласно, то сам заговорщик лишается способности заговаривать. Заговор читается шепотом или про себя. При этом у заговорщика непременно должны быть целы все зубы, иначе силы в его словах не будет.

Передать «заговорную» силу знахари-шептуны могли другому человеку, но только «младшему летами».

Заговор, как правило, делится на несколько частей. Первая состоит из «таинственных слов», в ней упоминаются море-окиян, бел-горюч камень Алатырь. Таинственный камень Алатырь до сих пор остается не до конца «расшифрованным» этнографами[41] Одно из «народных» объяснений гласит, что на праздник Воздвижения змеи собираются в кучу, в ямы или на пустырях, и вот там-то и появляется из земли белый камень Алатырь, который гады лижут, питаясь им, и излизывают весь.

После «вступления» следует иносказание или «зашифрованный» пример, и уж только после этого заговорщик обращается непосредственно к предмету своего лечения, к своей цели.

Заканчивается заговор чаще всего словами: «Слово мое крепко, быть по-моему, аминь».

Сопровождаются заговоры различными движениями рук и губ для того, чтобы удержать «силу слова», или, как говорится, «запечатать замок».

Практически во всех заговорах смешиваются мирские и духовные понятия, «святые» вещи и суеверия. В. И. Даль называл заговоры «смешением черного и белого, тьмы и света».

Лучше всего заговоры «сбываются» в дни, обладающие особой «колдовской» силой.

«Русский» список таких дней включает следующие дни (по старому стилю): в январе— 1,2,4,6,11,12,19, 20; в феврале —11,17, 28; в марте — 1,4,14, 24; в апреле — 3,17,18; в мае — 7 и 8; в июне — 17; в июле — 17 и 21; в августе — 20 и 21; в сентябре — 10 и 18; в октябре — 6; в ноябре — 6 и 8; в декабре — 6,11 и 18.

Понедельник и пятница также считаются «хорошими» для произнесения заговоров. Дни равноденствия, а также первая и последняя четверть луны также «принадлежат» знахарям и чародеям.

Заговор произносили очень часто на заре — утренней или вечерней, а иногда и на той, и на другой вместе. Так, заговор от гангрены читали на утренней и вечерней заре над больным местом: «Матушка Соколия, многожалостливая, позови святых отцов Евангелистов — Ивана, Луку, Марка, священномученика Антипу, святого Игнатия, Ефрема, Ивана Репосева, Ивана Сираха, Ивана Купального, Ивана Великого.

Сними с раба Божьего (имярек) огонь смертельный, телу губительный, кровь святую на кровь грешную. Туг и огонь сгинет. Аминь».

К заговорам можно относиться по-разному — верить или не верить в них, придумывать разумные объяснения их действию. Но невозможно не признавать, что в некоторых случаях их действенность существует и не может быть объяснена с точки зрения науки.

Вот что писал о таком заговоре и его силе В. И. Даль: «Кто в деревнях не знает заговора о червях?.. Заговорщик идет в поле, отыскивает траву или куст мордвинник, или будак, заходит к нему так, чтобы тень на него не пала, и говорит: «Ты, трава, Богом создана, имя тебе мордвинник, выведи червей из пегой кобылы или коровы. Коли выведешь, отпущу, а не выведешь, с корнем изжену» Привязывают верхушку будака ниткой к колышку и втыкают его в землю так, чтобы нагнуть стебель, но не переломить его… На другой или третий день знахарь идет справляться, вывалились ли черви у скотины. На утвердительный ответ непременно отыскивает опять свой мордвинник и отпускает его… Если этого не сделать, то трава в другой раз не послушается. А если средство не поможет, то и не должно отпускать мордвинника, в наказание за ослушание. Если червей мазали дегтем, скипидаром и проч., то их уже заговаривать нельзя…

Скажу, что я не мог открыть ни разу в подобных случаях, чтоб знахарь употреблял какое-то зелье или снадобье, а скотина нередко ночевала под замком. Объяснение, что знахари берутся за дело только тогда, когда так называемые черви — правильнее, гусеницы — созрели, в поре, и потому сами выползают, вываливаются и ищут нужного им прибежища для принятия образа личинки, — объяснение это никак не может меня удовлетворить. Знахари не разбирают поры, не спрашивают, давно ли черви завелись, чего, впрочем, и сам хозяин обыкновенно в точности не знает; осматривают скотину издали или даже, спросив, какой она масти, делают дело за глаза».

Специализация знахарей-заговорщиков

Редко знахарь знал заговоры от всех болезней. Как правило, у каждого лекаря была своя «специализация», благодаря которой он становился известным в округе: один превосходно заговаривал зубы и головную боль, другие — кровь, третьи — от укуса змеи.

Точно так же, как и врач, знахарь, приходя к больному, сначала производил осмотр и ставил диагноз, но весьма своеобразный: он определял, какая у «пациента» болезнь — от испуга, от дурного ветра, от «глаза» или порчи. Для определения характера болезни знахарь гадал, смотрел в воду, в зеркало, топил воск, раскидывал карты. Особое внимание обращалось на собственную «позевоту»: если, при произнесении заговора, знахарю сильно зевается, значит, у больного «большие уроки» — порча; если лекарь зевает пять раз, значит, «обурочила» баба, а если больше — мужчина.

В других случаях, при умывании больного с угольков или камешков, загадывали имя человека, на которого падало подозрение, что сглазил он. Если камни, падая в воду, зашипят, а угли упадут на дно, значит, сглазил человек, имя которого задумано. Делалось это так: знахарь брал ковш холодной воды, клал в него соли, горячих угольев и при этом приговаривал, кладя первый уголек — «с мужичья глаза», второй — «с бабья глаза». Если тонул первый уголек, значит, болезнь приключилась с мужичья глаза, а если второй — «с лиха бабья глаза». Лекарь возвещал о результате больной или больному, проклинал врага — супостата и вместе с родными и больным делал предположение на знакомых, кто сглазил. Затем уже следовало само умывание.

Некоторые знахарки брали не два, а три горячих угля и последний уголь нарекали «девичьим», воду же, в которую погружали угли, солили и мешали их ножом.

Узнать, кто сглазил, было делом относительно легким. Гораздо труднее знахарю разобраться и определить вид заболевания. И лечить многие из таких заболеваний было труднее, да и лечение их бывало разное.

«Хлопотливое это дело, — разъясняла важность такой правильной диагностики знахарка земскому врачу, — хорошо, если сглаз, а если от худого часу, а нет — порча: тогда ведь лечить много труднее. Сглаз всего три зари надо отчитывать, а от худого часу и от порчи целых двенадцать зорь. Ну, да мы сейчас узнаем, что ей, сглаз или другое что».

Начинает знахарка читать молитвы, почитает немного, а сама плюнет, начитается — и опять плюнет. Глянет в кувшин с водой и опять плюнет. Кончив, она говорит: «Когда принесешь эту воду, все ваши должны поглядеться в нее, может, не сглазил ли кто из своих? За чужих я гляделась в кувшин, не знаю, не подходит, чтобы был сглаз. Если бы сглаз, я бы зевала, а то ни разу не зевнула. Все-таки попробуй. Если не полегчает, опять приходи ко мне: придется лечить от худого часу и от порчи».

При лечении лихорадки-варагуши совершалось целое священнодействие. Придя в дом больного, знахарка требовала три кувшина с водой, выгоняла всех вон из избы, ставила кувшины на вышку, под святыми, и начинала наговаривать воду: сначала читала «Отче», а потом специальный заговор от варагуши. Прочитав заговор раз, лекарка дула на один кувшин, затем вновь читала заговор и «Отче» и дула теперь уже на второй кувшин. Затем проделывала то же самое с третьим, брала из первого кувшина немного в рот водицы и брызгала на голову больного, водой из другого кувшина брызгала на грудь и руки, а из третьего — на ноги и живот. Потом, призвав семейных больного, приказывала, чтобы они три раза в день обрызгивали больного и столько же раз давали ему пить — из одного кувшина утром, из второго вечером, а из третьего перед обедом. Знахарка ходила к больному до девяти раз.

При этом читались разные заговоры от лихорадок, которые каждая лекарка знала не один и не два. Вот пример типичного заговора от лихорадки:

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв Пречистыя Твоее Матери и всех святых, помилуй мя грешного, раба Божия (имя), аминь. В начале бе слово и слово бе в Бога. До скончания века Бог человекам бысть святыя и тьма его. О, Господи, Боже, Великий Царю, сотворитель неба и земли, видима и невидима и нас грешных, раб Твоих. Пошли, Господи, Матерь, Деву Марию, на помощь рабу Твоему (имя), святого Авксентия и грозного воеводу небесных сил, архистратига Михаила, ангелов Божиих, сильных и грозных, четырех евангелистов: Луку, Марка, Матфее и Иоанна Богослова, еже от нападающих на мя сил, дьявольских трясовиц, 12 сестер, которыя явились на Черном море, в столбе каменном, с того моря взяли брата царя Ирода и пошли мучить род человеческий тяжелыми болезнями и нареклись именами: первая — Трясее, вторая — Ледее — придают холод; третья, Гнетее — слабит в нутре; четвертая, Глядее — когда человек спит и смотрит; пятая, Желтее — напускает желчь на человека; шестая, Глухее — закладывает уши; седьмая, Ломлее — ломит голову и кости, как сильная буря ломает деревья; восьмая — Пухлее — утробу разносит; девятая — Хрипее — в грудях хрипит; десятая — Огнее — в жар приводит, одиннадцатая — Сведее — в руках и ногах жилы сводит; двенадцатая — всех злее сестер, Иоанну Предтече голову отсекла, когда она вселится, то человек жить не будет. Призываю Господа Иисуса Христа и Божию Матерь, ангелов и архангелов Божиих, и тогда услыша Господь молитву и послаша на помощь святого отца Авксентия и начаша он мучить жезлом железным и давать им по четыре тысячи ран в день. Волницы и трясовницы стали молиться: святой отец Авксентий, ангелы Божии и евангелисты, не мучьте нас, кто вас вспомянет и молиться вам будет, или спишет сие, и носить при себе станет, того человека не будем знать и станем от него бегать за триста сажень. Святой отец Авксентий заклинает именем Господним и крестным знамением Христовым: крест — красота церковная, ангелам от дьяволов и трясовиц на прогнание и избавление православных христиан и раба Божия (имя). Да сокрушится под знамением честного и животворящего креста Господня, да отступится супротивная сила и скорбь, и трясовицы от раба Божия (имя), после дня и после слова, молитвами святого архистратига Михаила и архангела Гавриила, ангелов Божиих, сильных и грозных четырех евангелистов, Луки, Марка, Матфее и Иоанна Богослова, во веки веков, аминь. Царь Мануил имел у себя 70 трясовиц и недугов, и он их бил и проклинал. Не бей и не проклинай нас: кто твое имя вспомянет или при себе эту молитву носить станет, того человека сохранит Бог и помилует раба Божия (имя) от глазниц, трясовиц и водяниц во веки веков. Аминь».