Мир современных медиа - Алла Черных

На практике ведется постоянная неравная борьба за реорганизацию культуры подчиненных слоев, хотя встречаются и элементы сопротивления этой политике. Иными словами, существует диалектика культурной борьбы, диалектика сопротивления и приятия, что превращает сферу культуры в постоянное поле битвы. Здесь нет победы «навсегда», но только возможность выиграть или проиграть какую-либо стратегическую позицию.

Это первое, рыночное определение популярного заостряет внимание как на реалиях культурной власти, т. е. на манипулятивном аспекте коммерческой популярной культуры, так и на природе культурной имплантации, т. е. элементах узнавания и идентификации, воссоздания узнаваемых опытов и установок, на которые люди готовы отвечать. Опасность возникает тогда, когда культурные формы понимаются односторонне – либо как целиком коррумпированные, а потому только манипулятивные, либо целиком аутентичные; в то время как они глубоко противоречивы и кто-то играет на этих противоречиях, особенно когда они функционируют в сфере популярного.

Co вторым определением понятия «популярное» проще. Это описательное определение: популярная культура есть все то, что люди делают или делали. Оно близко к антропологическому пониманию культуры как традиций, обычаев, фольклора народа – того, что составляет его специфический образ жизни. Однако и с этим определением возникают определенные проблемы.

Прежде всего описательность определения оборачивается постоянно расширяющимся списком того, что данный народ когда-либо делал, и возникает проблема, как при помощи другого, неописательного способа, отделить составляющие этого бесконечного списка от того, что популярной культурой не является.

Вторая трудность – следствие первой и состоит в том, что реальное аналитическое различие исходит не из самого списка, а из ключевой оппозиции, постоянно структурирующей поле культуры, – оппозиции между доминирующей элитарной культурой (ненародной) и культурой периферии, т. е. популярным. Однако эта оппозиция не конструируется чисто описательно, поскольку в разные периоды изменяется само содержание этих категорий: популярное может приобрести культурную ценность, а элитарное может быть задействовано в качестве популярного. Структурирующий принцип заключается не в содержании постоянно изменяющихся категорий, а в движущих силах и отношениях власти, постоянно проводящих различие между элитарной, предпочтительной культурной деятельностью или формой, и тем, что таковой не считается. Для поддержания различий между определенными категориями требуется целый набор институтов и институциональных процессов, в том числе образовательная система, литературный и академический аппараты, отделяющие ценные части культурного наследия и знаний от других.

Холл предлагает и третье, собственное определение: «„Популярное“ в любой определенный период – это те [социокультурные] формы и виды деятельности, которые укоренены в социальных и материальных условиях определенных классов, которые воплощены в популярных традициях и практиках» [Hall, 1998. P. 449]. Данное определение сохраняет ценность описательного определения, однако при этом предполагает необходимость определять популярную культуру как постоянно пребывающую в напряженных отношениях, в антагонизме по отношению к культуре доминирующей. «Это концепция культуры, поляризованной на основе культурной диалектики. Она рассматривает область культурных форм и деятельности как постоянно изменяющееся поле. Она также изучает отношения, постоянно структурирующие это поле, обусловливающие функционирование его доминирующей и подчиненной сторон. Она изучает процесс, посредством которого распространяются отношения господства и подчинения. Она, в свою очередь, рассматривает эти отношения тоже как процесс: процесс, посредством которого одно активно пропагандируется, с тем, чтобы другое могло быть низвергнуто. В центре такой концепции находятся изменяющиеся и неравные отношения сил, определяющих поле культуры, т. е. вопросы культурной борьбы и ее многочисленных форм. Основное внимание этой концепции сконцентрировано на отношениях между культурой и феноменом гегемонии» [Ibid.].

В этом определении популярного Холла интересует не аутентичность, не органическая целостность культуры, поскольку он признает противоречивость почти всех культурных форм, состоящих из антагонистических и нестабильных элементов. Культурная форма и ее позиция в культурном поле не являются внутренне присущими культуре, они не зафиксированы навечно. Значение культурному символу придает то социальное поле, в котором он находится, те практики, посредством которых он распространяется. Поэтому интерес представляют не исторически фиксированные объекты, но состояние культурных отношений; проще говоря, «классовая борьба в культуре и за культуру» [Ibid. P. 449].

Все, что выдающийся марксистский теоретик языка, публиковавшийся под именем Волошинова[Речь идет об М. М. Бахтине.], говорил о знаке – ключевом элементе всех означающих практик, верно и по отношению к культурным формам. Язык – это набор знаков идеологической коммуникации, один и тот же для разных социальных классов, каждый из которых использует его, расставляя свои акценты. Эти акценты пересекаются в каждом идеологическом знаке, который становится полем борьбы. Благодаря этому знак обретает свою жизненность и динамизм, возможность развития. Правящий класс стремится загнать внутрь борьбу между различными видами его артикуляции, придать ему вечный, надклассовый характер. Но каждый живой символ двойствен, и эта внутренняя диалектика наиболее полно раскрывается во времена революций и социальных кризисов.

Культурная борьба приобретает множество форм: инкорпорации, смещения, сопротивления, переговоров, возврата к былым формам. Однако ее следует рассматривать динамически, как исторический процесс. Борьба неотвратима, но она никогда не ведется на том же самом месте, за те же ценности и смыслы. Для этого необходимо обратиться к понятию «традиция», так как культурный процесс (т. е. культурная власть) в обществе зависит от процесса определения того, что войдет в традицию, а что – нет. Именно эти функции выполняют институты образования и культуры.

Являясь жизненно важным элементом культуры, традиция, однако, не является простым продолжением старых форм, представляя собой скорее способы связи и распространения элементов культуры, причем в отношении национально-популярной культуры эти способы распространения не имеют жестко фиксированных или предписанных позиций, сохраняя неизменные во времени значения. Более того, культурная борьба возникает именно в точке пересечения различных традиций, в их стремлении вырвать данную культурную форму из одного контекста и придать ей новый культурный смысл. Таким образом, традиции не зафиксированы навечно в какой-то универсальной позиции, в том числе относительно определенного класса.

Культуры, понимаемые не как образы жизни, а как способы борьбы, постоянно пересекаются, в этих точках возникает культурная борьба. Антонио Грамши, говоря о возникновении новой «коллективной воли» и о трансформации национально-популярной культуры, замечает: «…То, что ранее было вторичным и подчиненным, даже случайным, теперь воспринимается как главное, становясь ядром нового идеологического и теоретического комплекса. Старая коллективная воля растворяется в своих противоречивых элементах, поскольку подчиненные [элементы] развиваются социально» [Ibid. P. 451]. Такое определение популярного выступает против самодостаточных подходов к поп-культуре, которые ценят традицию ради нее самой, обращаясь с ней антиисторично, анализируя формы поп-культуры как вещи в себе, с момента своего возникновения содержащие некие фиксированные и неизменные ценности или значения. Попытки создания универсальной популярной эстетики, основанной на эклектичном и случайном соединении мертвых символов, бесполезных мелочей, обречены, поскольку эти символы и «кусочки» глубоко двусмысленны и могут принимать разные значения в зависимости от обстоятельств.

Понятия «популярное» и «класс» состоят в очень сложных отношениях. (Все сказанное выше соотносится с понятиями классовой борьбы и классовых отношений.) Тем не менее не существует прямого, однозначного соответствия между классом и определенной культурной формой или практикой: «Нет абсолютно отдельных „культур“, в историческом отношении парадигматически закрепленных за специфическими «цельными» классами, хотя и существуют ясно определяемые и разнообразные классово-культурные формации» [Ibid. P. 452], пересекающиеся в поле социальной борьбы.

«Cмещенное» отношение культуры к классам и vice versa содержится в термине «популярное». «Популярное» соотносится с набором социальных сил, конституирующих «популярные классы», приниженные культуры или даже исключенные из нее. Их противоположность – группы, обладающие культурной властью, также не представляют собой целостный класс, а просто иной союз классов, страт, социальных сил, составляющих не-народ. Это культура «блока власти». Таким образом, центральным противоречием в области культуры является не «класс против класса», а «народ, популярное, против блока власти».