Секретные дела Холмса - Джун Томсон

Наша игра в вопросы и ответы продолжалась и в пятницу до того самого момента, пока мне не нужно было отправляться на свидание с бароном. Последний вопрос Холмс задал мне, когда я взял шляпу и трость.

— Как зовут любимую собаку маркиза, Ватсон?

— Жюстен, — ответил я, — это рыжий сеттер, подаренный ему женой.

— Превосходно! Мне остается только пожелать вам удачи. Очень многое зависит от того, как вы справитесь с делом.

II

Напутствие Холмса все еще вертелось у меня в голове, когда я прибыл в отель «Космополитэн» и посыльный проводил меня в «люкс» барона на втором этаже.

Едва я постучал, как дверь тотчас же отворилась, и на пороге появился барон Мопертюи.

— Мой дорогой сэр Уильям! Очень рад нашему знакомству! — воскликнул он и сердечно пожал мне руку.

Барон был высок ростом, плотного сложения, с чисто выбритым мясистым лицом. Несмотря на некоторую тяжеловесность, он двигался с удивительным изяществом и легкостью. Что касается возраста, то я дал бы ему на вид лет пятьдесят с небольшим. Думаю, барона можно было охарактеризовать одним словом — «гладкий»: серебристые волосы, зачесанные назад с широкого красивого лба, костюм, облегавший фигуру барона, — явное произведение искусства превосходного портного, руки у барона были маленькими и пухлыми, как у женщины, и такие же мягкие и нежные. Я заметил на мизинце левой руки широкий золотой перстень с выгравированными инициалами.

Холмс предупреждал меня об умении барона очаровывать собеседников, которое он проявил с первых же мгновений в полной мере, хотя я вполне сознавал, что за приятными, обворожительными манерами скрывается проницательный, острый ум. Особенно заметно это было по глазам: ярко-голубые, они, казалось, излучают доброжелательность, но зрачки были цепкими, как буравчики. Барон внимательно изучал меня.

— Прошу вас, садитесь, — пригласил он, изящным движением руки указав на кресло. — Не хотите ли бокал шампанского?

Я хотел было отказаться, ссылаясь на то, что не пью в столь ранний час, но барон отклонил мои возражения, добавив с улыбкой:

— По маленькому бокалу, cap, чтобы отпраздновать столь радостное для меня событие. Ведь это большое удовольствие встретить друга маркиза де Сент-Шамона. Как поживает дорогой Филипп? Надеюсь, он в добром здравии?

— Полагаю, что так, — ответил я, принимая бокал. — Когда я в последний раз получил от него известия, он был в превосходном здравии.

— Вы переписываетесь с ним?

— Время от времени.

— А когда вы в последний раз видели дорогого маркиза?

— Несколько лет назад в клубе «Карлтон», — ответил я. — Маркиз приезжал тогда по делам в Лондон.

— Ах, да! Ведь у него собственный дом в Найтс-бридже, насколько я помню.

— В Мэйфере.

— Да? Прошу прощения. Он получил его в наследство от своей бабушки-англичанки?

— Вы ошибаетесь, барон. Двоюродная бабушка маркиза была замужем за покойным лордом Олфертоном.

Как хорошо, что Холмс основательно подготовил меня к экзамену, который барон проводил с таким непринужденным видом и столь изящно, будто мы обмениваемся любезностями о наших светских знакомых. Льщу себя мыслью, что успешно прошел первую проверку, равно как и последовавшие затем вопросы о предках сэра Уильяма. Казалось, барон остался доволен моими ответами. Встав, он сказал:

— Мой дорогой сэр Уильям, я надеюсь, вы простите мою несдержанность. Я забросал вас вопросами. Маркиз де Сент-Шамон, несомненно, объяснил вам, как много джентльменов стремится стать инвесторами моей компании. Я выбираю лишь наиболее достойных: к этому меня обязывает чувство ответственности перед акционерами, среди которых есть представители самых знаменитых европейских фамилий. Поэтому мне доставляет особое удовольствие пригласить вас присоединиться к нашему изысканному сообществу, сэр Уильям. Итак, позвольте поздравить вас со вступлением в ряды акционеров «Нидерландско-Суматрийской компании»!

Замерев на секунду по стойке смирно, барон отвесил мне легкий поклон. Я тоже поднялся с кресла, правда, но так изящно, как барон, с улыбкой на лицо и со скрытой усмешкой наблюдая за комедией, которую мы оба разыгрываем. Каким дьявольским коварством надо обладать, чтобы еще и поздравлять тех, кто решил вложить деньги в его мошенническое предприятие!

— А теперь, — воркующим голосом проговорил барон, дружески взяв меня под локоть и подводя к столу у окна, — нам необходимо покончить с некоторыми формальностями, сэр Уильям. Если вы ничего не имеете против того, чтобы внести свой взнос прямо сейчас, я буду счастлив выдать вам сертификат акционера нашей компании.

Я подписал банковский чек на пятьсот фунтов стерлингов, и барон извлек из ящика письменного стола пергаментный свиток, на котором под каллиграфически выведенным затейливой вязью названием «Нидерландско-Суматрийская компания» красовалась эмблема этой компании в виде золотого орла с распростертыми крыльями. Мопертюи единым росчерком пера оставил свою подпись. Затем мы обменялись документами с торжественностью глав двух государств, передающих друг другу экземпляры важного международного договора.

— Вы не пожалеете об этом, сэр Уильям, — заверил барон. — Обещаю, что через год, когда в моей лаборатории в Гааге мы развернем производство алмазов величиной в один и даже в два карата, стоимость ваших акций многократно превзойдет начальную. Что же касается алмазов, то сейчас вы получите возможность своими глазами убедиться в их превосходном качестве.

Оставив меня у стола, барон пересек комнату и скрылся за дверью, ведущей в спальню, тихо притворив за собой дверь. Очень быстро он вернулся, но никаких признаков, позволивших бы мне определить, где именно барон хранит краденые алмазы, я не обнаружил. Их просто не было, этих улик-признаков: ни складок на брюках, ни пыли на рукаве, ничего. В одной руке у барона был замшевый мешочек, стянутый шнурком, в другой — футляр для ювелирных изделий из синего бархата с вытесненной на крышке эмблемой: «Нидерландско-Суматрийская компания».

Положив мешочек и футляр на стол, барон извлек из нагрудного кармана платок и расстелил его на столе. Затем, развязав мешочек, он высыпал на квадрат из синего шелка его содержимое. Камни легли небольшой горкой, переливаясь на ярком свете, лившемся из окна.

— Не правда ли, они великолепны? — тихо спросил он, почти благоговейно касаясь алмазов пухлым пальцем. — Какая игра! Какой блеск! А ведь они еще без огранки! Представьте себе, сэр Уильям, что они огранены, отполированы и вставлены в ожерелье, украшающее шею прекрасной женщины! Они засверкают и заиграют, как созвездие на небе! А теперь выбирайте, мой дорогой сэр! Любой камень, который вы выберете, будет вашим.

Он мягко провел рукой по алмазам, разровняв их в один слой, отчего каждый камень брызнул ослепительно яркими огнями. Должен признаться, что напряжение момента и магия, с которой барон обставил инвестирование своего мошеннического предприятия, невольно захватили меня, хотя я, как мне казалось, был основательно подготовлен и не забывал ни на миг, что все это — не более чем тщательно продуманное надувательство.

Весьма неуверенно я указал на один из камней, который, как мне казалось, сверкал ярче других.

— Великолепный выбор! — одобрительно воскликнул барон. — Я вижу, у вас превосходный вкус, сэр Уильям! Вы остановили свое внимание на замечательном образчике алмазов.

Подхватив выбранный мной камень лежавшим наготове пинцетом, барон ловко вложил его в синий бархатный футляр, выложенный изнутри белым шелком, и, снова поклонившись, вручил его мне.

— Для меня было высокой честью познакомиться с вами, сэр Уильям, и приветствовать вас уже как одного из акционеров «Нидерландско-Суматрийской компании».

Церемония была окончена. Через несколько мгновений я должен был покинуть номер, и всякая возможность выяснить что-либо о том, где барон хранит алмазы, казалась мне навсегда утраченной. А Холмс так рассчитывал на мою помощь! Я не справился с порученным делом, и от этого горького сознания охватившее было меня чувство возбуждения сменилось глубокой апатией и разочарованием. Я с трудом удерживал на лице вежливую улыбку.

Мы пожали друг другу руки, и когда я повернулся к дверям, то случайно снова бросил взгляд на алмазы, лежавшие на столе. Ясно, что как только я уйду, барон соберет их в замшевый мешочек и спрячет в укромном месте, которое мне так и не удалось обнаружить. И только тогда, в последний момент, я обратил внимание на замшевый мешочек рядом с алмазами. Раньше я его просто не замечал. Ничего необычного в нем не было, разве что крохотное ржаво-коричневое пятнышко возле самой горловины.

Но едва я разглядел это пятнышко, как барон снова взял меня под локоть и открыл дверь. Мне не оставалось ничего другого, как распрощаться и уйти.