Царь Павел - Теодор Мундт

В этой улыбке были все та же преданность, та же любовь и забота, но великий князь истолковал ее по-своему. Он сам знал, как бывал некрасив в те минуты, когда предавался гневу наедине, не следя за собой. Великая княгиня все время наблюдала за ним, значит, теперь она, безусловно, смеялась над его гримасами и бешеными подергиваниями!

— Какая отвратительная погода! — участливо сказала Мария Федоровна.

Павел Петрович схватил ее за руку и потащил к двери, крикнув резким, скрипучим голосом:

— И вы тут? Отлично! Пойдемте, ваше высочество, вниз, на плац! У меня имеется к вам просьба, которую вы как преданная жена не откажетесь выполнить!

— Но помилуйте, ваше высочество, — с удивлением ответила великая княгиня, — ведь на улице страшный дождь! Вы посмотрите только, как льет!

— Пустяки! — ответил великий князь, не переставая тащить супругу к выходу. — Погода великолепная, по крайней мере для моих целей. Самые важные маневры, зачастую решающие судьбу кампании, производятся в скверную погоду, так что солдаты должны привыкать к отчетливости движений именно под дождем, во мраке, в грозу и бурю. Пойдемте, пойдемте! Вы увидите, что мне от вас нужно!

— Но я не одета…

— Э, вы — не только великая княгиня, вы — прежде всего солдатская жена, которая должна привыкать ко всему! Ничего, не сахарная, не растаешь!

VIII

На плацу у озера проходили маневры под командованием майора Линднера, пруссака, недавно выписанного Павлом Петровичем в качестве инструктора своей маленькой армии по особой рекомендации короля Фридриха. Великий князь был очень доволен прусским майором и находил, что теперь обучение солдат под его руководством пошло вперед гораздо быстрее прежнего.

Великая княгиня успела справиться со своим удивлением и с самой непринужденной улыбкой следовала за супругом под потоками проливного дождя. Правда, дождь сразу промочил ее до мозга костей, но молодая женщина мужественно боролась с охватывавшей ее дрожью и старалась ничем не выказать неприятных ощущений.

— Слушай-ка, — сказал великий князь, обращаясь к жене, — тут где-то должен быть сейчас Линднер.

Великий князь обернулся, но никого вокруг не было, не было и следов маневров. Пожав плечами, Павел оставил жену, а сам отправился на поиски воюющих сторон.

Сначала Мария Федоровна мужественно держалась, но непрерывные потоки дождя и холодные порывы резкого ветра мало-помалу усыпляли ее волю. Она уже не в силах была долее стоять и полубессознательно принялась искать какого-нибудь убежища. В противоположном конце плаца уцелело что-то вроде навеса. Великая княгиня пробралась туда и завернулась в мокрый флаг. Это хоть немного согрело ее.

Когда Павел Петрович увидал супругу, она была до того бледна, что он испугался.

— Маша! — вне себя крикнул он, подскакивая к ней. — Что с тобой? Ты не в силах вынести это! Боже, я не сообразил, что ты далеко не так здорова…

В голосе великого князя зазвучали неподдельно тревожные нотки.

— Нет, Павел, ничего, — сквозь силу пробормотала великая княгиня, силясь улыбнуться. — Но ты знаешь, я совершенно не переношу дождя. Даже когда я сижу безвыходно дома, то после суток ливня меня начинают охватывать слабость и страшная, гнетущая тоска… Но я только хотела отдохнуть минутку, а там я опять стану на свой пост…

Великая княгиня умоляюще взглянула на супруга.

— Хорошо, отдохни?! — великодушно согласился Павел Петрович. — Давай сюда флаг, я пока помахаю им!

Он взял флаг с плеч супруги и, подойдя к краю платформы, принялся размахивать им.

Прошло несколько минут.

Вдруг под навес ввалился князь Несвитский.

— Имею честь доложить вашему императорскому высочеству, что врага нигде не видно! — отрапортовал он, вытягиваясь в струнку. — Генерал Мелиссино и лейтенанты Аракчеев и Ратиков только что с бешенством напали на меня и требуют, чтобы я достал им врага. Они хлопотали изо всех сил, чтобы исполнить все по желанию и приказанию вашего высочества, но лишены возможности сделать это из-за непонятного отсутствия неприятеля. Правда, высоким доверием вашего высочества я назначен комендантом здешней крепости, но доставать врага не входит в круг моих обязанностей!

— Вы приказали осмотреть окрестности, князь? — спросил Павел Петрович.

— Патрули объездили местность на десять верст в округе, но нигде нет ни малейшего следа неприятеля, ваше высочество!

— В таком случае тут что-то странное, князь, — сказал Павел Петрович, на лице которого отразились волнение и беспокойство. — Но что могло случиться? Прикажите приготовить мне хорошую лошадь, я сейчас же лично отправлюсь на разведку! Благодарю вас, князь. Не горюйте! Вы, конечно, не можете достать врага, и в этом виноват проклятый пруссак Линднер. Ну да погоди он у меня! — серьезно воскликнул великий князь.

Несвитский откозырял и повернулся, чтобы исполнить приказание великого князя.

Павел обратился к супруге:

— Теперь вы отдохнули? Хорошо! Возьмите флаг и стойте на вверенном вам посту. Смотрите, дождь перестает и на небе показывается просвет. Через несколько минут проглянет солнце и быстро обсушит и обогреет вас.

Передав супруге флаг, Павел Петрович стремглав бросился вниз и, вскочив в седло подведенной ему лошади, сломя голову понесся на розыски врага.

Действительно, не прошло и двух минут, как из-за разорвавшихся туч выглянуло жаркое солнце и быстро согрело великую княгиню. Теперь ей было уже не так трудно стоять на своем посту, и она принялась весело размахивать флагом: движение согревало ее еще более и ускоряло просыхание мокрого платья.

Через некоторое время она увидала великого князя, который несся обратно на взмыленном коне. Лицо Павла Петровича выражало сильнейший гнев.

Заметив супругу, он повелительным знаком руки приказал ей спуститься вниз.

— Извиняюсь, что напрасно побеспокоил вас, — крикнул он Марии Федоровне, когда та сошла во двор. — Никакого нападения не будет. Майор Линднер — просто болван и гнусное животное. Я гоняю по всей окрестности, чтобы разыскать его колонну, и случайно заехал в имение Салтыкова. И что же я вижу? Солдаты Линднера лежат вповалку прямо на улице, их платье все в грязи и разорвано, у многих на лицах виднеется кровь. Ищу повсюду самого Линднера — его нигде нет! Эта скотина бросил своих людей на произвол судьбы! И как вы думаете, что мне рассказывают? Линднер заблудился и завел своих солдат в имение Салтыкова, где они попали в огород, обнесенный колючей изгородью, о которую все изорвались и даже изранили себя. А когда ему дали знать, что я показался в виду, то он от стыда убежал домой, сославшись на внезапное нездоровье! Пойдемте домой, жалкая комедия кончилась!

В этот момент к великому князю, задыхаясь, подбежал Несвитский.

Он был страшно бледен, все его тело тряслось, из горла вырывались вместо слов какие-то хриплые звуки. Видимо, он был сильно взволнован.

— Ну, что еще случилось? — бешено крикнул на него Павел Петрович.

— Ваше высочество, — заикаясь, ответил Несвитский. — Только что прибыл курьер с печальной и важной вестью. Ее величество опасно заболела, врачи ни за что не отвечают. Присутствие ваших высочеств очень необходимо, и министры умоляют ваши высочества немедленно, не теряя ни единой минуты, прибыть в Петербург!

Великий князь побледнел и покачнулся. Известие поразило его своей неожиданностью, с которой вдруг отдернулась завеса долгожданного грядущего. Он посмотрел на великую княгиню, как бы спрашивая ее мнения и совета.

— Спешите во дворец, князь, — твердым голосом приказала она Несвитскому, — и прикажите сейчас же заложить дорожную карету его высочества. Мы следуем за вами и поедем сейчас же, как только все будет готово. Медлить нечего, — сказала великая княгиня, обращаясь к супругу, — момент настал!

— Ты права, — просто ответил великий князь, взяв супругу за руку и целуя ее.

Несвитский сейчас же ускакал.

Павел Петрович и Мария Федоровна сели на подведенных им лошадей и последовали за ним.

Через полчаса великокняжеская чета уже катила по дороге в Петербург.

IX

Во всю дорогу до Петербурга великий князь не сказал жене ни слова. Видно было, что он сильно волнуется, и Мария Федоровна, которая и сама чувствовала себя взволнованной близкой переменой в их существовании, не нарушала его задумчивого молчания.

Подъезжая к Петербургу, они вдруг прислушались и удивленно переглянулись: из города все сильнее и сильнее доносился радостный перезвон колоколов. Это так не вязалось с полученными известиями об ухудшении здоровья императрицы, что Павел Петрович и Мария Федоровна не знали, что подумать.

Еще более удивило их, когда при въезде в заставу они убедились, что улицы Петербурга переполнены народом, причем в движении масс, не чувствовалось ни малейшего горя или ужаса, неизбежно овладевающего народом при получении печального известия о близости кончины царствующей особы.