Дворцовые тайны. Царицы и царевны XVII века - Андрей Владимирович Дёмкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С царицыной стороны на свадьбе присутствовали отец и мать, бояре и боярыни из числа родственников, дружки, свахи и т. д.
Накануне свадьбы Михаил Федорович устроил пир для отца и матери Евдокии Лукьяновны и бояр с женами. Сам он с невестой сидел за особым столом. Протопоп благословил их и обручил. После этого все присутствующие их поздравили.
На следующий день рано утром Михаил Федорович отправился в Успенский собор, где патриарх благословил его. потом царь посетил Архангельский собор и помолился у гробов прежних государей. После этого царь обрядился в парадные одежды и вошел в Столовую палату, заранее украшенную бархатом и персидскими коврами. Там уже сидела Евдокия Лукьяновна в великолепном платье, со своими родственниками и боярами, но не в короне, а в девичьем венце.
Церемония началась со всеобщей молитвы, потом духовник, Благовещенский протопоп, благословил жениха и невесту и всех присутствующих, за ним свое благословение дали посаженые отец и мать. После этого все сели за стол, накрытый хлебом с сыром и некоторыми другими кушаньями. Жених с невестой, сев на одну подушку, к еде не притрагивались. Их закрыли одним покрывалом, и свахи начали расчесывать им волосы и осыпать хмелем. Дружки невесты разнесли присутствующим дары от невесты — вышитые ширинки. После этого невесту полностью закрыли покрывалом, посаженые отец и мать благословили молодых иконой в дорогом окладе и вручили правую руку невесты царю, который торжественно ввел ее в Благовещенский собор в сопровождении участников церемонии. В храме протопоп благословил всех крестом, потом совершил обряд венчания, во время которого с невесты сняли покрывало. После этого им предложили выпить вина из одного сосуда и разбить его.
Царь снял с себя корону, и обоим надели церковные венцы. В завершение протопоп прочитал молодым проповедь о том, как им следует жить в браке, затем вручил невесту жениху, и они поцеловались.
Тем временем родственники молодых ждали их возвращения в Грановитой палате, где были накрыты столы для свадебного пира. Звон колоколов известил всех, что церемония венчания состоялась. Собравшись вместе, гости начали шумное застолье. Когда принесли третье блюдо — жареных лебедей, дружки отвели молодых в сени, где для них было устроено специальное ложе. Конюший с обнаженным мечом стал охранять их покой.
Наутро царь с царицей отправились в баню и расстались до нового пира. На нем уже Евдокия Лукьяновна была в царском венце. Второй день назывался «княжим». После обеда гостей угощали диковинными плодами и сладостями. А они подносили дары: золотые и серебряные украшения, меха, ткани, посуду. Третий день назывался «княгининым», поскольку молодых одаривали родичи царицы. Четвертый день посвящался патриарху и духовным лицам, которые также должны были принести дары: иконы, кресты и пр. В последующие дни угощали стольников, дьяков, купцов, жителей посада, выборных от городов. Все они приносили дары, но уже только Михаилу Федоровичу. Царица на этих пирах не присутствовала.
Все празднества завершились походом царя и царицы по московским монастырям, богадельням и тюрьмам, где раздавалась щедрая милостыня — до нескольких тысяч. Получилось, что радостное событие в царской семье стало праздником для всей страны.
Конечно, случай неповиновения одного из наиболее знатных бояр несколько омрачил царскую свадьбу. Евдокия даже подумывала, что многие боярыни не пожелают войти в ее свиту, однако всем хотелось оказаться рядом с молодой царицей, которой предстояло стать матерью наследника престола. Более того, по указу Филарета обширный двор Голицыных был продан отцу Евдокии Лукьяновны за весьма значительную сумму в 1328 рублей, взятую из казны, поскольку у Стрешневых собственных средств не было. Но эти деньги не отдали вдове князя Ульяне Ивановне, а раздали по монастырям. Таким образом, неприятный инцидент позволил Лукьяну Степановичу обзавестись собственным домом в столице и по богатству оказаться почти на одном уровне с остальной знатью. После смерти отца царицы его двор отошел в собственность сына Семена Лукьяновича, который в 1626 году был мальчиком лет десяти. Службу он начал в должности стольника при дворе царицы. Сестра очень заботилась о нем и на свои средства сшила ему несколько красивых кафтанов. Первый был из турецкого золотого атласа с вышитыми на нем цветами. На груди у него было восемь низанных жемчугом запонок с шелковыми с серебром завязками, заканчивающимися кистями. Он стоил не менее 34 рублей без запонок. Второй кафтан был из цветного сукна на лисьем меху с воротником из золотого атласа.
До 1631 года брат Евдокии служил при ней. потом вошел в число царских стольников, но более высоко подняться ему удалось только при сыне Евдокии и Михаила Федоровича Алексее. Видимо, возвышать родственников жены без особых заслуг с их стороны царь не хотел. Жениться Семен Лукьянович смог на дочери князя-Рюриковича Алексея Федоровича Лыкова Марье. И конечно, именно сестра помогла ему это сделать.
Хотя все парадные залы царского дворца были каменными, Михаил Федорович предпочитал жить в деревянных покоях. Поэтому и для Евдокии Лукьяновны построили особый терем с высоким верхом, в котором было несколько небольших комнаток: сени, приемная, спальня, крестовая и наверху светлица для занятий рукоделием. Несмотря на то что царица была очень скромной женщиной, по инициативе царя для нее была заново отделана Малая Золотая палата, в которой прежние государи принимали гостей, отмечали семейные праздники, родины, крестины, именины, а на Пасху устраивали прием для патриарха и духовенства. Долгое время это помещение стояло в запустении, поскольку Марфа Ивановна не могла его использовать. Но уже в 1626 году в нем был произведен ремонт: своды вызолотили, по золоту сделали росписи сюжетов из библейской истории. Понизу шел орнамент в виде листьев деревьев, виноградных кистей и птиц. В центре потолка был подвешен красивый канделябр в виде льва, из пасти которого свисала змея. К ее телу были прикреплены подсвечники. В углу стоял трон для царицы, над которым повесили большую икону Богоматери в драгоценном окладе. Пол устлали персидскими коврами, на которых были вытканы сцены охоты на диковинных зверей. Все это придало небольшому помещению нарядный и праздничный вид.
По случаю различных праздников царица стала устраивать приемы для знатных женщин. Рядом с собой она
