Уиронда. Другая темнота (сборник) - Музолино Луиджи

Главко прижал бинокль к глазам, направил объектив в сторону полей, а потом слегка приподнял в поисках силуэта. Почти минуту медленно поворачивал голову и настраивал фокусировку. Наконец часть тени попала в объектив.

– Что за?..

Еще немного приподняв бинокль, Главко поймал силуэт целиком и сделал изображение более четким. Его вчерашнее беспокойство превратилось в ужас. Глаза округлились от изумления.

– Это невозможно, – испуганно прошептал Ориоли. – Господи, это невозможно!

По проводам шел мужчина. В черном двубортном пиджаке. Он ставил одну ногу перед другой и отчаянно размахивал руками, чтобы сохранить равновесие под яростными порывами ветра. Голова напоминала спущенный воздушный шар.

Когда автобус выехал на шоссе, ведущее к фабрике, Главко Ориоли встал со своего места. И пошел с биноклем к заднему стеклу, чтобы посмотреть на провода, которые были уже довольно далеко. Остальные пассажиры дремали или читали La Gazzetta dello Sport. Силуэт уменьшился, но очертания человека на фоне голубого неба виднелись еще довольно отчетливо. Главко обливался потом, хотя в автобусе было не жарко. Его мучил страх. И желание услышать подтверждение того, что все это ему не кажется.

– Вы только посмотрите! – закричал он. – Сумасшедший какой-то! Там, там, на проводах!

Несколько человек встали и подошли к нему.

– Там! На линии электропередач, – показал он. К ним присоединилась какая-то женщина. Все прилипли к окну, пытаясь понять, что же там видит Главко. Он протянул бинокль румыну с рябым лицом. Тот взял его, поднес к глазам и навел на вышки электропередач. Через несколько секунд, проведенных в напряженной тишине, пассажиры обернулись и посмотрели на Главко, как на психа.

– И что мы должны были увидеть? – поинтересовалась женщина.

– Там человек шел по проводам, клянусь! – сказал Ориоли, представляя, как нелепо выглядит со стороны. Не просто нелепо, а как сумасшедший.

– Человек на проводах? – спросил румын. – Парень, ты неважно выглядишь. Вон какие мешки под глазами. Надо работать немного меньше, а? – посоветовал он, ткнув Главко биноклем в грудь.

Ориоли сел и больше не вставал с места до конечной остановки. Его трясло. Некоторые посмеивались, время от времени бросая на него взгляд. Весь день, то и дело прерываемый саркастическими комментариями Гая, что Главко не подходит на роль руководителя отдела, Ориоли не мог забыть, как в зеркале заднего вида водитель автобуса, глядя на него, красноречиво крутил указательным пальцем у виска.

Небо снова затянуло унылым серым одеялом туч. Значит, опять начнется снегопад.

Главко Ориоли сидел в конце салона, уткнувшись взглядом в одну точку. Десять минут назад он вставил iPod в уши, чтобы не слышать, как пассажиры обсуждают случившееся накануне.

Размышлял о глупой сцене, которую устроил вчера, о предложенной должности. Его грызла тревога. Главко почему-то казалось, что эти два события связаны. Может, силуэт на проводах – это просто шутка его утомленного мозга, призрак кризиса, безработицы, намек на грядущий провал в роли начальника?

Автобус обогнал старенький «Фиат» и через несколько минут добрался до развязки, ведущей к заводу. Главко бросил взгляд на провода, потом задернул шторку и зажмурился, пытаясь прогнать тошноту. Силуэт по-прежнему был там.

Только теперь намного ближе.

Главко проскользнул в чрево офиса, где царил полумрак и гудели компьютеры. Сел на свое место, включил ноутбук и принялся за работу.

Минут через десять в кабинет зашел Гай, улыбнулся в знак приветствия и предложил выпить кофе.

– Конечно, почему бы и нет? – ответил Главко.

Стоя у кофемашины, они молча потягивали темную жидкость. Гай, очевидно, нервничал. Он явно хотел что-то сказать, но никак не мог подобрать слов. Потом глотнул пару раз и начал:

– Я слышал о предложении, которое сделал тебе директор.

– Правда? От кого?

– Слухи, Ориоли, слухи, – ответил Гай. – Хочу сказать, что я тебя не виню. Наверное, просто ты симпатичнее директору, чем я. И еще хочу предупредить: у тебя не получится. Подумай об этом. Ты плохо справляешься со стрессом, а этот гребаный кризис… Посмотри на себя в зеркало, у тебя такое лицо. Может, стоит сходить к директору и сказать, что я…

– Спасибо, очень любезно с твоей стороны дать мне совет, – ироничным тоном прервал его Главко. – Как бы то ни было, я думаю, они выбрали меня не из-за симпатии, как ты говоришь. А из-за профессиональных навыков, – он сделал ударение на последних словах и бросил пластиковый стаканчик в мусорку. Увидев, как Гая перекосило, Главко ухмыльнулся про себя и подумал: так тебе и надо. – Я еще не дал своего согласия, – добавил он. Именно в этот момент Главко решил, что предложение примет. Да, может, он неподходящая кандидатура, может, не готов быть руководителем, но уж должность этому засранцу не отдаст ни за что на свете. Тем более после такого разговора.

Гай подошел к нему вплотную с угрожающим выражением лица. Будто прочитал чужие мысли. Потом вытянул указательный палец и принялся стучать по плечу Главко. Налившиеся кровью глаза сузились до щелочек.

– Ты же кончишь, как Мартинелли, ты что, не понимаешь?! – прошипел Гай, и Ориоли окаменел. – Тебя найдут на унитазе, наглотавшегося таблеток, со спущенными штанами, чтобы не перепачкаться дерьмом с ног до головы.

Главко был поражен такими словами и не нашелся, что ответить. Во рту пересохло, язык прилип к небу и не слушался.

– Поживем-увидим, – наконец выдавил он. Но Гай уже ушел. За весь день он не сказал Главко ни слова, даже не попрощался, когда в пять пятнадцать прозвучал гудок, и Ориоли вышел из офиса.

Главко смотрел на свое отражение в стекле. Лицо бледное, темные круги под глазами, как черные дыры, готовые в любой момент засосать его в мир мрака и вечного покоя.

Сегодня большой день. Он согласится на предложение, он должен это сделать. Чтобы надрать задницу коллеге, чтобы выразить уважение к директору, произнесшему целую речь об ответственности – речь, которую он не совсем понял, но, судя по всему, вполне разумную.

Ориоли покосился на сидящего рядом пассажира: тот бережно, как древний пергамент, держал в руках открытую La Stampa. Жирный заголовок гласил: экономический кризис. что нас ждет? Потом Главко задремал. Последнюю неделю он спал плохо. Ему снились какие-то сны, но утром, как он ни пытался, вспомнить ничего не мог. Хотя был уверен: снилось что-то неприятное.

Сигнал автобуса разбудил Главко как раз в тот момент, когда он собирался прыгнуть с небоскреба от отчаяния и нищеты. Сейчас автобус шел совсем близко к ЛЭП, и Главко почувствовал непреодолимое желание отдернуть шторку. Но делать этого не стал. Продолжил смотреть на поля, окутанные туманной дымкой. Потом все же поднял глаза. Сначала не заметил ничего особенного. И вдруг издал приглушенный вопль.

Фигура теперь переместилась на вышку, стоящую у самой обочины шоссе. Да, это был мужчина. Он сидел на перекладине вышки и болтал тощими ногами, как ребенок на качелях. Штаны спущены, в руке – письмо. Главко видел его четко, но прерывисто, будто кто-то без конца щелкал фотоаппаратом. Немыслимо.

Разглядев лицо чудака, который зачем-то залез на провода, Главко прикусил кожу между большим и указательным пальцами, чтобы не закричать. Его яйца съежились, как улитки, напуганные градом.

– Господи, помоги мне, – шепотом взмолился он. – Господи, что за хрень происходит?

На проводах сидел его покойный начальник с широко раскрытым в безумной ухмылке ртом, с желтой бумагой о простое в руке. Куртка расстегнута, в лучах утреннего солнца отчетливо видны свежие багровые швы от вскрытия.

Изумленный Главко не мог поверить своим глазам: чтобы подняться на такую высоту, нужна ловкость, как у акробата, исполняющего смертельные трюки. Вдруг труп натянул штаны и растворился в пустоте. Точнее, упал вниз и пролетел метров пятнадцать, как тряпичная кукла. Это было уже слишком.