Блокадный дневник Лены Мухиной - Лена Мухина

С Вериной приятельницей Лена договорилась, что она завтра утром до 10-ти часов придет с мужем за купленными вещами.

Утомленная всем происшедшим, Лена поела немного хлеба с постным маслом и солью и легла спать. Спала как убитая, утром проснулась, сразу принялась за хлеб и ухитрилась съесть почти весь хлеб до прихода вчерашней новой знакомой и ее мужа, оставила только небольшой кусочек для супа. Удивительно, как иногда обманчиво бывает представление о времени. Лене казалось, что они опоздали и пришли против уговора поздно, часов в 11, и каково же было ее удивление, когда она узнала от них, что еще только 9 часов утра. Это ее очень огорчило. Новая знакомая с мужем унесла сундук, а за этажеркой, сказала, что придет через час. Лена пробовала опять заснуть, но ничего не выходило, пробовала читать, тоже безрезультатно. В голове только одно, там на шкафу стоит суп. Против воли Лена встала, зажгла керосинку и разогрела злополучный суп, предварительно долив его водой. Суп был овсяный, с маленьким кусочком мяса и настолько жирный и густой, что, несмотря на то что Лена его очень сильно разбавила, получились две с половиной полных глубоких тарелки. На этот суп хватило керосину только-только, уже начал гореть фитиль. Не стоит говорить о том, какое великое наслаждение было для Лены есть горячий, вкусный мясной суп, каких она давно не едала.

Потом она стала читать, а потом опять против своей воли оделась, чтобы идти в булочную, но, когда она закрывала дверь, пришла ее новая знакомая за этажеркой. Они разговорились. Лена узнала, что она жена какого-то инспектора, кажется, хореографического училища, что это ей и ее мужу Вера обязана своей жизнью, так как они определили ее в стационар и через них она получила право обедать в бескарточной столовой, что они-то сами обязаны жизнью своей собаке, которой они питались целый месяц, кроме того, они, как и Лена с мамой, усиленно употребляли в пищу столярный клей и еще многое-многое другое.

Лена спросила, не может ли она достать ей пропуск в какую-нибудь столовую, та обещала поговорить с мужем, а также предложила, что может провести Лену в их столовую при хореографическом училище, но Лена отказалась. Из ее слов Лена поняла наконец, что она жена инспектора этого училища, что они в нем временно живут, т[ак] к[ак] их квартира разбомблена, что училище это будет эвакуироваться, как только начнется эвакуация, поэтому ее муж точно будет знать, когда она начнется, что 10-ого эвакуации еще не будет.

Потом она сказала, что, быть может, ей удастся переговорить с мужем и устроить Лену так, чтобы она смогла ехать с этим училищем, это будет для нее лучше. Вообще, она многое обещала, так что Лена может ждать с ее стороны большую помощь.

Когда она ушла, договорившись, что все, что ей удастся узнать и сделать для Лены, она передаст Вере, когда та к ней зайдет, Лена пошла в магазин, получила на оставшийся талон 50 гр. сахара и купила хлеба. Придя домой, она в печке на фанере скипятила чайник и выпила 5 чашек сладкого горячего чая с хлебом. Затем она стала читать, вот теперь-то читалось на славу, книга казалась необычайно интересной. Лена читала и кушала маленькими кусочками хлеб, макая его в сахар. Когда хлебу пришел конец, Лена доела оставшийся сахар и с удовольствием почувствовала, что «сыта»!

Она принялась считать свой капитал. Оказалось, что она обладательница 250 рублей. Лена подумала, что завтра нужно заплатить за комнату за май и что она может зайти к Софье и узнать насчет кефира и, если можно, приобрести бутылочку. Потом она еще кое-чем позанялась и решила пойти узнать, сколько время. И тут она вторично ошиблась во времени. Ей-то казалось, что уже, по крайней мере, около 6-ти. А оказалось, только 4-ый час.

Лену клонило ко сну, решила лечь поспать, но потом передумала. Закуталась с ногами под одеяло и принялась думать. Долго она смотрела на карту, в подробности изучая маршрут предстоящего путешествия, думала о том, как все это выйдет, что хорошо бы было действительно ехать с балетными девочками. Может быть, ей доведется встретиться с Галей Чернояровой{116}.

Если муж этой женщины такая важная личность, то, конечно, при его желании, он может как нельзя лучше устроить Лену. Вероятно, для них будут определены особые вагоны или вагон, можно будет не беспокоиться насчет вещей, легче будет получить пищу, а главное, веселее будет ехать со своими сверстницами. А то вопрос о вещах и пище действительно может отравить впечатление от этого необычайного путешествия.

Лене было приятно сознавать, что теперь дело только во времени, остальные препятствия позади, она свободна как птица. Ничто ее не связывает, никому она ничего не обязана, не должна.

Приятно сознавать полную свободу. Целыми днями делай, что хочешь, и жди день отъезда. А ждать-то осталось совсем недолго. Во всяком случае, не позднее 20-ого. А верней всего, числа 15-ого, 16-ого. А в эти последние дни она не одинока, у ней есть друзья: Вера, Киса, там среди них она своя. Надо не унывать, смотреть бодро вперед, и все будет прекрасно.

Вчера ровно в семь часов вечера Лена оделась, села на трамвай и поехала к Вере. Она быстро нашла их жилище. У Веры ее приняли очень хорошо, усадили у чугунки. Лене у Веры очень понравилось. Вера со стареньким дядей Сережей и Киса живут сейчас в двухэтажном деревянном домике в первом этаже и занимают две угловые комнаты. Одна в одно окно, другая в два окна. Перед окнами растут деревья и кустарники. Домик, где живет Вера, и еще несколько таких же домов образуют небольшой двор, посредине которого тянется тротуар, а по бокам газоны с кустарником и деревьями. Здесь очень хорошо, и как-то не вяжется все это с развалинами соседних каменных домов. Дело в том, что Вера живет очень близко к Финляндскому вокзалу, сразу же за домом, что стоит напротив их дома, начинаются железнодорожные пути. Поэтому это место очень сильно пострадало от бомб, которые сбрасывались в вокзал, а попадали вокруг да около. И с виду такое тихое, привлекательное, это место является поистине страшным. От соседних каменных зданий по обе стороны садика остались одни груды развалин. Вот в одном-то из этих домов, что находился направо от их теперешнего жилья, и жили Вера с дядей Сережей.

Лене было так хорошо у них, что не хотелось уезжать, и она решила у них переночевать. Сели пить чай. Вера дала ей маленький «кусик», как она выразилась, хлебца и ложечку сахарного песку, кроме того, у них была лимонная кислота. Потом они устроили Ленке постель на высоченном сундуке. Она очень напоминала вагон дальнего следования и очень Лене понравилась. Она с удовольствием разделась, закуталась в ватное одеяло, и, засыпая, ей показалось, что она в вагоне, и она чувствовала даже, что она вместе с постелью куда-то движется и ее приятно покачивает. Это происходило оттого, что у Лены вообще в тот день кружилась немного голова. Мысли были заняты предстоящей поездкой, поблизости находилась ж[елезная] д[орога], слышались гудки паровозов — все это вместе создавало иллюзию, что она куда-то едет.

Спала Лена неважно, над самой ее головой висел радиорепродуктор и громкий стук метронома мешал спать. Утром Вера разбудила ее, она помылась, и лицо и руки с мылом, по-настоящему. Потом Вера на пороге дома колола дрова, а Лена сбегала в булочную за хлебом и помогала таскать дрова в комнату, а Киса в это время приготовила чай. Погода стояла прекрасная, ветер разорвал облака, и снова солнышко осветило землю. Сквозь просветы виднелось голубое небо, щебетали птички, и слышались заманчивые паровозные гудки. Они манили и как будто звали: в дорогу, в дорогу!..

Утром Лена выпила 5 чашек чаю с лимонной кислотой, с хлебом и сахарным песком, которым угостила ее Киса. Потом она занялась рассматриванием Вериных детских книг. Как говорится, «у каждого человека есть свой пассион[33], своя страсть». Вот, например, Киска страстно любит и копит рисунки для вышивания, нитки и красивые лоскутики. Лена имеет страсть к открыткам, птицам и др[угим] животным. А Верина страсть очень странная. Она покупает и коллекционирует детские книжки, преимущественно для младшего возраста. У ней очень много этих детских книг, есть старинные, ее мамы, есть и теперешние, как то: «О глупом мышонке», «Терем-теремок» и другие.

Дядя Сережа лег отдыхать, Киса села писать письма, Вера принялась за работу, которая заключается в том, что Вера зарисовывает с натуры комнаты Эрмитажа{117}, теперешнего Эрмитажа, пострадавшего от бомб и снарядов, а дома обрабатывает свои наброски. Она делает историческое дело, запечатлевая кистью художника следы преступлений фашистских громил. Это пойдет в историю. Вера вообще отличный художник, и у ней это очень хорошо получается. Все занялись своим делом, но Лена вскоре с сожалением заметила, что рассматривание книжек очень ее утомляет, и она оставила это занятие. На нее напала апатия, не хотелось двинуть ни единым членом, глаза закрывались, голова кружилась, всю ее как-то мутило. Ей было очень нехорошо. Но она постаралась, чтобы никто ничего не заметил. Лена стала перекладывать книги на старое место и, когда шла по комнате, чувствовала, как у ней ноги дрожат в коленях. «Что со мной, уж не заболеваю ли я», — с тревогой думала Лена. На душе было уныло и тоскливо. Солнце спряталось, опять стало пасмурно, а тут еще зловеще завыла сирена, возвещая тревогу. Тревога длилась около часу, после отбоя Лена оделась и, попрощавшись со всеми, покинула свой ночлег. Она приехала домой, взяла посуду, пошла в столовую. Там довольно долго простояла в очереди и так и ушла, потому что каша гороховая, лапша, котлеты уже кончились, осталась одна соевая, да и та кончалась. Лене все равно бы не хватило, а потом кассирша была какая-то новая и без пропуска не давала. Лена купила в магазине 60 гр. гороха и сварила дома себе кашу. Получились не каша и не суп, а не понять что. Но во всяком случае, горох разбух, стал мягкий, рассыпчатый и долго жевался. Лена ела по 3 горошины, и ей этого удовольствия хватило на целый вечер. Совсем обессиленная, Лена рано легла спать. Вечером была еще одна В. Т., но продолжалась она недолго. Перед самым заходом опять выглянуло солнышко и осветило печальную разгромленную комнату, кучи вещей и книг, полный горшок посредине, у Лены не было сил снести вниз ведро с нечистотами. Грустно, печально прошел сегодняшний день для Лены. «Что-то будет завтра», — думала она, засыпая.