Дело Джен, или Эйра немилосердия - Джаспер Ффорде

Он говорил так, словно только что побывал на русских горках в Стаффордширском парке «Элтон Тауэрс» и описывал свои впечатления приятелю.

— Я сказал что-то неправильное? — спросил он, помолчав.

— Да нет, — заверила я его. — Вовсе нет. Он убивал бы до тех пор, пока кто-нибудь не остановил бы его. Не забивайте себе голову.

Я достала бумажник Феликса-7, и мы изучили содержимое. Там было все, что угодно: банкноты, марки, квитанции, кредитные карточки — но все они были чистыми. Кредитные карточки представляли собой просто кусочки белого пластика с рядами нулей там, где обычно указаны номера.

— Юморист этот Аид.

— Посмотрите, — сказал Безотказэн, показывая на кончики пальцев Феликса-7. — Уничтожены кислотой. И еще — видите шрам под линией скальпа?

— Да, — согласилась я. — Возможно, у него и лицо чужое.

Внизу послышался скрип шин. Мы положили оружие и высоко подняли руки с бэджами, чтобы нас не пристрелили по ошибке. Мрачный старший патрульный офицер по имени Франклин знал о литтективах лишь по байкам в пивной.

— Вы, небось, Четверг Нонетот. Слышал о вас. Литтектив, значит? Вроде бы вас понизили из Пятерки?

— По крайней мере, меня сначала туда повысили.

Франклин хмыкнул и посмотрел на два трупа.

— Мертвы?

— Более чем.

— Вы что-то много стреляете. Не припомню, когда литтектив хоть раз выстрелил в гневе. Давайте не делать из этого привычку, а? Мы не хотим, чтобы Суиндон превращался в бойню. И если хотите совета, то поосторожнее с Джеком Дэррмо. Он психопат.

— Спасибо за намек, Франклин, — сказала я. — А то я как-то не замечала.

Уже пробило девять, когда нам разрешили уйти. Виктор отвел нас в сторону, чтобы задать пару вопросов подальше от полицейских ушей.

— Что тут за чертовщина творится? — спросил он. — Брэкстон полчаса орал в трубку, как ненормальный. Вытащить его из гольф-клуба могло только что-то очень серьезное. Он требует, чтобы утром у него на столе лежал полный отчет о случившемся.

— Это Аид, — сказала я. — Джек Дэррмо пришел сюда, выследив одного из киллеров Ахерона. Собирался взять его после того, как он прикончит нас обоих.

Повисла пауза. Виктор хотел что-то сказать, но тут включилась рация — коллега просил поддержки. Я безошибочно узнала голос Кола и потянулась к переключателю, чтобы ответить, но Виктор с удивительной быстротой перехватил мою руку. Взгляд его был мрачен.

— Нет, Четверг. Только не к Стокеру.

— Но ему нужна помощь…

— Не лезьте. Кол сам справится, и это правильно.

Я посмотрела на Безотказэна, и тот согласно кивнул:

— Силы тьмы покоряются далеко не всем, мисс Нонетот. Думаю, Кол это понимает. Время от времени он зовет на помощь, но утром, как часы, приходит в пивную. Он знает, что делает.

Рация молчала. Канал был открытым, и вызов наверняка слышали шестьдесят-семьдесят офицеров. Ни один не отозвался.

Снова донесся голос Кола:

— Ребята, ради Бога!

Безотказэн хотел было отключить рацию, но я не позволила. Села в машину и включила микрофон:

— Кол, это Четверг. Где вы?

Виктор удрученно покачал головой:

— Был рад знакомству с вами, мисс Нонетот.

Я злобно глянула на обоих и рванула в ночь.

— Какая девушка, — прошептал Виктор.

— Мы собираемся пожениться, — решительно сказал Безотказэн.

Виктор, нахмурившись, посмотрел на него.

— Любовь — она как кислород… Правда, Безотказэн? И когда же радостный день?

— О, она еще не знает, — ответил Безотказэн со вздохом. — Она такая, какой должна быть женщина. Сильная, находчивая, верная и умная.

Виктор приподнял бровь:

— Когда вы собираетесь сделать ей предложение?

Безотказэн смотрел вслед удалявшимся огням машины.

— Не знаю. Если я правильно понимаю, во что влип Кол, то, возможно, и никогда.

Глава 17. ТИПА-17: СОСУНКИ И КУСАКИ

Для меня звать на помощь стало просто привычкой. Во всяком случае, с тех пор, как Чесней перешел на сторону тьмы. Я и не думал, что кто-то откликнется, — просто таким способом я говорил им: «Ребята, я все еще жив». Нет, ответа я никогда не ждал. Вовсе не ждал…

— Вы где, Кол?

Пауза. Затем пришел ответ:

— Четверг, подумайте хорошенько, прежде чем…

— Уже, Кол. Координаты.

Он объяснил, и через пятнадцать минут я подъехала к Хэйдонской средней школе.

— Я здесь, Кол. Что вам нужно?

Его голос, доносившийся из рации, прозвучал несколько натянуто:

— Аудитория четыре, быстрее. В бардачке моей машины возьмите аптечку…

Вопль. Передача оборвалась.

Я бросилась к полицейской машине, стоявшей у темного входа в старый колледж. Луна зашла за облако, стало темно. Сердце мое сдавила незримая рука. Я открыла машину, порылась в бардачке. Вот оно — маленькая аптечная сумка на молнии с поблекшей золотой надписью «Стокер». Я схватила ее и побежала по ступенькам к главному входу. Внутри слабо горели аварийные лампы. Я включила рубильник, но напряжения в сети не было. При скудном освещении нашла указатель и побежала к четвертой аудитории. И вдруг ощутила сильный запах — мрачный запах смерти, такой же, какой доносился из багажника машины Кола при нашей первой встрече. Я инстинктивно остановилась, волосы на затылке зашевелились от порыва холодного ветра. Я резко обернулась и увидела в тусклом дверном проеме силуэт мужчины.

— Кол? — пробормотала я.

В горле у меня пересохло, и я осипла.

— Боюсь, нет, — сказал незнакомец, неслышно подходя ко мне и направляя мне в лицо фонарик. — Я Ворчи, вахтер. Что вы тут делаете?

— Четверг Нонетот, ТИПА-Сеть. В аудитории номер четыре офицер. Он вызывал подмогу.

— Да? — сказал вахтер. — Возможно, преследовал кого-то. Ладно, нам лучше пойти вместе.

Я присмотрелась: отблеск аварийной лампы блеснул у него на шее золотым крестиком. У меня вырвался вздох облегчения.

Он быстро пошел по коридору, я следом.

— Это такое старое и чудное место, — бормотал Ворчи, сворачивая в следующий коридор. — Кого вы, говорите, ищете?

— Офицера Стокера.

— А он что делает?

— Ищет вампиров.

— Да? Последнее заражение было в семьдесят восьмом. Студент по имени Паркер. Пошел с рюкзаком в Динов лес и вернулся назад другим.

— С рюкзаком в лес Дина? — недоверчиво повторила я. — Каким дьяволом его туда понесло?

Вахтер засмеялся.

— Хороший подбор слов. Саймондз Йат тогда не охранялся так, как сейчас, — мы приняли меры. Весь колледж тогда освятили, точно церковь.[13]