Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

Андрей постарался придать своему лицу как можно более озадаченное и огорчённое выражение, а сам украдкой осмотрел всё, что лежало на столе или находилось на расстоянии вытянутой руки от Корнеева. Паранойя в его голове рисовала разнообразные сценарии, обосновывая как и почему Лёша может попытаться убить его, и как потом объяснит это остальным.

Сразу возникла продиктованная страхом мысль отступить. Если Лёша действительно как‑то связан с Монье, то лучше его сейчас не трогать, и вообще лучше избегать оставаться с ним один на один. Но может ли он быть с ней связан? Каким образом? Может, она сделала ему такое же предложение, как Косарю? От этой мысли Андрею заметно поплохело. Парень начал искать опровержения и быстро нашёл несколько фактов, однако, все они требовали подтверждения.

Ну что же, видимо, придётся всё‑таки рискнуть и продолжить разговор. Если Корнеев действительно предатель – Андрей внутренне содрогнулся от мысли о том, что это может оказаться правдой – то лучше узнать об этом прямо сейчас, даже если придётся из‑за этого сойтись с ним в смертельной схватке. В противном случае то, что в итоге может разыграть Лёша, вполне способно будет погубить весь отряд.

С другой стороны, можно ничего не предпринимать и поделиться своими подозрениями с Грониным, но у Андрея не было достаточно доказательств, а он не хотел дискредитировать себя в глазах полковника необоснованными обвинениями. Это его отряд, его люди, а значит, его проблема и ответственность. К тому же ещё совсем недавно он называл, да и продолжает называть всех этих людей своими братьями, семьёй, а ради семьи он должен постараться и развеять все сомнения, либо самостоятельно найти паршивую овцу.

Собравшись с мыслями, Андрей осторожно продолжил разговор.

– И всё‑таки, как бы там ни было, давай допустим, что ей кто‑то помог и продолжим размышлять в этом направлении. Монье была голой и не могла иметь при себе ничего острого и режущего, но у неё это появилось позже… Как? Может, с одеждой? Вы её принесли?

– Да. Одежду нам дали Катя и Руми. У них на двоих набрался неполный запасной комплект.

– Могло ли там что‑то быть в карманах?

– В теории всё возможно. Мы за ними не проверяли, но сами девчонки сказали, что в карманах ничего нет.

– Хм… Значит, Монье не могла спрятать у себя нож, а вы с Толей точно не передавали его ей. Девчонки остаются под подозрением, но я сомневаюсь, чтобы они сочувствовали ей. А мог ли Косарь как‑то передать ей нож или заточку? Спрятать в комнате, чтобы она потом перепрятала его себе в одежду?

– Он‑то мог, но она – нет. Когда мы пришли, она лежала связанная в углу на куче тряпок в собственных испражнениях. Учтя инцидент с Бодягой, я связал её так, чтобы любые движения привели к затягиванию узлов. Она знала, что это означает и понимала риски. Вряд ли она могла что‑то прятать или перепрятывать. В любом случае, когда мы подняли её – ни у неё, ни рядом ничего не было.

– Значит, и не Косарь… да и никто другой тоже. В дороге с ней постоянно была куча народу и теоретически можно было что‑то ей подсунуть… хотя как такое провернуть у всех на глазах? Но если этот вариант тоже отбросить, тогда выходит, что никто ей не помогал. С одной стороны – слава богу, но с другой… у меня не пропадает ощущение, что всё‑таки кто‑то в этом поучаствовал.

Безмятежное лицо Лёши не позволяло понять, о чём он думает, но очередная пауза, которую он выдержал, оказалась довольно длительной. Андрей ни за что не смог бы догадаться, что Лёша в данный момент анализирует всё, что услышал от Андрея, и определяет каким объёмом информации владеет парень.

– Учитывая всё, что мы видели на месте происшествия, Монье вполне была в состоянии сбежать и сама, – высказался он, наконец.

– Значит, ты всё‑таки считаешь, что предателей среди нас нет?

– Я не делаю выводов, основываясь на домыслах, – быстро ответил Лёша. – Факты. У тебя есть факты и доказательства?

Слова Корнеева как всегда были логичны. У Андрея действительно не было ничего, кроме подозрений, и даже у этих подозрений не нашлось конкретных лиц, на которых парень мог бы указать с уверенностью. Хорошо ещё, что разговор с Лёшей не привёл ни к каким малоприятным последствиям, которые так старательно рисовало его подверженное в последнее время паранойе воображение. Андрей тяжело вздохнул, и на том их разговор был окончен.

Но Романов на этом не остановился. Были и другие люди, действия и мнение которых его интересовали. Особенно после того, как Корнеев побудил его действовать. Одним из них являлся Косарь, на которого Андрей наткнулся сразу после беседы с Лёшей. Наёмник сидел на табурете у выхода из казармы и болтал с Иваном о дальнейших перспективах человечества.

– Ну и темы у вас, – удивился Андрей, невольно подслушав их разговор.

– А как ты думал? Надо же кому‑то человечество с колен подымать, – осклабился Косарь. – Ты же слышал, какие планы у сектюг? Просветители сраные.

– Слушай, надо поговорить, – Андрей проигнорировал его слова.

– Не вопрос. Здесь?

– Нет. Тет‑а‑тет. Пошли.

Андрей кивнул Ивану и вышел из казармы. Косарь пожал плечами и, подмигнув украинцу, пошёл следом за командиром. Скверик, тот самый, в котором Аня разговаривала со своим связным, в это время пустовал и стал отличным местом для разговора. Дождь давно закончился, но оставался неприятный, порывистый ветер, угрюмо свистевший в ветвях деревьев. На мокрых лавках вряд ли было бы приятно сидеть, поэтому Андрей решил поговорить стоя.

Осмотревшись, Косарь удовлетворительно крякнул.

– Уединённое местечко… Ты это, надеюсь, не в любви мне признаваться собрался? – сказав это, он криво ухмыльнулся.

Андрей ответил ему тяжёлым, неприязненным взглядом, который заставил Косаря переменить его обычную слегка разгильдяйскую манеру поведения. Улыбка с лица наёмника исчезла и он враз стал серьёзным.

– Ладно, понял – отставить смехуёчки. Так о чём будем говорить?

– О Монье.

Услышав это имя, Косарь закусил губу и почесал затылок. Андрею такая реакция показалась подозрительной.

– О как. Ну, давай, – согласился Косарь.

Вопросы у Андрея были заранее подготовлены, поэтому он немедленно перешёл к делу.

– Что ты думаешь о её побеге?

– Думаю, что она сбежала.

Губы Косаря снова растянулись в широкой улыбке.

– Косарь, прекрати это, понял? Мне не до шуток, – выражение лица Андрея стало ещё более жёстким. – Эта ситуация меня сильно беспокоит. Я считаю тебя профессионалом, поэтому меня очень интересует твое мнение.

Это была наивная речь, полная искреннего недовольства и раздражения. А ещё – фальшивая. После разговора с Корнеевым Андрей понял, что в деле Монье он не будет никому доверять. А Косарю и Лёше – особенно. Не то, чтобы он был уверен, что они как‑то с ней связаны, но Корнеев слишком уж подозрительно себя вёл, а Косарь в принципе был человеком непредсказуемым и опасным, а помимо всего прочего ещё и раньше работал с Монье.

– Всё, всё, командир, я понял, – Косарь помахал перед собой руками.

– Если понял, то ответь нормально, – с прижимом потребовал Андрей.

Косарь отвернулся и некоторое время щурился, глядя на голые деревья, будто пытался что‑то в них разглядеть. Андрею было интересно, о чём именно тот сейчас думает: об ответе или придумывает, как обмануть его и оградить себя от подозрений.

– Из того, что я видел, я понял вот что: она как‑то освободилась, завалила охранявшего её бойца и встала на педали. И во всех этих пунктах кое‑что пованивает.

– Например?

– Например, как именно она освободилась? Если перетёрла верёвки – она большой молодец, но вот только хер там. Перетереть их можно, базару ноль, но у неё не было на это нужного времени. Разве что она Гарри Гудини или все, кто с ней ехал, закрыли глаза, заткнули уши и подрачивали.

Ухмыльнувшись, Косарь сделал короткую паузу.

– Поэтому берём второй вариант – она разрезала верёвки. Но и тут снова несколько моментов: у неё с собой что‑то было, это «что‑то» ей кто‑то подбросил или кто‑то сам её освободил. Отака ху. ня, малята.