Сага о копье: Омнибус. Том II - Маргарет Уэйс

Наконец, уплатив команде зловеще выглядящих эрготианцев, чья родина теперь оказалась отделенной проливом на западе, Майкл и Николь на огромном плоту двинулись в путь и угодили в ловушку. Эрготианцы потребовали у них все ценности и еду в обмен на жизни. Николь, одетая как рыцарь, отказалась и просто-напросто избила мерзавцев, заслужив некоторое уважение. Усмиренная, команда продолжила переправу, хотя на Майкла в его синей рясе они поглядывали с откровенной насмешкой. Николь сказала, что „ее брат“ у смертного одра матери дал клятву быть верным прежним Богам…

Переправившись, через, как его теперь называли, Новое море, Майкл и Николь даже подружились с командой, и эрготианцы пообещали, что их плот всегда к услугам рыцаря и целителя, если те пожелают вернуться. Если бы путники знали, что случилось с Кзак-Царотом, то немедля приняли бы приглашение…

В прибрежных холмах Майкл и Николь немедленно заблудились, поскольку никакая карта больше не говорила правду, дороги не вели никуда или уводили в топи и глухомань. Бывшие плодородные земли высохли, а леса сгорели или погибли. Голод и болезни заставили выйти на разбой даже мирных в прошлом жителей. Многие скитались в поисках счастливой и тихой жизни, которая, по слухам, лежит где-то за соседним холмом. Никого не делает мягче и добрее крик голодных детей.

Говорили, что недавно несколько эльфийских городов на окраинах Квалинести были атакованы дикими толпами. Скорее всего, это было правдой, потому что когда Майкл и Николь случайно приблизились к границам эльфов, несколько стрел, пущенных мимо, заставили их держаться подальше.

Николь не снимала доспехов и сверкающего меча с пояса. Ее грозное оружие и решительный вид отпугивали многих грабителей, которые желали мяса в животе, а не острой стали. Но были случаи, когда негодяи были неплохо вооружены и не боялись „безусого рыцаря“. Тогда Николь и Майкл принимали бой, если некуда было отступить, а когда была возможность — спасались бегством. Целитель срубил себе большой посох, которым научился пользоваться с достаточной эффективностью, хотя бился в основном не за себя — за Николь.

Жрец все больше впадал в отчаяние при виде хаоса, охватившего мир; теперь уже Николь приходилось заботиться о нем, как он заботился о ней перед Катаклизмом. Ее любовь не давала Майклу угаснуть, хотя теперь он даже не обращался с молитвами к Мишакаль.

И вот, после многих месяцев утомительного путешествия, они достигли цели.

— Великий город Кзак-Царот, чья красота окружает вас… — шепотом прочел Майкл надпись на поваленном обелиске, проводя рукой по растрескавшимся письменам.

Голова целителя поникла, он спрятал лицо в ладонях, чтобы никто не мог увидеть его плачущим. Николь ласково погладила жреца по плечу огрубевшей рукой, обветренной и покрытой царапинами и синяками.

— Я не знаю, почему плачу, — резко сказал Майкл, смахивая слезы до того, как они смогли застыть на лице. — Мы столько повидали жестокостей и ужасов, а тут лишь кусок камня… Но все же я помню…

Рыдания вновь сотрясли его. Целитель думал, что стал достаточно сильным, чтобы вернуться, но опустошение оказалось слишком велико и страшно. Раньше отсюда можно было увидеть весь Кзак-Царот в его величии, услышать крики купцов и зазывал, смех детей и гомон толп на улицах!

Сейчас вокруг царила тишина. Тишина и пустота. Это было самое страшное из всего им пережитого — хотя ему говорили, что Кзак-Царот исчез в пучинах земли без остатка, но Майкл никогда не верил таким слухам. Он продолжал надеяться и теперь горько проклял напрасные чаяния.

Николь тихо отошла в сторону, понимая: горе Майкла настолько личное, что даже она не вправе вмешиваться в эти чувства. Она обнажила меч и, зорко поглядывая вокруг, охраняла покой возлюбленного.

Вскоре рыдания целителя стихли. Николь слышала его тяжелое свистящее дыхание.

— Мы пойдем дальше? — спросила она спокойным голосом.

— Да, ведь мы уже зашли далеко… — Он вздохнул. — Просто видеть чужие города, лежащие в руинах, и свой дом застать таким же… тяжело.

Николь забралась на обелиск, собираясь перебраться по нему через болотную жижу. Майкл поколебался мгновение, потом последовал за любимой. Его ноги прошли по надписи: „Боги возблагодарят нас за красоту домов“.

Красота… Вокруг расстилалась сухая пустыня, виднелись обугленные деревья и кусты. Никаких признаков живого, даже следов зверей нет. Взгляд Майкла слепо скользил по окрестным руинам.

— Не могу поверить… — прошептал он. — Зачем я сюда явился? Что ожидал найти?

— Семью, — произнесла Николь.

Целитель пораженно воззрился на нее, затем медленно кивнул:

— Да, ты, конечно, права… похоже, ты уже прекрасно знаешь меня.

— Может, ты и найдешь ее. — Женщина попыталась улыбнуться. — Многие могли выжить.

Она не верила тому, что говорит, но знала, что не дурачит Майкла. Она что-то слышала в этой тишине, какие-то странные звуки. Возможно, это ветер колебал мертвые ветви деревьев…

— Вряд ли. — Майкл отрицательно покачал головой. — Если кто и выжил, то они наверняка ушли на равнины. Предки моей матери прибыли оттуда.

Николь неуверенно прислушивалась.

— Ты знаешь, мне чудится, что Кзак-Царот наполнен плачущими призраками.

— Мертвецы на улицах? — Майкл вздохнул. Неужели кто-то еще способен не заслужить милосердия Богов…

— Какого еще милосердия?! — едва не закричала на него Николь, но вовремя прикусила язык.

За прошедшее время они много узнали друг о друге, их любовь больше не была прекрасным свадебным нарядом. Но, пообтершись, эта одежда стала гораздо более удобной для носки. Ни один из них не мог представить ночь без объятий любимых рук, но пережитое уже начало пятнать и кромсать материю любви. Когда эти дыры будут залатаны, их брак станет гораздо крепче, но сейчас споры делались все горячее, а аргументы — все больнее и острее.

— Сейчас почти полдень, — бросила Николь. — Если мы собираемся начать поиски, у нас не так много времени. Куда пойдем?

Майкл услышал холод в голосе и без труда понял, что она имеет в виду.

— Прямо. Дальше будет большой колодец, а за ним должен находиться Храм Мишакаль.

— Если он сохранился…

— Храм должен быть, — твердо сказал целитель. — Там мы найдем все ответы.

Остатки того, что раньше было широкой улицей, привели путников к большому внутреннему двору. На востоке одиноко возвышались четыре мраморные колонны, которые теперь ничего не поддерживали, полуразрушенная стена не более четырех футов в высоту показывала остатки колодца.

Николь заглянула вниз и пожала плечами, разглядев только тьму. Майкл подошел ближе и похлопал по пыльному камню:

— У нас была привычка выбегать из храмовых комнат для обучения и сидеть тут, обсуждая будущие планы. Хотели с помощью Богов сделать мир лучше…

— Боги вас не услышали. — Николь внимательно оглядывалась по сторонам. — Так это и есть Храм? От него все-таки что-то осталось…

Майкл поспешил к зданию, чей чистый белый камень, такой сияющий и холодный, казался знакомым и чужим одновременно. Остальные развалины его не интересовали, так же как и люди, некогда прогуливавшиеся здесь. Он спешил к огромным двойным воротам, отлитым из золота и богато украшенным орнаментом. Они загадочно мерцали в лучах зимнего солнца, и целитель спешил распахнуть их.

Он взлетел по ступеням, ударился о створки и отлетел в сторону. Ничего не понимая, Майкл вновь навалился на двери, но те остались неподвижными. Отступив назад, жрец воззрился на них в недоумении.

— Что случилось? — крикнула Николь, подходя к подножию лестницы.

— Двери не открылись…

— Значит, они заперты, да и выглядят очень надежно, не так ли? — Николь медленно поднималась, осматривая вход. — Но, если подумать, можно попытаться их…

— Они не могут быть заперты. Не могут быть. На них нет запоров… Храм всегда был открыт…

— Забавно. Но ведь должен быть путь внутрь? — Николь раздраженно и сердито навалилась на дверь плечом, но та не дрогнула. — Нам надо попасть внутрь любой ценой. А кроме этого есть еще пути?

— Нет, это единственный.

— Тогда я все равно войду! — Николь выхватила меч и уже собиралась вставить лезвие между створками, когда Майкл перехватил ее руку:

— Нет, Николь, я запрещаю тебе!

— Запрещаешь мне? — яростно зашипела женщина. — Я — дочь Рыцаря Соламнии, и ты не смеешь приказывать мне! Да ты всего лишь жалкий…

— …жрец, — закончил Майкл. — А теперь даже уже и не он. — Целитель печально коснулся амулета на шее и посмотрел на символ Богини. — Она не откроет мне двери…

— Теперь не самое подходящее время, — раздался голос.

Николь развернулась с обнаженным мечом:

— Кто это еще?

— Убери оружие, дочь рыцаря, — тихо произнес голос, — я не причиню вреда.