Любовь диктаторов. Муссолини. Гитлер. Франко - Лев Белоусов

Национал-социалистический режим перенял антифеминизм итальянского фашизма, но проводил этот курс еще более жестко и последовательно. В глазах нацистских идеологов тот прогресс, которого добилась Веймарская республика в освобождении женщин от ограничений и оков кайзеровской эпохи, являлся непозволительной дерзостью. Образ эмансипированной берлинки 20-х годов, курящей в кафе сигарету или танцующей чарльстон, они воспринимали как угрозу и традиционному доминированию мужчины, и общественной морали, и будущности арийской расы. Хотя, с другой стороны, во время президентских выборов 1932 года, когда Гитлеру позарез были нужны голоса избирателей, программа национал-социалистической партии, известная как «Моя программа» Адольфа Гитлера, провозгласила, что «мужчина и женщина — товарищи в жизни и работе», а семья — это «наименьший, но самый ценный первичный элемент всей государственной системы».

После прихода нацистов к власти стремление женщины к политической или академической карьере сразу было объявлено противоестественным, а высшим ее счастьем названо пребывание в уютном доме рядом с мужем. Не случайно еще в 1921 году руководство НСДАП приняло решение о недопущении женщин к высоким партийным постам. Среди 108 «коричневых» депутатов рейхстага в сентябре 1930 года в отличие от других партийных фракций не было ни одной женщины. После прихода Гитлера к власти началось и планомерное очищение государственного аппарата от чиновников женского пола. И не только государственного аппарата — беспощадно увольнялись замужние представительницы прекрасного пола, работавшие врачами, ибо нацисты провозгласили здоровье нации такой важной задачей, которую нельзя доверить женщине. В 1936 году замужних женщин, занятых в сфере юстиции, также удалили из ее учреждений, поскольку их мог содержать муж. Было резко сокращено число учительниц, а в женских школах главным предметом стало домоводство и рукоделие. В области высшего образования уже в 1934 году из прежних 10 тысяч студенток осталось всего полторы тысячи. Примечательна и судьба женской половины веймарского рейхстага 1933 года. Четыре депутатки покончили жизнь самоубийством, десять — попали в концлагеря, тридцать — некоторое время находились под арестом, а сорок — были вынуждены эмигрировать в другие страны.

В отношении женщин, занятых в других сферах, нацисты проводили более дифференцированную политику. Они не тронули ни те четыре миллиона женщин, которые по налоговой статистике проходили как «домашние помощницы», ни многочисленный слой продавщиц, рабочий день которых оплачивался зато не в полном объеме. Более того, их профессия была объявлена «женской». Поощрялась трудовая повинность девушек, а с января 1939 года она из прежде добровольной превратилась в обязательную для всех женщин моложе 25 лет. Направлялись они в основном на работу в деревню или служанками в многодетные семьи.

Как и другие тоталитарные режимы, нацистский также был заинтересован в увеличении численности населения. Работницам, если они вступали в брак и добровольно оставляли свое место, выдавалась беспроцентная ссуда. Уже с 1934 года началось широкое поощрение рождаемости, были введены детские и семейные пособия, снижалась плата за медицинское обслуживание, многодетные матери получали льготы при поездках на транспорте, им выдавалась некоторая часть вещей, собранных в рамках кампании «Зимняя помощь». Были открыты многочисленные «материнские школы», где беременных женщин готовили к будущему материнству. Пропаганда не уставала всячески превозносить честь матери, а те женщины, которые имели восемь детей, награждались Золотым материнским крестом.

Как бы там ни было, нацистская Германия являлась единственной европейской страной, где рождаемость постоянно росла. В 1934 году родилось более одного миллиона детей, а в 1939-м — уже 1410 тысяч.

Если в 1933 году на тысячу женщин приходилось 58,9 случая рождений, то в 1939-м — уже 84,8.

Тем женщинам, которые стремились к участию в общественной жизни, предлагалась идеологическая работа среди других женщин по воспитанию у них национал-социалистического мировоззрения. Женские нацистские организации насчитывали более семи миллионов членов, они издавали многочисленные женские журналы, устраивали культурные и образовательные мероприятия, благотворительные вечера и концерты.

Германская пресса постоянно подчеркивала, что поразительные успехи великолепной актрисы и режиссера Лени Рифеншталь или знаменитой летчицы-спортсменки Ханны Рейч напрямую связаны с их верностью национал-социалистическим взглядам. Образцами для подражания объявлялись также бывшая актриса Эмма Зоннеман, ставшая женой Геринга, и Магда Геббельс, умопомрачительные туалеты которой наглядно показывали немкам, что истинной национал-социалистке нет никакой необходимости облачаться в скромную и блеклую униформу Союза немецких девушек.

Надо отметить, что немецкие женщины спокойно и в целом безропотно восприняли политику, проводимую по отношению к ним нацистами. Когда Гитлер на партийном съезде 1934 года в беседе с активистками национал-социалистического движения заявил, что существует противоположность между широким миром мужчины, борющегося за интересы государства и народную общность, и маленьким миром женщины, который ограничивается «ее мужем, ее детьми, семьей и домом», то его слова вызвали гораздо больше согласия, чем возражений. В первую очередь фюрера поддержали представительницы евангелических женских организаций.

А на съезде национал-социалистической партии в 1937 году Гитлер произнес речь перед 20 тысячами немок. Среди них были молодые и старые, красавицы и безобразные, озлобленные на жизнь и преисполненные надежд, женщины с высокими моральными принципами и дамы легкого поведения. Гитлер не очень хорошо разбирался в женской природе, ибо это величайшая загадка, но нашел слова, вызвавшие подлинный экстаз: «Что дал вам я? Что дала вам национал-социалистическая партия? Мы дали вам Мужчину!» В ответ — шквал аплодисментов и восторженно-истерических выкриков.

Лояльному отношению женщин к нацистскому режиму способствовало и улучшение к 1936 году материального благосостояния населения. Были смягчены ограничения для работы женщин на производстве, что открывало перед ними определенные перспективы. Может быть, это выглядит парадоксально, но режим, отношение которого к роли женщин в обществе воплощало реакционную и унижающую их идеологию, немало сделал для улучшения их материального положения. Поэтому неудивительно, что на кадрах кинохроники перед зрителем предстают неимоверно экзальтированные женщины Германии, которые буквально боготворили своего обожаемого фюрера.

Еще в начале XIX века видный немецкий психиатр, создатель понятия «психосоматическая медицина» Иоганн Хайнрот утверждал, что «как человек любит, так он и живет». Психосексуальная система личности может воздействовать на нее как созидательно, так и разрушающе. В этом отношении Гитлер — необычайно показательный пример того, что характерные свойства личности отражаются в психосексуальной системе как через увеличительное стекло.

Физическая сущность человека проявляется в сексуальности, душевная — в эротике, а духовная — в любви. Гитлеру не были чужды ни сексуальность, ни эротика, сопровождаемая легким флиртом, но любви он не знал. Вернее, любовь для его нарциссической натуры означала только любовь к самому себе.

Общепризнанно, что сильная или средняя сексуальность — это признак здоровой жизненной энергии, а слабая — больной или угасающей. Но бывают и исключения. Гитлера можно отнести к сравнительно редкой категории людей, сочетающих слабую сексуальность с патологическими элементами и сильную или казавшуюся таковой жизненную энергию. Во всяком случае, сексуальность привлекала Гитлера. Он собрал большую порнографическую библиотеку, любил смотреть фильмы эротического содержания, в том числе и гомосексуальнопорнографические, много и охотно рассуждал о сексе и женщинах.

Вокруг интимной жизни Гитлера нагромождено множество домыслов, догадок, предположений и обыкновенных фальсификаций. Различные авторы излагают одни и те же эпизоды, очевидно действительно имевшие место, с разными, а иногда даже противоположными деталями. Приходится признать, что обилие всевозможных, зачастую даже полярных свидетельств и суждений об интимной жизни Гитлера определенно доказывает лишь одно — у нас нет и, вероятно, уже не будет достоверных и абсолютно надежных источников сведений об этой стороне жизни нацистского диктатора. Поэтому в дальнейшем мы будем придерживаться более или менее общепринятых версий, хотя и в этом случае нельзя ручаться за их адекватность действительности.

Взять хотя бы вопрос о гомосексуализме Гитлера. Одни авторы напрочь отметают такое предположение, другие убежденно настаивают на этом, третьи — осторожно занимают золотую середину. Так, французский ученый Жак Броссе, автор психоаналитического исследования «Гитлер до Гитлера», с одной стороны, признает, что у него нет никаких прямых доказательств гомосексуальности Гитлера, а с другой — настаивает на том, что у фюрера были устойчивые гомосексуальные наклонности, поскольку в его личности заметны очевидные параноидальные элементы. Такая позиция Броссе основана только на фрейдистской концепции, согласно которой существует тесная связь между паранойей и бессознательной предрасположенностью к гомосексуализму. Но эту концепцию нельзя убедительно ни доказать, ни опровергнуть, ее можно просто принять, можно и отмести.