Ведьма бывшей не бывает (СИ) - Никитина Анастасия

- Так, погоди… Если не живучая, то ради чего аж три мои родственницы договориться сумели? Вампиров истреблять им пока в голову не пришло, а те тоже чужую жизнь жрут.

- Молодая ты ещё, хозяйка. Многого не знаешь. Особливо меры подлости человечьей. Поелику нет ей ни меры, ни дна. Марья, та выведать у Кощея желала, как он тварь такую сотворить сумел, да себе на службу её поставить. Ядвига - сестру со свету сжить чужими руками. А сама Яга ничем не лучше: обеих мечтала нечисти этой скормить в обмен на клятву кощееву больше не плодить тварей этих.

- Добрые тёти, - невольно хмыкнула я.

- Да только не вышло, как хотелось. Не подчиняется та нечисть никому. А самое поганое - не найдёшь её. Любое обличье примет, да так, что ни одна ведьма не опознает, пока поздно не станет. Потому и прозвали их пересмешницы.

- Да что ж, их вообще никто узнать не может?! Как-то же бабки распознали, кого убивать, нет?

- А им Кощей помог, как понял, что нечисть его и на него поглядывать стала нехорошо. Плотоядно так поглядывать.

- И как он помог? Списки предоставил, какую тварь куда заслал?

- Да не было никаких списков! - оборвал домовой таким тоном, что я сразу почувствовала себя дурой. - Узнать пересмешницу и вернуть ей истинный облик может только тот, кто её хоть раз в настоящем обличье видел. Сама понимаешь, таких на свете немного было. Только сам Кощей и был. Да и только узнать-то мало. Сперва подойти надо к ней, а люди-то и не пускали. До последнего не верили, что пересмешницу возле себя пригрели. Кой с кем и повоевать пришлось только за то, чтобы поглядеть - там ли пересмешница затаилась.

- Да что там узнавать?! - взорвалась я, злясь одновременно и на чокнутого генетика Кощея, и на невнимательных бабок, пропустивших таки одну тварь во время своей чистки. - Где люди в спячку впадать начали, там и…

- А не было никакой спячки, - покачал головой домовой. - Потому я и не понял вчера, о чём девка царская речь вела. Как выпивала тварь человека, так и падал он замертво.

- Однако… - стушевалась я. - Так, может, не о пересмешнице речь?

- Может, и не о ней, - не стал спорить домовой. - Но уж больно похоже. Отступилась бы ты, матушка. Богами прошу…

Понятное дело, что на эту просьбу я не обратила никакого внимания.

- Поправь меня, если я ошибусь. Сто лет назад Кощей сделал нечисть, которая может принимать любой облик и питается чужой жизнью. Так?

- Так.

- Увидеть, что перед тобой нечисть, а не человек, может только тот, кто эту самую нечисть уже видел в настоящем облике.

- Верно. И заметь, хозяйка. Ту самую нечисть. Других хоть обсмотрись.

- М-де… Час от часу не легче. А я-то понадеялась сюда Ягу притащить или Ядвигу. Пусть бы посмотрели, кто в терем среднего царевича перебрался после того, как старший умер… И вообще кто вокруг больного шастает.

- Не увидит ничего Яга, как ты не видишь, - опустил голову домовой. - Кто угодно может шастать. Истопник, чернавка, нянюшка старая, жена, дитё малое.

- Ни фига себе! - присвистнула я.

- Отступись, хозяйка, а…

- Опять! Не отступлюсь! С чего ты меня всё уговориваешь?! Я что, дура, что ли, на себя такую пьявку повесить и ничего не заметить.

- А мать твоя дурой была? - вкрадчиво спросил домовой. - А у ней с такой пьявкой любовь приключилась.

- Только не говори, что у меня ещё и такая пакость в предках водится! - взвилась я.

- А ещё говорит, что не дура, - сплюнул домовой. - То сто лет назад приключилось! Тебя ещё и в задумке не было!

- Слава всем богам, - выдохнула я.

- Боюсь я за тебя, хозяйка, - тихо проговорил старичок. - Чистая ты да прямая. Такие перед подлостью беззащитны. А пересмешницам все людские подлецы и в подмётки не годятся. Отступись…

- Я отступлюсь, а тварь доест среднего царевича и за младшего примется. А потом ещё за кого-нибудь? - покачала головой я. - И как мне жить после такого? Нет. Отступаться я не собираюсь. Лучше давай думать, как царевича лечить и гадость эту на чистую воду вывести.

- Не ведаю я как. Спячки раньше рядом с пересмешниками не водилось. А чтоб паутину их порвать, только их кровь и подходила. В зелье её Яга добавляла.

- А чтоб кровь достать, надо этого поганого пересмешника узнать и маску с него содрать. Потому что если я вздумаю пустить кровь каждому из домочадцев царевича, включая его жену и сына, то быстро отправлюсь в тюрьму или того хуже на костёр.

- Ну, положим, на костёр тебя не посадишь, - неохотно ухмыльнулся в густую бороду домовой. - Чай ведьма, а не хвост собачий, сидеть спокойно не будешь.

- Вот только лечить царевичей меня уж точно больше не позовут, - подхватила я.

- Не позовут, - эхом отозвался дедок. - Так ты попробуй кровушки-то собрать, а, хозяйка. Мысля-то неплоха.

- Чем это неплоха.

- Ну… Или пересмешницу найдёшь - чья кровушка царевичу поможет, тот и пересмешник. Или погонят тебя оттуда поганой метлой. Вернёшься в избу да угомонишься наконец.

- Ну, спасибо за откровенность, - фыркнула я.

- Не за что, - буркнул домовой.

- Что ещё ты про нечисть эту знаешь, - последнюю реплику вредного старичка я оставила без внимания. - Может, особенности какие-то, привычки?

- Да какие ещё особенности? Нечисть и нечисть. Прикинется человеком и жрёт, жрёт, жрёт…

- Всегда? - ухватилась я за эту ремарку. - То есть не жрать она не может?

- Я про такое не слышал. Не жрать вообще никто не может. Ты вона уже четвёртый кусок мяса жуёшь… И куда только лезет?

- Тьфу ты чёрт…

Я бросила недоеденную отбивную обратно в миску, сообразив, что за разговором умудрилась объесться до рези в желудке.

- Вот то-то же. И она не есть не может.

- Жаль… - поморщилась я. - А то была у меня одна кандидатка в нечисть. Да только она там уже несколько лет сидит безвылазно.

- За несколько лет пересмешница бы полгорода извела, - качнул головой домовик, а я отвесила себе мысленную оплеуху:

«Правильно… Вот радости бы было: неугодная жена не жена вовсе, а прожорливая нечисть. И ты - вся в белом на белом же коне рассекаешь. А вот индейская национальная изба тебе, а не белый конь. В лучшем случае белые голуби…» Я покосилась на грязное пятно на рукаве и встала. Начало положено. Увы, Злата точно не нечисть. Во-первых, живёт она отдельно. Во вторых, уже не первый год там. А в третьих, про индейскую национальную я уже упоминала.

Значит, надо узнать, кто появился в доме старшего царевича перед его болезнью, а потом перебрался к среднему. И не было ли ещё каких-нибудь странных смертей в округе. Мало ли где тварь обреталась последние сто лет. Не только же она царевичами питается - так никаких царевичей не напасёшься.

«А вот об этом мне вполне может поведать леший. Он у нас любитель послушать девичью болтовню. Может, чего и слыхал. Правда, он проспал боги знают сколько. Но это и к лучшему. Где-то же эта пакость сто лет болталась».

Я вышла во двор и позвала лешего. Увы, первая эйфория быстро разбилась о реальность. Ни о чём подобном леший и слыхом не слыхивал. Знал, что была большая война с Кощеем, но даже вспомнить, когда точно, и то не смог, потому что основные события происходили вовсе не в Берендее. Гадить у себя под границей, даже тогда, когда ещё верил, что пересмешницы полностью ему подвластны, мой предусмотрительный дедуля не захотел.

- Значит, не знаешь, - разочарованно протянула я.

- Нет, хозяйка, - с сожалением проскрипел леший. - И рад бы помочь, но не знаю…

- А я знаю, - раздался за моей спиной знакомый голос. Я медленно обернулась и уставилась в яркие круглые глаза. - Ну, не я сам… - поправился гость. - Зато знаю, кто точно знает. Интересно?

ГЛАВА 31

- Интересно, - медленно проговорила я, окинув недоверчивым взглядом большого чёрного кота, восседавшего на колючем плетне. - Для начала расскажи мне, Вася, как ты сюда с самого Буяна забрёл…