Полковнику нигде… - Вад Капустин

Придворному астрологу, обвиненному в безграмотности и саботаже, а также в пособничестве таинственному исчезновению пленников, был вынесен строгий выговор с лишением привилегий. На три недели старик лишился права питаться на дворцовой кухне. На несправедливые обвинения маг ответил бойкотом, запершись в башне и игнорируя приказы хозяина.

Фуримель начал собирать народное ополчение. Он позаботился о строительстве укреплений, и теперь по утрам развлекался, с удовольствием наблюдая, как крепкие крестьянские мужики, громко матерясь, пытаются вырыть глубокий ров вокруг дворца и испуганно крестятся, натыкаясь на толстый мясистый корень какой-нибудь беглой росянки.

Все равно у него ничего не выйдет! — злорадно подумал писатель, которого именно этот персонаж ужасно раздражал: как и зиртанский академик Эсте-Ван, Грыз откровенно завидовал сиртану. Всю жизнь ему не хватало так свойственной Фуримелю настойчивости, наглости и решительности.

Другое дело, старший магистр! Вспомнив про Ай-Вана, дракон умиленно помотал головой.

— Еще один нормальный мужик получился! — удачный персонаж порадовал сердце автора. — Вот если бы с бабами так! Они, как назло, пока все получались какими-то совершенно ненормальными!

Глава двадцать шестая

Зов теней

«Вопрос о том, где сейчас находится сверхъестественный мир, равносилен вопросу, где находилась швейная машина до появления человечества»

Капитолина Николаевна выскочила за порог школы, надеясь догнать полковника Брома, узнать, что произошло, и, если возможно, помочь. Пройдя через двор, она подошла к открытой калитке металлической ограды, возле которой сегодня вечером почему-то не было сторожа.

Один шаг вперед, за калитку, и Лину закружило в хороводе теней. Только что, за порогом школы, ее ожидал обычный осенний сумрак, темная, едва освещенная парой тусклых — из-за постоянного энергетического кризиса — фонарей, знакомая улица с редкими прохожими, спешащими домой, чтобы скорее укрыться от октябрьского ненастья. Все погрузилось во мглу.

Учительница остановилась, внезапно ослепленная темнотой. Противный моросящий дождь, неяркий свет нескольких последних оставшихся освещенными окон и ускользающее разноцветье биополей исчезли, уступив место всепоглощающему мраку. Потом появились тени… Огромные, белесые, страшные, невообразимо чуждые и даже величественные, как будто чьи-то души, оставшиеся без тел, тени заполнили непроглядье, внушая женщине первобытный ужас.

Лина замерла, пытаясь взять себя в руки. Она словно попала в кошмарный сон. Страх парализовал тело, лишая возможности бежать. Да и бежать-то было некуда — призраки окружали ее со всех сторон.

Неожиданно волной нахлынули чужие мысли и чувства. Тени заговорили, обращаясь к Лине, пытаясь объясниться. Высшая мудрость, бесконечное спокойствие чужаков проникли в сознание женщины, успокаивая, возвращая способность здраво рассуждать, общаться. И Капитолина Николаевна вслушалась в шелест теней. Бесчисленными шелестящими рядами, они скользили в бесконечном фантасмагорическом танце, пока Лина, наконец, не поняла, чего от нее хотят. Тени пришли сюда ради нее. Нуждались в ее помощи, звали.

Призраки древних и ушедших говорили с Капитолиной на неведомом языке, но она, завороженная танцем, постепенно начинала понимать таинственные звуки. Символы, казалось, проникали прямо в мозг и становились все яснее и требовательнее. Они увлекали куда-то, облекаясь смыслом и воплощаясь в простые русские слова и — все еще непостижимые — яркие образы.

Призраки показались Лине невообразимо древними и могущественными. Внезапно пришло знание: когда-то они были сверхразумными, мудрыми существами, великими созидателями, снисходительными к низшим и беспощадными к врагам-отрицателям — адептами животворящего пути, Звездными Сеятелями. Сейчас расы творцов жизни во Вселенной не осталось. Выжил только один из них, неполный, несовершенный, раздробленный преступник. Но его воссоединение и воскрешение было последним шансом на спасение Галактики. Призраки заботились не о себе.

— Ты нас видишь? — бормотали тени. — Видящая! Как? Откуда? Великий дар. В тебе осталась кровь Ушедших! Иди! Ты нужна. Найди частицы Последнего Сеятеля и соедини! Верни и воскреси ушедших! Он сможет! Помоги ему! Скорее! Мы уходим!

Хоровод Теней нарушился, призраки расступились, вновь сливаясь в единую беспросветную черную мглу, открывая проход. Перед Линой простерлась узкая дорожка, освещенная слабым светом невидимой луны. Клочок мрака, оторвавшись от океана темноты, волшебным клубком медленно покатился по тропе, потом замер, словно ожидая решения спасительницы.

Влекомая странным властным призывом, Капитолина забыла о своей первоначальной цели, о школе, о сыне, о доме, о загадочном преображении Аурела Брома, забыла обо всем, что составляло до сих пор смысл ее существования.

Учительница нерешительно ступила на тропу, и, ощутив под ногами твердую поверхность, покорно последовала за волшебным клубком. Словно зачарованная, загипнотизированная приказом теней, Лина почти бессознательно шла по тропинке, не в силах противиться настойчивому зову. Он как будто рождался в ее крови и тянул к темному водовороту, клубившемуся в конце коридора мглы, образовавшегося из живых — или неживых — но бесконечно могучих призраков.

В глубине мрака пугающим сгустком вселенской пустоты зияли Врата. За ними стоял Он.

Кто это был, Лина не ведала. Похожий на остальные тени бесконечного хоровода, Он казался чем-то большим. Более живым, более древним, более страшным, более значительным — для нее. И неодолимо притягательным.

— Наверное, это и есть Последний Сеятель — наконец, догадалась учительница.

С ужасом глядя на Врата, Капитолина готова была отступить, вернуться назад, но тут Он заговорил:

— Не бойся, Видящая! — прозвучал в ее сознании бесконечно прекрасный голос. — Ты в безопасности! Ты мне нужна! Сделай это! Войди! И ты получишь все!

— Все? Что? И я смогу вернуться домой? — робко спросила учительница.

— Конечно! Ты вернешься в свой мир. Домой! Если, конечно, захочешь. Только сейчас входи скорее, даже я не смогу долго удержать Врата!

— Войти? Куда они ведут? А потом что? — робко прошептала учительница, сама не понимая, как у нее достало сил и решимости сказать хоть слово.

— Тебя ждет параллельный мир! — все так же непонятно ответил пришелец, — Ты слышала тени Ушедших? Ты видела братьев Сеятелей?

У Лины перехватило дыхание, и она молча кивнула, не зная, видит ли ее призрак.

— Войди! Войди в другой мир! — ей показалось, что длань говорящего устремилась в сторону страшной воронки Врат. — Там тебя ждут остальные. Найди утраченную часть меня. И ты спасешь нас! Ты спасешь всех! И найдешь себя.

Голос постепенно затих. Тьма сгустилась. И Лина решительно устремилась вперед, к неведомому, страшному и манящему будущему.

— Надо было позвонить завучу, предупредить, что завтра на работу не выйду! — мелькнула в сознании последняя мысль.

— Ничего! Как-нибудь обойдутся! — ответил запредельный голос, тихий и усталый.

Лину затянуло в опасный водоворот. Больно не было. Ее тоже не было. Она просто исчезла. Исчезла из этого мира, чтобы вдруг очутиться совершенно в другом.

Учительница открыла глаза. Вокруг царил зеленый полумрак теплого — весеннего или летнего — густого хвойного леса, пугающего суровой непривычной красотой. Лежа на пахнущем новогодней елкой ковре из пушистых мягких иголок, она видела только верхушки могучих деревьев.

Огромные, покрытые темной, почти черной хвоей ветви сплетались наверху, образуя непроницаемый полог, за которым скрывалось небо. Стволы деревьев, совсем не стройные, еловые, а скорее дубовые, кряжистые, дуплистые, странно изогнутые, словно изломанные — как будто безжалостно придавленные к земле тяжелой пятой наступившего на них когда-то чудовищного великана — казались прибежищем неведомых зверей из пушкинской сказки. Лес был… — Лина не сразу подобрала подходящее слово… — тревожным! Но страха не было. Почему-то возникало ощущение, что все здесь привычно и знакомо, как будто она вернулась домой, и что где-то в глубине леса кто-то родной и близкий ждет ее, зовет и манит к себе. Лина постаралась преодолеть опасное чувство, отторгнуть зов, вернуться к реальности.

Она опустила взгляд. Справа, за деревьями и невысокими красноватыми колючими кустарниками, ощетинившимися мелкими плотными листочками, неожиданно блеснуло прозрачной слезинкой крохотное озерцо. Темная от угрожающе нависших «елей» вода казалась чистой и, несмотря на летний зной, очень холодной. К озеру вела узкая тропинка.

— Здесь должны жить водяной с русалками! — почему-то решила Капитолина Николаевна. — Хотя какие русалки? Это же параллельный мир.