Кристина против миллиардера - Стелла Грей

И тут что-то пошло не так.

Она нахмурилась. Взяв в руки букет, покрутила его в руках, посмотрела на меня так, будто только что узнала некую жуткую тайну и, кивнув на конфеты в моих руках, спросила:

— Это тоже мне?

— Максу.

— Вот как, — протянула она. И столько невысказанной обиды и подозрительности было в этой фразе, что я невольно напрягся.

— А что не так? — спросил осторожно.

— Все хорошо, — тихо ответила Кристина и очень грустно вздохнула.

Я совсем растерялся.

— Ты разве не любишь розы? — Я потянулся за цветами. — Так выкинь этот веник.

— Зачем же? — с нотками упрека ответила она. — Это ведь первый букет за последнюю неделю. И сразу такой шикарный. И конфеты еще эти!

Я осторожно отложил сладости в сторону. Честно, было ощущение, что держу в руках бомбу и пора вызывать саперов.

— Да что не так? — Не выдержав, я и сам нахмурился. — Мне захотелось сделать тебе приятное. Это плохо?

— Вот просто так захотелось? — тоном Мюллера на допросе Штирлица уточнила Кристина. — Ни с того ни с сего сорвался с работы и поехал Максу за конфетами? Знаешь, на что это похоже?!

— На что?

— На чувство вины, — окончательно деморализовала меня Кристина. — Признайся, у тебя кто-то есть? Я не стану винить тебя, честно. Просто скажи.

Я молчал. Про себя проклинал момент, когда решил купить цветы. И чего меня понесло, в самом деле?! Отработал бы допоздна, приехал бы как обычно…

И тут настал совсем финиш. Пока я гадал, что нужно сказать дальше, Кристина заплакала.

Схватив конфеты, купленные для Макса, она прижала их к себе и сообщила:

— Я такая дура, да?

Мой взгляд невольно метнулся к двери. Захотелось на веранду. Переждать это вот все. Пересидеть там, на свежем воздухе. Но путь перекрыла кухарка, ведущая за руку Макса.

— Алтем! — закричал пацан, бросаясь ко мне. — Класс! Ты сегодня рано!

Кристина рядом всхлипнула и метнулась ко мне. Прижавшись рядом с сыном, она поцеловала меня куда-то в скулу и шепнула:

— Что-то голова разболелась. Я полежу, хорошо? Наверное, это от роз все-таки. Скажи, чтобы убрали их куда-то на веранду.

Напоследок бросив в меня скорбной улыбкой, она ушла, так и не отдав конфеты. Как только Кристина удалилась, Макс отлип от меня и доверительно сообщил:

— Мама сегодня совсем странная. Вчела была не совсем. А сегодня…

— Тебе показалось, — постарался отмахнуться я. — Просто мама устала.

— Она плакала над мультиком “Ну, погоди”, Алтем, — с серьезным видом сообщил пацан. — Этого я еще не видел. Зайку жалко было. Сказала, чтоб я больше такое не смотлел, потому что мил и так жестокий.

— О как. — Я пожал плечами. — Ну, мама права. Раз сказала не смотреть, так и сделаем.

— Ладно, — сразу покладисто согласился Макс. — Почитаешь мне?

— Обязательно, — вздохнул я.

Хотел сходить переодеться, но вспомнил, что в спальне Кристина. Решил дать ей время, чтобы съесть конфеты. Вдруг немного подобреет к этому жестокому миру и ко мне в частности?

В спальню я рискнул войти спустя час. Обдумав тактику поведения, хотел сначала немилосердно впустить Макса, но потом пожалел мальчика. Он, послушав от меня сразу несколько сказок, снова убежал в кухню, а я, выпив чашку кофе, понял, что отступать некуда, пора идти в бой.

Но боя не произошло. Кристина мирно спала, подложив под щеку ладошку. Рядом лежало множество фантиков из-под конфет.

Я сел рядом, аккуратно убрал прядку волос с ее лица и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. Она улыбнулась во сне, пробормотала что-то и чуть повернулась, так и не выбравшись из мира снов.

Что ж, разговаривать на тему родительства можно и завтра. Но откладывать в долгий ящик действительно не стоит. Пока пил кофе, я обдумал происходящее с женщиной, теперь спящей в моей постели, и понял, что, скорее всего, потрепал ей немало нервов своими словами.

Детей нет и быть не может. Так я заявил.

А вокруг нее еще и бывший крутится с угрозами. Нет уж, хватит с нас обоих загадок. В благородство играть, оплатив ей адвоката по-тихому — это одно, а молчать о своем знании — глупо.

Так я принял твердое решение — поговорить с Кристиной утром. И все бы ничего, если бы она не проснулась среди ночи с поцелуями. Сначала я с благодарностью принял ласки, чувствуя в ответ ничуть не меньшую потребность в близости. Но внезапно, в момент, когда моя рука добралась до низа ее ночнушки, чтобы забраться под нее… Я прикоснулся к животу Кристины, и меня словно жаром опалило.

А как же ребенок?!

Он ведь там, внутри нее. Где-то внизу.

— В чем дело? — моего лица коснулась теплая ладонь. — Ты будто окаменел, Артем. Плохо?

— Да, — я закивал, как болван. — Прихватило. Там.

— Там?! — Она вздернула брови.

— С-сердце, — пояснил я, нервно подтягивая штаны. — Пойду подышу.

— Мне пойти с тобой?

— Нет-нет, ты спи. Спи. Я подышу, и пройдет.

— Артем, ты уверен? Может, стоит полежать? Если сердце. — В ее голосе снова было недоверие, даже какое-то смятение.

— Может, — неуверенно согласился я, падая на подушку и таращась в белый потолок.

Кристина подползла ближе и положила руку мне на грудь.

— Боже! Да оно бьется, как отбойный молоток! Давай вызову неотложку?

Я покачал головой и закрыл глаза, попросив:

— Лучшее лекарство — это сон.

“Желательно в раздельных спальнях”, — продолжил про себя.

Глава 23

Кристина

Кажется, у Артема кто-то появился.

Эта фраза болью засела в моем мозгу и теперь грызла подозрениями.

Вначале цветы и конфеты просто так, а ночью он отказался от близости со мной.

Эти действия были для меня словно колокольчики, звонящие оду тревоге.

Нормальный здоровый мужик не будет отказываться от секса без причин. В этом я была глубоко убеждена. И, если ночью я еще поверила в прихватившее сердце, то с утра не видела причин, почему он буквально сбежал от меня, когда я зашла к нему в душ.

Что-то подобное я уже проходила с Виктором. Наши проблемы начались примерно так же: вначале какие-то нелепые подарки, которые я принимала за заботу о себе, потом отказ от близости, а затем новости о другой женщине.

Вот и сейчас я грызла себе ногти, понимая, что, кажется, Артем со мной наигрался. Либо я его достала странными разговорами и намеками о детях, и он решил избавиться от меня пораньше, пока не выела ему мозг половником.

Вот только внутри меня теперь жил его ребенок, и просто так разойтись мы вряд ли сумеем.

Я всхлипнула.

Кажется,