Дежавю - Симон Versus

– Гнал поди за сотню?

– Грешен, на собеседование хотел успеть по работе.

– Ну–ну. После такого снегопада гонять вздумал.

Стас позвонил на стройку знакомому и попросил прислать трактор по адресу, который я ему сказал. Оделся, не переставая ругать меня за безалаберность. Мы сели к нему в машину.

– Рассказывай!

– Что?

– Что делать будешь теперь? Машины нет, работы нет. Пошли ко мне в няньки. Оля тебя откормит наконец.

– Не, ни за какие коврижки! Что–нибудь придумаю.

– Ладно, поздравляю со вторым, или какое оно у тебя там, рождением. Как себя чувствуешь? Может в больницу? Сотрясение или еще что–нибудь, пускай посмотрят.

– Пока не понял, слишком спокойно внутри. Поехали к машине. Если плохо станет, сам доберусь или скорую вызову.

Мы доехали до места аварии. Осмотрели машину: кроме вмятой крыши, расколотого бампера и треснувшего лобового стекла были только мелкие царапины на правом переднем крыле.

– Два раза говоришь перевернулся, – Стас многозначительно посмотрел на меня.

– Не помню сам. О смерзшийся снег ткнулся бампером, дальше видимо меня в двух плоскостях провернуло. На вид не так страшно, страховка должна покрыть все повреждения. Осмотрят – скажут. Если бы бампер не разлетелся, я бы наверное на пластике на все четыре колеса в снег просто спрыгнул.

Подъехал трактор, подцепили мою машину тросом и, как на санках, на крыше докатили до дороги. Поставили на колеса. Я открыл дверь, сел и повернул ключ, мотор завелся со второго оборота.

– Спасибо большое. Поеду до сервиса сразу, машину оставлю, потом домой.

– Я за тобой поеду на всякий случай, мало ли. Потом до дома доброшу. Ты хоть и говоришь, что все в порядке, но потом как накроет – опять куда–нибудь впишешься.

До сервиса и потом до дома мы добрались уже без происшествий. Стас уехал домой, Ольга просила не задерживаться, раз все в порядке. Я снова был один в пустом доме. Налил себе стакан коньяка и выпил его как воду. Сильный стресс, шок. Я каждое утро пил «витамины», что дал мне доктор Павлов. Что произошло со мной? Что я сделал не так? Я лег на диван и попытался уснуть, странное ощущение, вроде хочу спать, но не могу. Закрываю глаза и чувствую, как комната кружится вокруг. Больше на собеседования я решил не ездить. В итоге почти через две недели мне позвонил Сан Саныч и сказал, что все для меня устроил. После ноябрьских праздников мне велели явиться в региональное диспетчерское управление для инструктажа, меня взяли диспетчером. С главного инженера до младшего диспетчера, но выбирать не приходилось, тем более, что Саныч обещал в скором времени повышение. Сюрпризом для меня стало, что Галя работала в моей смене в должности старшего диспетчера. Наверняка это была проделка Сан Саныча. При случае я ему высказал все, что об этом думаю, на что тот лишь мило улыбнулся, как чеширский кот.

–

Мне стало легче на душе. Все текло своим чередом, на носу были новогодние праздники. В этом году решили собраться у Стаса на Рождество. Оля была в положении, как мне сказали по секрету. По внешнему виду было пока этого совершенно незаметно, так как токсикоза у нее не было. В начале десятых чисел декабря я занес домой елку и поставил ее в гостиной. По дому растекался аромат свежей хвои, по вечерам я топил камин и сидел в кресле с книгой. Читал все подряд, от Жюль Верна до святоотеческой литературы. Режим работы «сутки через трое» позволял все успеть. Но иногда становилось жутко и тоскливо в пустом доме, тогда я открывал Евангелие и читал до полуночи, в большинстве случаев засыпая в своем кресле. За окном кружил снег, утро начиналось с разминки с лопатой в руках, чтобы открыть ворота. В канун Нового года была не моя смена, и я дал Стасу слово, что приду. Ира с дочерьми, Стас с семьей и я. Тихий семейный ужин. Мне было очень стыдно туда идти, стыдно, что я не смог уберечь их близких от беды и их самих от горя. Прошло два с лишним месяца, но казалось, что все было только вчера. Смотреть в глаза Ирине было настоящим испытанием. И я решил не идти.

В новогодний вечер я сидел в гостиной, смотрел на огонь и потягивал арманьяк. Рядом лежал мамин поэтический сборник, с ее закладкой. Я перечитал тот стих, на котором она остановилась.

«Тревоги не ушли, есть в сердце ожиданье.

Что черствости моей придет вот–вот конец!

Я знаю много, много с меня взыщут,

Не будет там поблажек за грехи.

Что пожелать? Не знаю, все имею.

Себе все также пулю лишь бы пожелал,

И крест на шее, на плечах каменья,

Удел всех тех, кто прелесть жизни презирал.

Спасибо всем, кто каждый день со мной,

Что вы даете смысл моей мечте.

Забыть сомненья, ложный стыд и страхи,

По жизни путь свой навсегда определить.

Не помнить зла, не обижаться мелким,

Повыше стать вседневной суеты…

Глас Ангела внутри услышать,

Понять, что нужно нам сейчас.

И не назвать горчицу сладкой,

И светом тьму не нарицать.

Вопросов без ответов не оставить,

На зло добром ответить не скупясь,

Надеюсь радость, счастья луч заветный,

В душе взойдет, в недолгом времени, светясь»10

В динамиках играла подборка легкой музыки. Три дня назад мне вернули машину после ремонта. И только, когда я увидел ее снова, ко мне пришло осознание того, что костлявая опять со мной разминулась. Сейчас я пил бренди и немного отходил от понимания того, насколько близко я был опять к обрыву. После недавних событий было бы глупо, если бы все так закончилось. Я задумался о человеке, который руководил нашими поисками и накрыл Севастополь рукотворным цунами. Хладнокровно, безжалостно, как хирург или – бухгалтер, для которого важны лишь цифры, за которыми стоит власть. Страсть властвовать над другими людьми. Ведь у него наверняка есть семья. Страшный человек, хотя наверное уже не совсем человек, зверь в человеческой шкуре. Неожиданный звонок в дверь прервал мои размышления.

– С наступающим! Можно? – на пороге стояла Галя и переминалась с ноги на ногу. Мороз в новогоднюю ночь, как и обещали, стоял немалый.

– Проходи! Сегодня не наша смена, какими судьбами?

– Так ведь Новый год скоро, грустно сидеть одной в квартире, у меня даже елку негде поставить. Ты сказал на работе, что проводишь вечера с книгой под елкой – решила посмотреть на