Очень долгое путешествие, или Инь и Ян (СИ) - "JanaNightingale"

— В лагере ждут обоз. Для него они откроют ворота. Мы должны стать этим обозом.

Внимательный взгляд единственного глаза Иорвета прожёг меня насквозь, и я, как в тумане, таращилась в его зелёную бездну, падая туда, где тёмные всполохи поднимались из глубин. Однако, спохватившись, с видом (как я надеялась) уверенного в себе профессионала по захватыванию бандитских лагерей прямо ответила на взгляд. Лицо Иорвета неожиданно расцвело ясной мальчишеской улыбкой, став на мгновение совсем юным. Ни разу до этого я не видела, как он улыбался, если только не горько или не саркастически, и дорого бы дала, чтобы увидеть такую улыбку вновь.

— А ты не так проста, ведьмачка? — мигом схватив идею, спросил он под удивлённые взгляды эльфов.

Работа закипела. Для начала мы с Моной откопали в поклаже опешивших мужиков несколько платьев, выбирая размеры побольше.

— Вы возьмёте наших старых лошадей, чтобы вернуться в деревню, — скомандовал Иорвет. — Все остальные мне нужны для дела. А ты, — он ткнул пальцем в молодого, крепко сбитого юношу, — пойдёшь с нами. Когда мы доберёмся до гор, ты отгонишь лошадей назад.

Парень затравленно оглянулся на товарищей, но не посмел перечить.

Следом предстояла самая трудная и неприятная работа. Вернувшись на поляну с мёртвыми бандитами, мы принялись усаживать их на лошадей. Окоченевшие ноги с трудом сгибались, а руки не разгибались. Некоторым мертвецам пришлось проложить со спины шины, чтобы посадка была правильной. Пока мы привязывали к сёдлам трупы, лошади недовольно фыркали и ржали. Наконец, все были усажены и выглядели жутковато. Роэль с Моной счастливо хихикали, осматривая нашу устрашающую инсталляцию.

Свободными остались точнёхонько семь лошадей. Мы попрощались с деревенскими, которые, нагрузив телегу и усадив в сёдла девушек по двое, потянулись обратно в деревню, попутно бросая боязливые взгляды через плечо на нашу мёртвую конницу.

Сборы завершились, мы двинулись в путь.

***

До лагеря наш отряд добрался, когда солнце ещё стояло высоко. Выбрали укромное место в старом овраге, Анару и Айвор исчезли в лесу, чтобы разведать обстановку.

— Как тебя зовут? — обратилась я к деревенскому парню, который понуро присел в сторонке.

— Каспар, — нехотя ответил он.

— А я Яна, — представилась я, протянув ему руку. — Не переживай, в бой ты не пойдёшь, переждёшь в укромном месте.

— Да? — Каспар взбодрился. — Страшно, ужасть как.

— Всем страшно, но если мы их не убьём, они от вашей деревни не отстанут.

— Что правда, то правда. В подполе было ещё страшней, воздуха нет, дети-бабы плачут, причитают, да и мужики не лучше, — он покачал головой, отгоняя недавние воспоминания.

Мона призывно махнула мне рукой. Пришло время выдвигаться к лагерю. Я поднялась с корточек, на миг будто увидев себя со стороны, и подивилась, каким неведомым образом случилось так, что я, мирный современный человек, иду вместе со скоя’таэлями на боевое задание, а не сижу в стороне с Каспаром.

Голос Моны вывел из ступора — она раздавала платья. Тонкий Айвор втиснулся в одно и приосанился, сложив губы бантиком. Все захихикали. Развёл руки.

— Neén, жмёт, я так стрелять не смогу.

Иорвет покрутил своё шерстяное голубовато-серое платье, будто прикидывая, где у него вход, и занырнул было в пышную юбку, но передумал и зацепил платье спереди на пряжки ремней так, что оно повисло на груди.

— Достаточно. Шагов с пятидесяти не разобрать, мы будем путаться между лошадьми, — брезгливо проговорил он, педантично расправляя мятые оборки. — А потом проще будет его скинуть.

Последовав его примеру, мы прицепили платья свисать с груди и закрывать ноги. Я, Мона и Айвор, как обладатели длинных волос, распустили их по плечам. Каждый взялся за верёвки, привязанные к лошадям, осёдланным мертвецами, и я махнула на прощание Каспару. Мы вырулили на дорогу в сторону лагеря. Сумерки сгущались.

Эльфы хворостинами направляли лошадей. За поворотом открылся прямой участок дороги, в конце которого маячил частокол. Мы медленно, делая вид, что спотыкаемся от рывков верёвок, приближались. Вот уже стали видны мощные ворота из брёвен, обрамлённые сторожевыми вышками.

С левой вышки протяжно засвистели. В растерянности я оглянулась на Иорвета, но он невозмутимо сомкнул в кольцо большой и указательный пальцы и два раза оглушительно свистнул в ответ.

Наступила тишина, и мы остановили лошадей, чтобы не подходить слишком близко к часовым на башнях. Пауза казалось бесконечной, получится ли?

Наконец, тяжёлые створки ворот натужно поползли в стороны.

— Эти dh’oine по всему северу используют одинаковые позывные, — с мстительным удовлетворением произнёс Иорвет. — Пока подходим, как шли, по команде — атакуем.

Мы снова тронулись вперёд. Я уже видела бородатых часовых на вышках и вооружённых дубинками бандитов, оттаскивающих створки ворот. Видела, как на их лица стало закрадываться недоумение. Ворота были полностью открыты.

— Adhart! — отрывисто скомандовал Иорвет.

Отодрав платья, мы вскочили в сёдла. Хворостинами эльфы лупили лошадей под мертвецами. Табун, поднимая пыль, нёсся в ворота. Ещё ничего не понимающие бандиты навалились за неподъёмные бревенчатые створки, пытаясь их закрыть, но мы пулей пронеслись мимо, и на ходу эльфы взмахнули мечами. Иорвет направил табун прямо в центр круглого лагеря.

Поднялась паника. Бандиты хаотично метались, скоя’таэли одну за другой выпускали стрелы, обезумевшие лошади под мёртвыми седоками понесли. Творился кромешный ад. Мы скакали по большому кругу внутри частокола.

Уже не менее половины врагов была убита, когда бандиты пришли в себя и с остервенением людей, понимающих, что пощады не будет, дали отпор. Поначалу, не разобравшись, они пытались сражаться даже с всадниками-трупами, давая нам секундное преимущество.

Я пользовалась в основном знаками — сбивала Аардом с ног, давая эльфам простую мишень для стрел. Потом приметила бочки с горючей смесью, расставленные тут и там. Игни, и одна из бочек взорвалась жарким пламенем, превратив в огненные столбы двух бандитов. Моя лошадь шарахнулась, чуть не скинув меня, и понесла. Я накладывала Аксий, чтобы успокоить её, но обезумевшее от страха животное не подчинялось.

Краем глаза я заметила, как конь Моны встал на дыбы и начал заваливаться — в его шее торчала арбалетная стрела. Мона спрыгнула на землю и упала, подвернув ногу. С двух сторон к ней неслись бандиты. Я изо всех сил натянула уздечку. Лошадь истошно заржала и, наконец, остановилась, содрогаясь всем телом. Спрыгнув, я бросилась к Моне. Аардом откинула одного, который уже занёс над эльфийкой саблю, блокировала лезвием меча и увела в сторону тычок алебардой другого.

Бой с ним был тяжёлым, совсем не по учебнику, хотя в голове, казалось, звучали отрывистые команды Эскеля. Я полагалась в основном на знаки и увороты, защитив себя Квеном и пытаясь вывести противника — гигантского мужика в сальной полурасстёгнутой рубахе — из строя Аксием. Длина алебарды не позволяла подобраться ближе. Рядом, как порхающая фурия, сражалась Мона. Мне, наконец, удалось увернуться от выпада, приблизиться, дёрнув за древко, и выпустить струю огня в волосатую грудь. Бросив алебарду и крича, бандит бегом рванул прочь, и в спину ему воткнулась стрела. С разворота я всадила меч в Мониного противника.

Наступила тишина, и в этой остановившейся тишине я увидела, что в десяти шагах застыл арбалетчик, целясь мне в лицо. Хотела бы я сказать, что у меня промелькнула перед глазами жизнь или пронеслась возвышенная мысль, достойная завершения земного пути. Нет, моей последней мыслью было простое русское ругательство, как нельзя лучше подходящее под ситуацию.

Время замерло. В мельчайших деталях я видела палец, шевельнувшийся на спусковом замке арбалета. Но болт пошёл высоко вверх, а из глаза арбалетчика торчала стрела.

Иорвет опустил лук. Наши взгляды пересеклись. «Ну вот, он ещё и спас меня», — тоскливо подумала я.

— Ты спасла меня, — эхом моим мыслям отозвалась Мона и порывисто обняла меня.