Афоня или путешествие тверского купца Никитина к Древу желаний - Игорь Буторин

— Черти носят в эту пору всякую рвань! — проскрипела Яга и замахнулась на Афоню посохом.

— Ты, прежде чем ругаться, накормила бы, баньку истопила бы, а потом уже и спрашивала, зачем я к тебе пришел, — нашелся странник. Вроде бы так близко к сказочному тексту молвить надо было, чтобы урезонить злобных старух и баб Яг.

— Тебя накорми и помой, так ты еще и в трусы полезешь! — не унималась старая.

— Не полезу, — Афоня живо себе представил эту сцену и чуть вновь не потерял сознание. — По делу я к тебе, твой старинный друг — Соловей-разбойник, меня к тебе отправил, говорил, что поможешь мне.

— Ходют, ходют… всем помогать — поломается кровать, — сострила старуха и сама же рассмеялась своей дремучей шуточке. После этого Яга помягчела, сметала на стол и позвала гостя.

Пока ели, молчали оба. Потом уже, когда пиво пить начали, поделился с Ягой Афоня своей проблемой — спросил дать ему шкалик живой воды, чтобы до родины дойти и брата увидеть, на могилы родителей посмотреть, смерть обогнать свою, иными словами.

— Если бы тебя ко мне направил кто-то другой, а не Соловей, — подала голос Яга, — я бы продала бы ему живой воды. Но ты пришел от моего друга и я не стану тебя обманывать и продавать тебе иллюзию, то есть, то чего нет. Вообще в жизни все устроено гораздо проще, чем это себе представляет человек. Люди живут эмоциями, а не умом и я не могу сказать, что они поступают правильно. Если бы человек задумался, то он бы понял, что прагматичней не тащиться за тридевять земель за эфемерными мечтами, которые он нарисовал в своей голове, а просто жить, осознавая истинные причины того, что происходит вокруг него. Размышляя, а для этого нам дан ум, люди бы истинные механизмы происходящего. Они бы легко вычислили, что движет теми или иными персонажами, какие они преследуют цели и, осознав это, смогли бы гармоничней вписаться в события, не подвергая свою жизнь опасности. Вот, ты, Афоня, пошел черти куда гонимый эмоциями. Дошел ты, претерпев многие страдания до неизвестного дерева. Причем по пути потерял ты всех своих друзей и даже любимую, и ее ты потерял. Но ты так и не знаешь — выполнила ли эта лесина твое желание. То есть получается, что ты прожил жизнь под действием иллюзии. И что в конце? Дряхлый старик, жалеющий приобрести новую иллюзию в виде живой воды.

— Так, ты утверждаешь, что Древо желаний, это иллюзия? — Офонарел от таких речей Бабы Яги Афанасий.

— Все возможно. Но я знаю одно, если человек чего-то очень сильно хочет, и не просто хочет, а знает, что он испытает, когда достигнет своей цели, то он обязательно добьется исполнения своего желания и никакое дерево ему не нужно. Так что не ищи того, кто продаст или подарит тебе очередную иллюзию. Просто сам очень сильно захоти и иди к своей цели. И не просто сформулируй свое желание, а представь, какие чувства ты испытаешь, получив свою мечту, и ты увидишь, что она — цель в тот же миг начнет приближаться, а пути к ней приобретут явные очертания.

«Я хочу в Тверь, на родину, там мне наконец-то станет хорошо и спокойно…»

Музафар лежал в тени и пыли на багдадском базаре. Ему было очень хорошо. Вокруг все было знакомое и родное. А как еще могло быть иначе, ведь он вырос на этом рынке. Здесь приобрел все необходимые навыки попрошайки и рыночного вора. Именно эти занятия научили его быстро бегать, стоически переносить побои и наслаждаться каждым днем. Пусть он не был богат, и порой за день ему не удавалось нашкулять денег даже на пригорелую лепешку, но все равно, он освоил главное — он умел радоваться жизни.

Вот и сейчас, когда солнце еще только карабкалось на небосвод, он радовался новому дню, утренней прохладе и беззаботности своей жизни. Иногда он вспоминал свое путешествие на восток, в Индию. Много пришлось претерпеть, особенно ему тяжело дался горный переход до Древа желаний. Зато он дошел до него, и оно выполнило его желание. Одно, что осталось неисполненным — это нескончаемая лепешка. Ну, да Бог с ней с лепешкой, главное, что друг всегда рядом.

Рядом послышалось чавканье. Это просыпался его лучший друг. Эх, что еще надо человеку? Вот птичка запела и он — Музафар уже счастлив. Если удастся украсть монету у зазевавшегося покупателя — еще больше счастья. А на монету можно купить большую лепешку и если есть ее медленно, то хватит на весь день и не только ему, но и его другу.

Одного только не мог понять Музафар — за что обижается его друг? Бред какой-то несет, что он якобы был всемогущим визирем в Индии, что должен был занять трон, а он — Музафар ему помешал. Эх, не иначе как Алладин обдолбасился гашиша и все ему это привиделось в наркотическом дурмане. Не понимает Алладин своего счастья. А оно именно здесь — на базаре богатейшего в мире города Багдада. Он ткнул своего друга в бок.

— Алладин, вставай, солнце уже высоко, пора идти на дело, — сказал Музафар.

Алладин сел, огляделся по сторонам и заплакал. Он теперь часто плакал, после того, как однажды неведомая сила перенесла его из дворца визиря в пыль багдадского базара, он порою тоже думал, что ему пригрезилась его всемогущая жизнь при дворе правителя Индостана. Однако не могло это все присниться. Вон и халат на нем, хоть и изодранный, но все еще местами сохранивший золотое шитье лучших мастеров востока, да и чалма из тончайшего шелка, тоже не могла взяться из ниоткуда. Значит, все это не было сном, значит, был он могущественным визирем.

Вот только одного Алладин не мог понять — что он сделал не так, после чего Аллах скинул его с вершины власти на самое дно? Ведь нельзя же всерьез воспринимать бред Музафара про какое-то Древо желаний…

Франциско Борджа по многолетней привычке проснулся до рассвета. Рядом в тот же миг из-под одеяла вспыхнули небесноголубые глаза.

— Пора вставать, — сказал Франциско, поцеловал улыбающееся, слегка лукавые очи девушки и соскользнул с высокого ложа. Обладательница небесных глаз следом выпрыгнула из теплой постели.

Они оба оделись. Франциско облачился в сутану с пелериной, белые чулки, белую колларе, белую же шелковую шапочку — пилеолус, белый шелковый пояс с золотыми кистями, украшенный вышитым папским гербом.

— Нур, помоги — позвал он и из-за занавеси вышел монах, который еще пять минут назад был милой девушкой.

— Не Нур, а Николе, — мягко поправила девушка своего возлюбленного. Потом прижалась к его лицу и, прикрыв свои блистательные глазки, втянула носом такой родной запах своего любимого. — Ты же сам настоял на предельной осторожности.

В строгой сутане монаха и головой накрытой большим капюшоном невозможно было понять половую принадлежность самого близкого и верного помощника падре, которого здесь в Италии все знали, как Николе Хунзатти.

Она-он, поддержал Франциско, пока тот надевал башмаки с толстой платформой и высокими каблуками. Папская сутана надежно скрывала это ухищрение, которое должно было сохранить от окружающих в тайне маленький рост главы ордена иезуитов, четвертого герцога Гандиа, Франциско Борджа, некогда откликавшегося на имя Карло Сфорци.

Орзу было хорошо.

Ведь, видишь, как в этой жизни все взаимосвязано: двадцать пять лет назад мать дала ему имя Орзу, что переводится, как — мечта. Неизвестно, какой она вкладывала смысл, когда так назвала своего сына.

Мальчик вырос. Однако жизнь афганского дехканина всегда была нелегкой. Когда клочок земли, где можно выращивать овощи и немного пшеницы остается неизменным, то с каждыми новым ребенком нищета все нахальней вползает в дом. А детей в семье уже было десять человек. Поэтому, когда заезжий караванщик предложил родителям сделку, то они с облегчением продали своего первенца — Орзу.

Потом караванщик на базаре одного из прибрежного города Иранского моря перепродал мальчишку какому-то дервишу, и у Орзу началась совсем другая, некрестьянская жизнь. Жизнь полная лишений и ежечасных тренировок. Это было в лагере ассасинов Старца горы.

После того, как Орзу превратился в ловкого и умелого воина его стали отправлять на задания. Задания были кровавые, но юноша не задумывался об этом. Главным для него стало — выполнить волю Старца горы и остаться живым. А, если вернулся живой, то в награду тебя ждет один день в раю.

И вот теперь, когда он побывал у Древа желаний, его мечта исполнилась, ведь не зря же ему при рождении дали имя Орзу. Теперь смертоносных и опасных заданий больше нет, есть только жизнь в раю.

Теперь рядом с ним постоянно находились красавицы. Да, еще какие красавицы — это были лучшие девушки со всего света. Были здесь гибкие персиянки, чернокожие эфиопки, белокурые русинки, миниатюрные китаянки, любвеобильные индианки и еще, и еще, и еще всяких мастей и нравов, но все неизменно красавицы.

Куда не кинь взгляд — всюду была красота и великолепие. Окружал весь этот цветник роскошный сад и богатые палаты. И там, и тут стояли столы с яствами и вином. От всего этого гастрономического изобилия Орзу даже поправился. Теперь не стало лишений, здесь он вкусно ел и сладко спал.