Волк прыгнул - Александр Бушков

Незадачливый похититель клялся и божился, что прибыл сюда всего четыре дня назад, что каких-либо иных поручений ему почти что и не давали, если не считать слежки за одной особой, которую они опять-таки ухитрились провалить, поскольку объект грамотно ушел от хвостов.

Уточнив, о каком объекте идет речь, Данил был заинтригован, но вида опять-таки не подал…

Понемногу он начал верить, что ему не врут. В основном не врут.

Безусловно, какие-то детальки и подробности Смок утаивал (а у Данила не было времени определить, что именно), но в главном он кололся, словно сухое полено. В Гракове Смок не бывал, в Калюжине не бывал, признался еще, что, по некоторым его наблюдениям, их группа была отнюдь не единственной. На фотографии Климова и Ярышева не отреагировал — опыт Данила подсказывал, что «подследственный» не врет. За Бесединым они выходили следить дважды, но о том, где он сейчас находится, представления не имели, мало того, должны были по дороге постараться вытрясти это из Данила.

— Ну, а в Почаевке вы, ухари, мне кишки выпустили бы? — спросил Данил.

Пленник угрюмо отозвался:

— Понятия не имею. Не наше дело было решать…

— Ты знаешь, хороший ответ, — задумчиво протянул Данил. — По крайней мере, честный… Ну, выходи. Выходи, говорю! — рявкнул он, видя, что Смок пытается уцепиться за сиденье скованными руками. — Что, с собой тебя брать? Да на кой ты мне?

Видя, что толку не будет, не без труда выволок упиравшегося пленника за шиворот наружу. Подсечкой сбил на землю, покривив рот, бросил:

— Извини уж…

И нажал на спуск, целя в правую ногу повыше колена. Куда и угодил, конечно. Смок взвыл и тут же заткнулся, шипя и охая от боли, но в голос орать опасаясь. Всхлипнул:

— Пожалей…

— Пожалею, — сказал Данил. Достал из машины аптечку, бросил рядом, наклонился и освободил руки закатившему глаза Смоку. — Перетянешь сам. Идти не сможешь, зато жив останешься… Всего хорошего, «куренной»!

Развернулся, отъехал метров на сто, посмотрел в зеркальце. Смок, задрав штанину, дергаясь, возился с раной. Тщательно обтерев пистолет носовым платком, Данил выбросил его в траву, проверил сотовик. Несмотря на использование его в качестве холодного оружия, телефон исправно работал.

Набрал 02.

— Милиция? — понизив голос, сказал он, когда услышал голос дежурного. — Это с Ратимовки звонят, тут от крайнего дома недалече, где озерцо и аптека, люди с пистолетами бегают, одного уже подстрелили, лежит в кровище… — и отключился, не слушая вопросов.

Выехав на автостраду, свернул к тому месту, где вышвырнул из машины обоих «куренных». Их там уже не было — несомненно, остановили попутку и рванули то ли в город, то ли в Почаевку, предупредить «старшого». Данил на их месте первым делом дернул бы в Почаевку…

Развернулся и поехал в город. Нельзя сказать, чтобы он был особенно доволен собой. Рукопашная победа не в счет — человеку его натасканности и опыта ничего не стоило выиграть в коротком столкновении с такими вот дилетантами. Информация, полученная от пленного, увы, была почти что бесполезной.

Если даже он не соврал насчет Почаевки, бесполезно нацеливать на деревеньку боевиков Лемке — даже дилетанты вроде «куренных» поймут, что оттуда следует побыстрее унести ноги.

Вот именно, дилетанты. Таким ни за что не подловить бы врасплох ни Климова, ни Ярышева, ни Беседина. Сунуть головой в ванну бесчувственного могли, ударить заточкой в сердце — могли, пальнуть в висок — могли. Но ни за что не достали бы, не смогли бы грамотно взять. Не те были парни, причем, в отличие от Данила сегодня, с самого начала не должны были играть в поддавки.

Напугать Оксану — могли, пусть Смок и клялся, что ни к чему к такому не причастен.

Где-то сидели другие. Гораздо более профессиональные. И вот до них-то Данил пока не добрался.

Как бы там ни было, некоторую дезорганизацию в ряды противника он все же внес. Теперь эти знают, с кем имеют дело, вынуждены будут смыться из Почаевки, а главное, у них теперь на руках раненый — который, скорее всего, попадет даже не к сподвижникам, а в объятия здешних правоохранителей, и что из этого получится, еще неизвестно. В других условиях, конечно, стоило отвезти его к Лемке и расколоть качественнее, но в нынешнем своем положении Данил не мог себе позволить такой риск. Если глупая случайность…

Телефон в его нагрудном кармане требовательно засвиристел. Свободной рукой Данил вытащил его, нажал нужную кнопку.

Глава 4

— Дядько? — раздался нагловатый голос, и Данил пару секунд вспоминал, кто это, еще не отойдя от схватки. — Тут для тебя есть интересная весточка, про твоего хворого…

…Данил как раз закончил лихорадочно, но методично избавлять салон и баранку от своих отпечатков, когда рядом тормознул «Москвич» Волчка, и Лемке, перегнувшись назад, без промедления распахнул заднюю дверцу.

— Гони в психушку, — распорядился Данил, прыгнув на сиденье и захлопывая дверцу уже на ходу. — К Багловскому гости вдруг нагрянули…

— Кто?

— Неизвестно пока. Один. Там у меня чисто случайный человечек в стукачах, откуда ему знать… Но зелень, стерва, жрет, что твоя антилопа. Хорошо хоть, умеет отрабатывать…

— Хвоста за вами не было, когда его везли?

— Обижаешь, Капитан, — сквозь зубы сказал Данил. — Обижаешь…

Правда, при этом он прекрасно понимал, что имеет в виду Лемке, — вот только думать об этой возможности категорически не хотелось…

Волчок свое дело знал туго — машина то и дело срезала путь окольными дорогами и переулочками, ухитряясь и мчаться на недозволенной скорости, и огибать места постоянной дислокации гаишников. Вырулили на стоянку возле корпуса номер два. Данил, секунду поразмыслив, распорядился:

— Волчок, на второй этаж. Мордатый шкав, серые глаза, нос короткий, приплюснутый, звать Федею. Отдашь ему баксы, вдруг пригодится еще… Стоп!

Успели, это называется…

На широком крыльце с низкими ступеньками показался болящий Багловский — в своей прежней одежде, причесанный, выглядевший почти нормальным (для того, кто его не видел прежде). Правда, взгляд у него был стеклянный, застывший и двигался с грацией ожившего манекена, валкой деревянной походочкой заводной игрушки. Под локоток его галантно и заботливо поддерживал субъект при галстуке, мгновенно вызвавший у Данила знакомое охотничье возбуждение: господин Сердюк, и описаниям отвечает, и по фотографии опознать несложно, наконец-то встретились, как говорится, в истинной плоти…

Данил мгновенно сполз по сиденью так, чтобы от проходившего совсем недалеко Сердюка его прикрывали спины сидящих впереди. Тихонько сказал:

— Мы уезжаем, а ты все же туда сходи. Узнай, как это ему удалось с маху выцарапать болящего из узилища…

Волчок кивнул и выскользнул из машины. Все так же полусидя на краешке сиденья, почти на полу, Данил наблюдал. Пан Сердюк устроил Багловского на переднем сиденье светлой «Волги», заботливо пристегнул ремнем, сел за руль и уверенно тронул машину.

— Давай, — приказал Данил, убедившись, что «Волгу» никто не эскортирует. — Только поосторожнее, чует мое сердце, не с ягненочком столкнулись… Кстати, что там с моим поручением?

— А все, — сказал Лемке спокойно. — Выяснили. Как в воду вы глядели, пане Черский, удивляюсь я вашему чутью…

— Конкретнее.

— Людмила Дарышевская, двадцати трех лет.

Работала официанткой при Доме писателя, сама из Гракова. Три дня назад в родном Гракове ее и сшиб насмерть неопознанный грузовик. Девку нынче схоронили, а грузовик так и не нашли, трудно там с пинкертонами, да и свидетелей не было… Что, укладываются кубики?

— Укладываются, — сквозь зубы сказал Данил.

Лемке держался на приличном расстоянии от «Волги», умело выполняя маневры так, чтобы не быть опознанным в качестве хвоста. Впрочем, сидевший за рулем «Волги» и не думал проверяться — ох, скольких сгубила самонадеянность на нашей грешной земле…

Понемногу возникали определенные подозрения, а там стали переходить в уверенность. В конце концов Лемке высказал это вслух:

— Демократом буду, он к Виктуару домой катит… Все, дальше нет поворотов.

— Еще не факт… — процедил Данил, только чтобы прервать молчание.

Факт, возразил он мысленно сам себе. Вот эта улица, вот этот дом… Вот этот подъезд. Лемке притормозил в дальнем конце двора, за детской площадкой.

Сердюк извлек из машины заторможенного Багловского, которому, судя по виду, было все равно, что с ним происходит и куда влекут, запер машину, на миг мелькнувшую огоньками сигнализации, и, с той же неотвязной заботливостью держа спутника под ручку, увел в подъезд.

Они переглянулись.

— Вперед, — сказал Данил. — И этого типа давно пора потрогать за вымя, и Виктуара у них в руках оставлять нельзя, уж если его столь быстро извлекли из психушки, значит, он им нужен как сувенир, чтобы держать под рукой…