Решала - Дмитрий Валерьевич Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, — сквозь брызнувшие слёзки торопливо произнесла соседка.
Происходящее мне перестало нравиться.
— Эй, бычок! Тебя кто учил так с женщинами общаться? Мама? — негромко, стараясь не привлекать лишнее внимание, спросил я, вставая.
Дядя, недоуменно обернувшись, ринулся было ко мне, но, передумал и быстрым шагом вышел из зала, бросив мне напоследок угрозу:
— Поговорим ещё.
Ну и славно, драка в ресторане это не то, что мне сейчас нужно.
— Вы зря ему что-то сказали! Вы не знаете, что это за люди! — закусив губу, произнесла бледненькая.
— Поверь, это они не знают, что я за человек, — усмехаюсь и внаглую присаживаюсь к девушке за столик. — Я Анатолий Штыба, а вас как зовут?
— Екатерина, — слабо улыбнулась дама. — Но тебе лучше уйти.
— Рассказывай, — решительно потребовал я и откинулся на спинку стула.
— Нечего рассказывать, денег я должна и много, — призналась моя новая знакомая, вытаскивая пачку «Родопи». — Полторы тысячи.
Постепенно оттаивая, девушка рассказала историю величия и падения Цезаря Бирото в русском варианте. Кооператорша из Тулы, так же как и далекий персонаж Бальзака, занялась производством косметики, и дело поначалу шло хорошо — мыло, пудра, одеколон раскупались на ура. До этого Катя пять лет отработала на московской фабрике «Свобода» технологом производства и в нюансах производства этого вида товара разбиралась превосходно. А вот с экономикой у неё беда, цены она поставила ниже магазинных, и, я так понял, рентабельность была почти нулевая у неё. А ещё она честно заплатила налоги, а ещё заняла некую сумму для расширения производства... И теперь её вынуждают... нет, не торговать телом, как я сначала подумал в силу своей испорченности, а передать кооператив в чужие руки за смешной долг в тысячу пятьсот рублей!
— Ты же говорила, что на доходы машину купила? Продай её и делов-то, — даю дельный, как мне кажется, совет я.
— Машину я разбила, сейчас она в ремонте. И за сколько её продам? Я этот «Москвичонок» купила за три тысячи с рук. Да и не нужны им деньги, а моё оборудование и знания нужны.
— Это их проблемы, деньги отдай, расписку забери и посылай их лесом. Если что, в милицию иди, — советую я, а сам стараюсь вспомнить, промышляли ли уже в это время рэкетом?
Я лично в 88-м в армейке был, так что из меня свидетель зарождения этого вида преступлений не очень хороший.
И тут, невесело усмехнувшись и затянувшись сигаретой, Катерина меня сильно удивила:
— Этот, которого ты «бычком» назвал и есть милиция.
Глава 24
Глава 24
Это, конечно, полностью меняло мой план действий. Чего вообще лезу в это дело – я и сам не знаю. Но, выяснив, где остановились друзья мордатого рэкетира, собираюсь их навестить.
– Э…
Стучусь в дверь. Мой ступор после того, как она открылась, не наигран – в дверях стоит настоящий батюшка. Молодой что-то для священника, но с бородкой, в рясе и с крестом на груди. И на голове у него шапочка такая… не знаю, как называется.
– Ну что, раб божий Анатолий, заходи! – приглашает рослый священник, не забыв при этом широко перекрестить меня.
Обращение ко мне по имени опровергает сомнения в том, что я ошибся номером. Очевидно, пробили как-то меня, наверное, описав внешний вид дежурной по этажу, ну или ещё как-нибудь. «Слабоумие и отвага» – мой девиз, и я смело захожу в номер. Там, кроме ресторанного бычка, сидит ещё один персонаж – еврейской наружности пухловатый весельчак, на вид лет тридцати, и улыбается мне золотыми зубами. Его вид резко отличается от вида недовольного ресторанного мужчины.
– Гадаешь, откуда я тебя знаю? А я не всегда был в рясе. Шесть лет назад ещё бегал в военной форме в одной южной стране, и человека, который организовал «Союз ветеранов Афганистана», я знаю.
– «Союз воинов-интернационалистов», – на автомате поправляю я.
– Как твою фамилию узнал, так сразу своим братанам и позвонил, – пояснил мне святой отец. – Говорят ещё, что ты член сборной СССР по боксу и хорошо с министром Власовым знаком.
– А это откуда знаете? – реально растерялся я.
– Подполковник Маховцев моим командиром был в Афгане, а он дружит с Демьяненко.
– С Федором Петровичем? – вспоминаю я друга Власова, который и является первым лицом в этом Союзе.
– С ним.
Пока мы беседовали, остальные члены преступной шайки помалкивали. Это что, батюшка тут за главного? «Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд».
– Так что с Катей? – в лоб спрашиваю я.
– Пусть платит долг, и вопрос закрываем. Но торговать – не её, – вступил в разговор веселый пухляш.
Что характерно, я с ним согласен.
– Это её беда, – держу покерфейс.
В конце концов, я пацан чисто внешне, и мой гонор и неопытность в торговых делах объяснимы.
– Есть ещё вариант, – поднял руку пухлый, прям как в школе, не иначе отличником был.
Выслушав дядю, я успокоился. А что? Вариант как вариант, по мне так идеальный.
Катя, которой я велел ждать в номере, открыв дверь, смотрит на нас троих невесело, наверное, решила, что у меня не выгорело. Батюшка с нами не пошёл. Не знаю вообще, какую он выполняет функцию в этой компании? Но хочу узнать.
– Для начала извинись перед девушкой, – предложил я Алексею, когда мы зашли в Катин номер, так зовут мордатого мента, который уже на пенсии, но вот корочки отчего-то не сдал.
Не будет же Катя врать, что он ксивой светил перед ней. Но так все менты делают, по-моему, перед выходом в запас.
– С чего это? – удивился тот.
– За то, что ты с ней грубо разговаривал и руки распускал, – напомнил я.
– И что такого? – удивился дядя. – … Ну, хорошо-хорошо, извини!
Последние слова он произносил уже, ощущая на своей шее мой стальной захват.
– Раз ничего такого, то и тебя могут за загривок взять! – учу я хама.
Злобный взгляд в мою сторону не оставляет никаких