Все началось со лжи (СИ) - Колибри Клара

– Все, кто знал Локонского в жизни и бизнесе, имели представление о его жесткости и вспыльчивости. Видеть его в порыве ревности никому не доводилось, правда. Только было вполне логично предположить его реакцию, если, допустим, застал бы жену в компании другого мужчины. На этом я и построил возможный ход событий. Ты заметила в моей руке пистолет? Черт, что я спрашиваю! Это пушка его друга, я ее выкрал из его загородного дома еще две недели назад. А он и не чухнулся. И патроны были его же. Прикинь, они обнаружат, какие пули сидят в теле. Это надо очень постараться объяснить полиции.

Наверное, я побледнела, потому что Макс решил пошлепать меня по щекам, чтобы снова привлечь внимание к его словам.

– Если бы твой Виталий не оказался в нужном месте в нужное время, то умереть должен был бы его друг. Этот придурок тоже притащился на озеро. Значит, был очень уверен в той команде, что создал вокруг себя. Мальчики из спецгруппы натренированы и хорошо обучены, только мыслят по инструкции. Ну, никакой импровизации! Смекнула, какие бы пули вынули из другого трупа? Точно. В его убийстве обвинили бы Локонского. Мотив? Полицейские заподозрили бы ревность. Вот, так! Понимаешь теперь, почему я сказал, что им там, скорее всего, не до нас? У них очень много забот. Все, что произошло, пришлось объяснять. И не мне, а финансисту. Его ребята устроили перестрелку, его оружие лишило жизни друга. Мог сказать, что была угроза его жизни. Только моего там присутствия им уже никак не обнаружить.

– А мое? Как быть с моим присутствием?

– Я бы на их месте про тебя совсем постарался забыть. А там, кто их знает?

– Значит, меня могут искать?

– До конца, все же, нельзя это исключить.

– Что же мне делать?

– На, держи.

– Что это?

– Паспорт, конечно.

– Поддельный?

– Естественно. Но сделан вполне неплохо. А через несколько дней получишь настоящий.

– Как это?

– Обыкновенно. Выйдешь замуж и поменяешь его, взяв фамилию мужа.

Я сидела окаменевшая и лишенная всяких мыслей.

– Что ты так испугалась? Не такой реакции я ожидал.

– За кого мне теперь выходить?

– Как за кого? За меня, вестимо. Разве не это было твоей мечтой за последние несколько лет? Ладно, не бойся, я не сержусь за эту твою неуместную оторопь. Сегодня тебе простительно. Только утром овдовела, а вечером уже новое предложение о замужестве… Это ничего. Потом поблагодаришь, когда до тебя все дойдет и очухаешься от счастья.

– Как это все возможно…

– Моя забота. Не напрягайся, милая. Но на несколько дней придется здесь задержаться. За это время все улажу и еще хотел разведать, что там все же с нашим подстреленным Локонским. Я должен быть уверен, что его больше нет у меня на пути. Говорят, в жизни он был очень упрям и двигал к цели, как танк или бульдозер. Мне не хотелось бы жить дальше с оглядкой. А что станет преследовать, случись с ним чудо, и господь дарует жизнь, не сомневаюсь. И сядет мне на хвост снова. Ведь, у него теперь такая красивая цель. Только, на его беду, это моя женщина.

– И сколько мы здесь пробудем?

– Не все зависит от меня. Не то, я бы через пару дней съехал. Не хочешь спросить, куда?

– Хочу.

– А это уже в некоторой степени будет зависеть от тебя.

– Что-то я плохо соображаю сегодня…

– Понятно. Твой разум зашкалило от счастья, что накинешь, наконец, на меня узду брачного обязательства.

– Мне совсем не смешно, Макс.

– Мне тоже, милая. Ведь я второй раз, и все за один день, выполняю твои заветные желания, а не свои.

– Что еще за второе мое желание? Не пугай меня, скажи уже…

– Только не про младенца, – он театрально поднял руки, точно собирался показать, что перед ним была непреодолимая преграда. – Я не стану больше рисковать твоей жизнью. Хорошо помню, как все было в ту беременность. Мой ребенок чуть не убил тебя. Тут надо смириться, не создана ты для материнства. Это теперь точно исключается. Ты нужна мне живой. Поэтому станешь жить в доме, что куплю, а выберешь его сама. Вот я и сказал, что время нашей остановки в этом славном городе будет зависеть и от тебя. Завтра же займешься поисками подходящего жилья. Я проникся, сознаюсь, твоим рассказом. Про пение птиц, про плеск волн. Впечатлен. Что там еще тебе надо? Я на все согласен. Только место должно быть в итоге мной все же одобрено. Поэтому готовь несколько вариантов. Я их рассмотрю и решу, где будет тебе поселиться безопаснее. Сам же стану иногда от тебя уезжать, но непременно вновь возвращаться. Бывает же так, скажем, муж– бизнесмен, у него фирма в Москве, а у жены проблема со здоровьем, и ей прописан чистый воздух. Супруг решает купить загородный дом. Далеко от бизнеса, но на какую жертву не пойдешь ради любимой… Ты рада?

Скажи он все это несколько лет назад, наверное, прыгала бы от счастья. А сегодня прислушалась к себе и ничего не обнаружила. Душа моя молчала, сердце тоже продолжало стучать в прежнем ритме.

– Спасибо. Ты очень добр ко мне.

– Так. Опять. Этот твой безликий тон.

– Правда, я тебе очень благодарна.

– Моя доброта и щедрость не знают границ. Только ты, Алекс, никогда не могла их оценить по достоинству. Это мне в тебе не нравится, но, видно, такая уж ты есть. Ладно, я тебя и такой приму. Вставай. Пошли в гостиницу. Уже поздно. День у нас был непростой. Пора как следует отдохнуть.

На другой день Макс пришел в гостиничный номер ближе к вечеру мрачнее тучи. Отсутствовал почти весь день. Рассказать, где был и что делал, не пожелал. Буркнул, чтобы собиралась пойти с ним куда-нибудь поужинать, и велел со сборами не затягивать. А на следующее утро я и вовсе проснулась без него. Его не оказалось рядом в кровати и в номере тоже. Правда, объявился к обеду. Заявил, что все устроил с регистрацией нашего с ним семейного союза, и что мне непременно надо купить себе новое платье для этого торжественного мероприятия. Я не спорила, и мы отправились в магазин.

Еще Макс надумал изменить цвет моих волос. Но это было отложено на срок, пока не расписались бы, так как на фотографии в паспорте я была блондинкой. Он решил, что можем привлечь ненужное внимание к документу, если цвет волос не будет соответствовать. Я согласилась, и поход в парикмахерскую отложили на некоторое время.

– А какой у тебя твой натуральный цвет волос, Алекс?

– Темно-русый. Помнишь, когда подобрал меня на дороге?

– Ты тогда была вся такая жалкая. От холода синюшная, вся скрючилась в комок. Но я, все же, смог рассмотреть, какой ты подарок для мужика. Согласись, что у меня чутье, и оно меня не подвело.

– Да, уж!

– Попрошу обойтись без иронии. Я тебя нашел, подобрал…

– Что, я тебе собака, что ли?

– Ты без меня стала бы обыкновенной училкой. Ходила бы каждый день в школу, проверяла бы ворох тетрадей, завуч тебе постоянно высказывала бы свое неудовольствие. В этом уверен на все сто процентов, так как ты – это ты, Алекс. А за все твои мытарства получала бы копеечную зарплату, которой ни на что не хватало бы, да еще ребятня мотала бы тебе нервы за все твои старания впихнуть в них хоть какие знания. Эту жизнь ты хотела? Нет, ты, определенно, должна быть мне благодарна. Рядом со мной ты королева. А была бы серой мышью. Думаешь, твой Локонский посмотрел бы в сторону обыкновенной учительницы, пусть и не лишенной привлекательности? Конечно, нет. Зачем ему это было бы надо?! Вокруг него были модели, актрисульки и певички, а еще дочки крутых папаш.

Ну, вот. Опять его мысли съехали к памяти о Виталии. К чему бы это? Я покосилась в его сторону, он заметил и поспешил сменить тему.

– Ты уже смогла подобрать какие варианты домов? Я бы взглянул, когда вернемся в номер.

– Есть пара достойных. Обязательно покажу, если у тебя будет желание.

Через неделю мы расписались. Я стала носить его фамилию, а он постоянно называл меня своей женой. Как будто пробовал это слово на вкус. По всему, оно ему нравилось. Настроение его было хорошим, и мне в эти дни с ним было спокойно. А еще Макс часто в разговоре с чужими людьми упоминал, что мы молодожены или, где-то невзначай, указывал на то, что являлся мне мужем. Вполне возможно, что это доставляло ему удовольствие. Я склонялась к этому. Ведь знала, что это его первый законный брак, хоть и имел много гражданских и даже успел обзавестись двумя детьми. Этот статус был ему в диковину, и он, скорее всего, решил поребячиться. Кто же ему мог запретить?