Мы вчера убили послезавтра - Платон Планктон

- Семочка, твои мама и бабушка, обе очень умные женщины кстати, не говорили тебе, что нельзя мешать папе, когда он пытается накормить нашу семью?

Сема принял отцовский укор в серьез, потупился, насупился и тихим голосом ответил:

- Да папа. Но мама и бабушка, сами меня к тебе отправили.

- Мда, Сема, ну ты же умный мальчик и понимаешь то, чего не могут понять твои мама и бабушка. Если меня дергать каждые пять минут, то нам нечего будет кушать.

Сему возможность сесть на принудительную диету расстроила окончательно. Он скромно стоял в проеме, не зная, что ему делать.

- Ну ладно Сема, заходи и рассказывай, что у тебя там стряслось.

Сема моментально изменился в лице, бойко захлопнул дверь, подбежал и плюхнулся на небольшой кожаный диванчик. И затараторил как автомат:

- Папа, нам в школе сегодня рассказывали про Павлика Морозова. Про его подвиг ...

- Какой подвиг? - Кац с сомнением глянул на сына.

- Ну как папа ты не знаешь? Павлик это такой мальчик, у которого были папа и мама ...

- Семочка, сынок. Насколько я могу вспомнить, то папы у Павлика очень быстро не стало. - Кац снова перебил Сему.

- Да верно. У Павлика отец был врагом либерального образа жизни. Он ночами сидел в Сети и писал грязные и лживые стайки про наших друзей американцев. И к отцу Павликами в гости приходили такие же, как он предатели. Они вместе пили водку и на кухне и ругали наше правительство. А однажды, когда они выпили совсем много водки, они взяли белую простыню, написали на ней: "Янки, убирайтесь домой!". Потом протащили ее через весь город и повесили ее напротив американского посольства. Наутро весь город содрогнулся от этого ужасного преступления. Целый день по телевизору показывали снова и снова ужасный репортаж с места событий. И все задавили один и тот же вопрос - кто мог сделать такое!? А знал один лишь Павлик, он видел как его отец вместе с приятелями смеясь, рисовали эти слова на простыне. Он промучился весь день. И потом не спал всю ночь. А на утро пошел и все рассказал про своего отца "Тысяче правых". Его отца арестовали и выслали в Белоруссию. А Павлика объявили героем. Сам президент Америки ему прислал поздравительное письмо и назвал его юным защитником демократии.

- Сема, я очень рад за Павлика и за демократию тоже. Но раз в этой истории сплошной хеппиэнд, скажи, зачем надо было меня отрывать от работы?

- Папа, там не хеппиэнд. Друзья отца Павлика выследили героя. Мальчик хотел вырваться и убежать, но их было слишком много. Эти нелюди надругались над Павликом. Сделали ему на лбу татуировку в виде красной звезды. Дальше учительница рассказала, что Павлик не смог жить среди нас с этим ужасным знаком на лице. Он убежал из Москвы. Говорят, он отправился в тайгу и всю оставшуюся жизнь прожил отшельником.

- Семочка, считай, что тебе удалось напугать своего папу перед сном до смерти. Но зачем оно таки тебе было надо?

- Просто нам задали написать сочинение на тему "Я хочу быть таким как Павлик". Я начал писать, а потом представил, как тебя высылают в Белоруссию.

- Сема, ты продолжаешь пугать своего папу. Кто меня будет туда высылать?

- Ну пап, это же понарошку. Как будто я написал на тебя донос в "Тысячу Правых" и тебя из-за этого отправили в Белоруссию. Папа, а я не хочу, чтобы тебя туда отправляли. Поэтому я подошел к бабушке и спросил, писать ли мне на тебя донос или нет. Бабушка сказала, чтобы я обязательно писал и тут же дала мне ручку и бумагу.

- Мама твоей мамы не сказала, будет ли она сильно скучать за мной? Можешь не отвечать, я знаю, сколько ночей она бы проплакала. Знаешь Семочка, если ты когда-нибудь узнаешь, что бабушка плохо говорила за демократию, то ты тут же должен написать на нее донос. В "Тысячу Правых". И тогда папа обязательно отвезет тебя в Диснейленд на все выходные.

- Хорошо папа. Но я бабушку не послушался. И пошел спросить у мамы, можно ли на тебя писать доносы. Мамочка сказала что ни в коем случае! Папа, я запутался и не знаю, кого слушать.

IQ Каца был очень близок к гениальным показателям. Но даже эта светлая голова сразу не нашлась, что ответить на детский вопрос.

- Сема, демократию надо беречь и охранять. Это самое ценное, что у нас есть. Поэтому ты напиши в сочинении, что немедленно сообщишь, если твой старый бедный папа начнет вредить демократии. С другой стороны Сема, папа у тебя один. И он не хочет вредить демократии. А еще он очень не хочет в Белоруссию. Там холодно и мало витаминов, Сема. Поэтому, если ты вдруг заметишь, что либеральные ценности в опасности и я в этом виноват, ты придешь ко мне и все мне выскажешь. А я тут же исправлюсь.

По лицу Семы было видно, что в душе у мальчика разгорелась нешуточная борьба. Но постепенно его лицо стало проясняться, и Сема понял, что папа говорит правильные вещи, что в таком случае и Сема будет почти героем, и папе не надо будет ехать в Белоруссию. Но у него остался один нерешенный вопрос:

- Папа, а ты уверен, что бабушке в Белоруссии будет хорошо?

Теперь борьба шла уже внутри Каца. Его так и подмывало сказать сыну, что от присутствия тещи в Белоруссии больше всех пострадают сами белорусы. Но, открыв рот, он сказал совсем другое:

- Сема, папа шутил, когда говорил про Клару Абрамовну. Мы одна семья и поэтому никого из нас нельзя отправлять в Белоруссию. Да что там Белоруссия. Сема, ведь ты скучаешь, когда папа всего на один день уезжает в командировку? И я по тебе очень скучаю. И по тебе и по маме и даже иногда по Кларе Абрамовне. А если мы скучаем, значит, мы любим друг друга. А если любим, то у нас должна быть своя демократия и все наши проблемы мы должны решать внутри семьи. Ты понял сынок? - Ласково закончил свою нехитрую философию Самуил Яковлевич.

- Конечно папа! - Обрадовано сказал Сема. Ведь это означало, что даже если он, Сема, что-нибудь напортачит, папа и мама не будут доносить на него в "Тысячу Правых". Все-таки как здорово, что у него есть мама и папа. А еще и бабушка.

Не помнящие родства

- Вы только подумайте, я 30 лет своей жизни прожил зря! И все это из-за надуманных норм. У меня была очень консервативная семья и отец мне постоянно вдалбливал, что мужчина только женившись, мог считаться состоявшимся! То есть в детстве мне перекалечили всю психику с этими семейными ценностями. Я женился в 20 лет и еще раз повторяю, что 30, нет, вы только вдумайтесь, 30 лет я жил как в аду! - Надрывался на экране ТВ очередной участник очередного ток-шоу.

Дима вернулся сегодня домой поздно и через силу приступил к готовке. Пустая квартира и одиночество по вечерам давили особенно сильно и чтобы хоть как-то внести в свою жизнь краски и звуки, Дима включил ТВ.

Разумовская старалась, как могла. Ведь она была обязана Вертушинскому креслом мэра, поэтому заказ премьера на очернение семейных традиций выполнял практически весь персонал ТВ каналов и студий. И Дима имел честь напороться на одну из таких передачек. Все эти ток-шоу были сделаны под одну кальку - приходят "люди с улицы", делятся своими проблемами, а аудитория в студии и "высокие эксперты" рассказывают, как с этими проблемами справится. И вот сейчас, какой-то облезлый субъект, брызгая слюной в объектив телекамеры, доказывал, как он сильно пострадал от женатой жизни.

- Что я с ней видел? Я приходил домой после работы, уставший как собака, ел этот вечный борщ, выслушивал маразматичку-тещу и бегом несся к своему единственному спасению. Телевизору. А вы думаете, мне его спокойно давали смотреть? Жена и теща тут же усаживались на этот же диван и начинали душить меня упреками о моей скромной зарплате, нашей маленькой квартире, нашем оболстусе-сыне. Да я был даже в плохой погоде виноват! Из года в год, я одиннадцать месяцев сидел на диване и слушал весь этот бред. А свой отпуск я обязан был проводить на тещиной даче. Картошку сажать и помидоры поливать. В итоге я 30 месяцев своей жизни поливал помидоры! И когда я отмечал свой 50-летний юбилей, я вдруг с ужасом понял, что прожил большую часть своей жизни впустую. На следующий день я подал заявление на развод. - Продолжал надрываться мужик на экране.

- А насколько сильно поменялась ваша жизнь сейчас? - На экране появился модный ТВ ведущий.

- Она не изменилась. Она появилась! До этого у меня жизни никакой и не было! Да что там говорить, вы можете показать фото моей бывшей жены?

- Да конечно, прошу, покажите нам фотографию экс-жены господина Нарушкина. - Опять подал голос ведущий.

На мониторах в студии появился образ пренеприятнейшей мадам. Мало того, что мадам была в годах. И что эти годы оставили на ней очень сильный отпечаток. Так мадам еще умудрялась абсолютно за собой не следить. Ее голову украшала просто ужасная прическа, которая позволяла любоваться следами облысения. Вместо выщипанных бровей, у нее были две нарисованных угольно-черных дуги. В дань какой-то особо извращенной моде, эти дуги сходились над переносицей. Водянистые глаза, бывшие когда-то голубыми, взирали на фотографа и вообще на весь окружающий мир с презрением. Поджатые губы, с протуберанцами глубоких морщин вокруг. Шея мадам своими изгибами и морщинистостью очень напоминала шею стервятника. Эту схожесть также усиливал белый, якобы меховой воротник на ее кофточке.