Три метра над небом - Федерико Моччиа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут тайна раскрывается. Полумесяцы разлетаются в стороны. Рука Стэпа блуждает по всей спине, до самой шеи, не встречая препятствий.
– Извини…
Стэп не верит собственным ушам. Он попросил у нее прощения. Прощения. Даже слово слышится по-новому. Он – и извиняется. Потом, не в силах об этом думать, он, как околдованный, отвлекается от нового завоевания. Он ласкает ей грудь, покрывает поцелуями шею, гладит другую грудь и запечатлевает на ней хрупкий след желания и страсти. Медленно скользит вниз, по гладкому животу, к поясу юбки. Она рукой останавливает его. Стэп открывает глаза. Баби мотает головой.
– Не надо.
– Что – не надо?
– Это – не надо, – улыбается она.
– Почему? – а он вовсе не улыбается.
– Потому что не надо.
– Почему не надо?
– Потому что не надо, и все!
– Но есть же какая-то причина, ну там… – Стэп намекает улыбкой.
– Идиот, нет никакой причины. Просто я не хочу. Когда будешь ругаться поменьше, тогда посмотрим…
Стэп поворачивается на бок и начинает отжиматься. Одно за другим, все быстрее, не останавливаясь.
– Не верю, скажите мне, что я сплю. Я ее нашел! – говорит он с улыбкой между отжиманиями, слегка запыхавшись.
Баби застегивает бюстгальтер и рубашку.
– Что ты нашел? И перестань отжиматься, когда я с тобой разговариваю.
Стэп еще пару раз отжимается на одной руке, ложится на бок, опирается на локоть и весело смотрит на нее.
– Ты еще ни с кем не была.
– Если ты имеешь в виду, что я девственница, то это так и есть.
Эти слова даются ей нелегко. Она поднимается. Отряхивает юбку. Смятые колоски падают наземь.
– А теперь отвези меня в школу!
– Что такое, ты рассердилась?
Стэп заключает ее в объятия.
– Да. Умеешь же ты разозлить. Я не привыкла, чтобы со мной так обращались. Пусти меня.
Высвобождается из его объятий и быстро идет к флагу. Стэп следует за ней.
– Ну, Баби, я не хотел тебя обидеть. Прости меня.
– Я не слышу.
– Нет, ты слышишь.
– Нет, повтори.
Стэп устало оглядывается. Затем смотрит ей в глаза.
– Прости меня. Пожалуйста. Ты же видишь, я счастлив, что у тебя до меня никого не было.
Баби наклоняется подобрать флаг и начинает его складывать.
– Да? Это почему же?
– Ну, потому что… Потому что. Я счастлив, все тут.
– А почему ты думаешь, что все-таки станешь первым?
– Я же попросил прощения. Хватит, проехали. Как же ты любишь цепляться к словам.
– Ты прав. Мир.
Баби передает ему край флага.
– Держи, помоги сложить.
Они расходятся, растягивают полотнище и снова сходятся. Баби берет из его рук другой край флага и целует Стэпа. «Этот довод меня раздражает».
Молча они возвращаются к мотоциклу. Баби садится сзади. Они уезжают от холма, оставляя за спиной поломанные колоски и неоконченный разговор. Первый раз они проводят день вместе, а Стэп уже дважды извинился перед нею. В общем, все ясно…
36
Первая «а» слишком круглая, у второй слишком длинный хвостик, а у последней – слишком маленький. И вся подпись чересчур узкая какая-то. Баби снова пробует подделать подпись матери. Уже извела несколько листов из тетради по математике.
– Дани, как ты думаешь, это похоже на мамину подпись?
Даниела изучает последнюю надпись. На минуту задумывается.
– Фамилию мама пишет длиннее. Нет, не знаю. Что-то тут не так. А, вот. «Д» слишком вытянутая, вот этот полукруг у тебя получился маленьким. Мама, когда подписывает фамилию, начинает с такой толстой «Д». Вот, смотри.
Даниела открывает свой дневник и показывает сестре настоящую подпись.
– Видишь?
Баби смотрит, сравнивает ее со своими.
– По-моему, они одинаковые. Это потому, что ты знаешь, что подпись фальшивая.
И, успокоенная, уходит в свою комнату.
– Делай как знаешь. А по-моему, «д» слишком маленькая. И зачем спрашивать, если все равно сделаешь потом по-своему?
Баби открывает дневник на странице с освобождениями от уроков. В графе «причины отсутствия» пишет: «по здоровью», в широком смысле слова это правда. Ей было очень плохо от самой мысли, что она не уедет со Стэпом. А теперь надо подписать. Она становится серьезной. Пробует еще раз на другом листочке. Под десятком других «Раффаэлла Джервази». Получается неплохо. Можно подделывать и подпись на чеках и купить себе SH 50. Но это уж слишком. Вообще-то деньги ей не нужны, ей нужна только подпись под освобождением. Она берет ручку и приступает. Выводит «Р» и движется дальше, аккуратно, очень правдоподобно до последней «и». И, еще дрожа от напряжения, устав от подделывания, от необходимости писать точно тем же почерком, что и мать, изучает написанное. Вышло еще лучше. Невероятно. Только, может быть, фамилия написана немного дрожащей рукой. Она сравнивает ее с другими подписями в дневнике. Значительной разницы нет. Ни одной неточности. И есть еще кое-что в ее пользу. Первый урок будет вести учительница математики, Бои. Толстые очки, широкое добродушное лицо. Даже в тот раз, когда она потеряла контрольные и извинялась перед классом, и просила никому ничего не говорить.
37
Позже, когда родители ушли, за ней приехал Стэп. Там уже ждет вся компания: Скелло, Луконе, Дарио с Глорией, Сицилиец, Хук, Полло с Паллиной и еще ребята на Golf и пара девушек. Едут к Прима Порта, потом сворачивают направо к Фиано. Пока ехали, Баби ужасно замерзла. Место это называется «Колоннелло» и находится где-то очень далеко. Баби не понимает: почему они решили поесть именно тут? Два больших зала с печкой прямо в зале и самыми обычными столами. Может, тут просто дешево? Молодой официант подходит принять заказы. Их пятнадцать человек, и все то и дело передумывают, что заказать. Все, кроме нее: она-то сразу выбрала себе салат с капелькой масла. Официант, бедняга, вот-вот разорвется. Он повторяет заказ на первые блюда, переходит ко вторым, но уже на гарнирах кто-нибудь решает заново.
– Эй, шеф, две паппарделле со свининой.
– И мне, – добавляет другой и за ним еще один.
Затем еще двое решают взять поленту или спагетти карбонара. «В жизни не видела такой нерешительной компании», – думает Баби. И плюс ко всему Полло, желая помочь, повторяет все заказы, создавая тем самым еще больше неразберихи. В конце концов все весело смеются. Это, оказывается, игра такая. Бедняга-официант удаляется в полном замешательстве. Одно точно: надо принести четырнадцать средних бокалов светлого пива и одну… что же заказала эта красивая голубоглазая блондинка? Он заглядывает в исчерканный блокнотик и, припомнив, что надо принести диетическую колу, уходит на кухню.
Ужин проходит при полной неразберихе. Как только приносят блюдо – ветчину ли, грибки ли с чесночными гренками, – на них бросаются, как в голодный год, и через секунду все исчезает.
