Мечта империи - Роман Буревой

— Разве нельзя отдохнуть? — пробормотал раненый.

— Пиши! — приказал ему Курций. — Обо всем что ты видел у Макрина.

Он поставил перед сенатором кубок с неразбавленным вином. Элий отпил пару глотков. Силы ненадолго к нему вернулись. Он написал шесть или семь фраз и подписался. На безымянном пальце левой руки Элий носил золотой перстень с печатью. Курций принес воск, и сенатор приложил печать к бумаге.

— Ну вот, теперь главное, чтобы эта бумага оказалась там, где надо.

— Кажется, я узнал одного из заказчиков Макрина… — сказал Элий.

— Ты видел его лицо? — Курций весь подобрался.

— Лица не видел… Но голос… голос слышал. И узнал. Это Корнелий Икел.

— Первый префект претория?

— Уверен, это он.

Элию казалось, что голова его превратилась в мяч и кто-то бесцеремонно пинает этот мяч, и он катится, катится по траве, и все вокруг кружится неостановимо. Элий почувствовал, что его сейчас вырвет, и застонал от отвращения. И его в самом деле вырвало. Красным вином и желчью.

Все это Элий вспомнил, лежа в крестьянском домике и глядя в потолок. Но воспоминания мало что прояснили. Курций устроил для Макрина ловушку и захотел прикрыть его тайную лавочку. Интересно, удалось ему это? И где теперь Вер? Гладиатора могли застрелить, а обезображенное тело бросить где-нибудь подальше от виллы. Нет, такого не может быть. Даже Элию удалось ускользнуть. А Вер гораздо сильнее физически, и — это надо признать — ум его куда изворотливее. И как будто другой… Да, Вер думает иначе. Элию всегда хотелось понять логику Вера. Но не получалось. К сожалению, у Вера слишком много врагов. Его собственный гений, Макрин и еще некто, кто заварил всю эту кашу, кто приказал убить Летицию Кар, кто…

Элий почувствовал, что от этих мыслей у него начинает раскалываться голова.

Он приподнялся и оглядел комнату. Подле кровати на небольшом столике стояли кувшин и глиняная кружка с водой. Элий взял кружку и поднес к губам. Рука его дрожала, и он расплескал половину на простынь, которой он был прикрыт. Только теперь он заметил, что абсолютно наг. Если не считать бинтов и пластырей, на нем ничего не было. Ах да, еще осталось золотое сенаторское кольцо. Но плечо забинтовано вполне профессионально. Судя по всему, о нем заботились. На сгибе локтя с внутренней стороны Элий обнаружил несколько темных точек. Неведомый медик делал инъекции в вену. А что, если его специально держали без сознания? Элий был уверен, что рана не особенно опасна и вряд ли была необходимость в таких дозах обезболивания. Наркотики понадобились для другого. Как говаривал Марий Антиохский:

«Тот, кто вкалывает себе в вену иглу, становится невидим для богов».

Именно поэтому возле дома киника гений приказал схватить Элия и не стал искать Вера. Гений не видел Юния Вера, когда тот находился под действием «мечты».Уж не решил ли Курций таким образом защитить Элия от всевидящих убийц? Гений грозил уничтожить Элия. Для гения не составит труда отыскать бывшего подопечного, хотя они давно не общаются, а при встрече начинают ругаться, как

муж с женой, чья любовь перешла в смертельную вражду. Элий не мог припомнить, с чего началась их размолвка. Наверняка из-за малости, каждый желал настоять на своем и не уступал. Теперь это не важно. Примирения не будет. Потому что оба не хотят примирения. Они обособились, привыкли мыслить и действовать каждый по себе, вновь соединиться для них равнозначно пытке. Причем пытке смертельной. Так ли нужны были Гэлу сведения Элия? Или он хотел причинять боль строптивому подопечному ради самой боли? Ненависть гения дошла до того, что он желал Элию смерти.

Разумеется, подойти с ножом, как обыкновенный убийца, Гэл не может. Гении не созданы для убийства. А власти, чтобы поразить молнией, огненный стрелой или чем-нибудь сверхъестественным, у них нет. Воплощаются в тела гении лишь для собственной защиты — после ночной встречи в саду Элий понял, как уязвим дух, лишенный плоти. Так что скорее всего Гэл прибегнет к помощи наемных убийц. Как тогда, возле виллы Мария Антиохского, трое головорезов напали на сенатора и скрутили его.

Да, да, явится наемный убийца и перережет Элию горло.

Вот сейчас дверь отворится… Элий почувствовал, как сердце начало быстрее отсчитывать удары. Это еще не страх, это волнение. Небольшое выделение адреналина, столь полезное для человека его профессии. Вернее, его профессий — гладиатора и сенатора, столь разных и столь схожих. И тот и другой — исполнитель желаний, и тот и другой почти всемогущ. И тот и другой подвергаются смертельной опасности, если не хитрят, а выполняют свой долг честно.

Элий снял со спинки кровати полотенце и обмотал им левую руку. Затем взгляд его упал на пустой пузырек из-под лекарства на подоконнике. Бутыль вставляли в капельницу, а затем забыли убрать вместе со штативом. Элий сполз с кровати и едва не упал. Ноги его подкосились, и, не ухватись он за спинку кровати, он бы грохнулся лбом об пол. Два шага до окна дались с трудом. Элий схватил пузырек и,

тщательно примерившись, треснул стеклом о подоконник. Удар был точен — получилась розочка с острыми осколками. В руке бывшего гладиатора — опасное оружие. Путь от окна до кровати оказался легче — силы быстро возвращались.

Действие лекарств заканчивалось. Тот, кто должен был держать Элия между жизнью и смертью, одурманивая наркотиками, забыл о своем задании. Элий пришел в себя.

Значит, скоро и гений придет.

Элий растянулся на кровати и закрыл глаза. Осколок спрятал под простыней так, чтобы руке было удобно до него дотянуться. С каждой секундой, длящей ожидание, напряжение росло. Он был уверен, что убийца явится с минуты на минуту.

Неожиданно собаки с истошного лая перешли на заискивающий скулеж. А затем разом смолкли. Воцарилась неправдоподобная, звенящая тишина. Элий из-под полуприкрытых век наблюдал за дверью. Минута, вторая, третья… Элий больше не в силах был переносить напряжения. И дверь открылась. Едва слышный всхлип петель совпал с едва уловимым лязганьем выходящего из ножен кинжала. И скрип, и звон лезвия — все говорило о непрофессиональности убийцы. Это был первый, кто подвернулся высокому заказчику под руку. И эта торопливость, ставка на грубую силу давали Элию шанс. Он слышал, как шаркают грубые сандалии по полу. До двери было три шага. Убийца сделал эти три шага и остановился. Не так-то просто убить человека в первый раз, даже если тебе доводилось закалывать свиней и рубить головы курам. Человек собирал всю свою решимость. Вот он вздохнул и замахнулся. И тогда Элий открыл глаза, одновременно выбросив вверх левую руку, обмотанную полотенцем.

Взгляд сенатора встретился со взглядом доморощенного убийцы, рука бывшего гладиатора блокировала удар. Загорелое лицо деревенского парня, решившего немного подработать на неведомой ниве убийства, сделалось землисто-серым, парень даже приоткрыл рот, видимо, готовясь извиниться, но так и не успел ничего произнести, ибо Элий вскинул правую руку и осколок стекла вспорол артерию на шее незадачливого наемника. Перерезанная сонная артерия издала громкий засасывающий звук, и парень бревном рухнул на постель, забрызгивая льняные простыни карминовыми пятнами. Будь у Элия чуть больше сил, он бы попытался обезоружить противника и скрутить его. Но сейчас он мог нанести лишь один удар. Он не мог рисковать.

Несколько секунд Элий смотрел на убитого. «Неплохой парень», наверняка называли его друзья. Но явился неведомый гость и предложил огромные деньги за один удар ножа. Блеск золота помутил рассудок. Мечта поманила и обманула. Денег хватит, чтобы купить клеймо на Аполлоновых играх в Риме. Откуда парню знать, что гениям давным-давно плевать на своих подопечных…

— О боги, что я делаю… — прошептал Элий. — Смотрю на мертвого и говорю с ним мысленно о его жизни… Я в самом деле схожу с ума…

Он отпихнул мертвое тело и сполз с кровати. И тут понял, что у него не хватит сил удрать из дома. Оставалось одно — инсценировать бегство. Он разбил скамейкой окно, после чего выбрался из комнаты и по шаткой деревянной лестнице принялся карабкаться на чердак. Ноги едва слушались. И он цеплялся руками за перила, буквально волоча обессиленное тело. Чердак был завален соломой, плетеными корзинами, пустыми ящиками и коробками. Огромный кот, распластавшись на деревянной балке, равнодушно следил зелеными прозрачными глазами за нелепыми усилиями человека.

Элий повалился в солому, тяжело дыша. Внизу завизжала женщина. Потом несколько мужчин заговорили разом. И вновь женский крик. Если крестьяне позовут вигилов, те без труда разыщут убийцу. Убийца — это он. Когда-то он, спасая свою жизнь и жизни невинных, убил человека. В саду Макрина он стрелял и ранил или застрелил охранника. Сейчас же он намеренно умертвил деревенского парня, спасая свою жизнь. Теперь этот список будет все удлиняться, и счет сделается бесконечным. Кровь убитого испятнала десятками красных точек кожу Элия.