Тропа тайкера - Павел Искра

— Как первым? Леониду открыли еще вначале XXII века, и первая же экспедиция поняла, что имеет дело с разумными существами.

— Да-да. Мы тогда ловко подсунули им своих лемуров. Милые такие, смешные человечки, сначала они что-то украли у землян, потом аккуратно положили на место. Летали на орлах у них над головами. Потом уже в следующую экспедицию — осторожный «контакт». Мы тогда со смеху покатывались, нас-то никто не видел. Вообще-то хорошо выдрессированный лемур может произвести впечатление разумного существа. А уж если его хозяин имеет с ним телепатическую связь и контролирует его, он вообще что угодно сделает. Будет перед твоими изумленными глазами формулы высшей матиматики рисовать. Вот так мы и изучали друг друга — земляне «нас», а мы их. Очень скоро мы уже во всех подробностях знали, что происходит в космосе. И только Вадим Назаров, один из прогрессоров, догадался, что за этими лемурами кто-то должен стоять. Он расчитал полный биоценоз планеты, у нас ведь тоже не тишь да гладь, хищников хватает. По расчетам получалось, что если бы лемуры были разумные, они бы просто не смогли выжить. Уж очень они были такими добрыми и беззащитными. Кто-то им явно покровительствовал. Мне тогда понравилась его сообразительность, я решил познакомиться лично.

— Выйти на контакт безо всяких согласований?

— С кем? У нас нет никаких правитльств, каждый сам принимает решения и несет за них полную ответственность.

— Сергей, а этих лемуров вы только телепатически можете контролировать? — Данг решил, что пора получить ответ и на другой свой вопрос, — А, скажем, с помощью тех же духов?

— Хитер… — усмехнулся Вадим, — Ладно, узнаешь и про духов. Видишь ли, то, что земляне называют биополем, на деле — неоднородная структура, это органичный синтез нескольких энергетических полей — очень тонких материй. На основе этих полей тоже образуется жизнь — вне всяких физических тел. Жизнь, совершенно невидимая для людей. Только иногда, под влиянием сильных стрессов, тяжелой болезни, приема наркотических средств люди видят или слышат их.

— Галлюцинации?

— В подавляющем большинстве случаев они лишь обычный бред воспаленного мозга. Но вот в некоторых… Всякие там черти, вампиры, чудища и прочая нечисть — именно оттуда. Кстати, отметь, что энергия, выделяемая от сильных эмоций людей, особенно таких, как страх и любовь, — лакомый кусок для духов.

— И где же существуют эти духи?

— Практически в каждом биополе обитаемых планет. Они не смогут долго существовать вне обычной органической жизни. И чем сложнее эта жизнь, тем больше пищи для духа.

«Дела… — подумал про себя Данг, — Уж одной этой информации было бы достаточно, чтобы Горбовский остался доволен результатами операции „Посланник“».

— И как же вы их сумели приручить?

— Да как и собак приручили в свое время, — на пищу. Мы научились полностью управлять эмоциями, и дозированно угощали их энергиями страха, любви… - кто что любит. Поначалу, конечно, это было опасно — эти духи могут напугать до смерти. Не улыбайся, я говорю в буквальном смысле. Вспомни, например, как когда-то на Земле провели такой эксперимент человека гипнотизировали, и врач прикладывал к его коже обычную монету, перед этим внушив, что она раскалена докрасна. Был ожог второй степени документально подтвержденный факт, а эти духи похлеще любого гипнотизера будут… Так что эмоции надо контролировать полностью.

— А почему эти духи не могут напугать всех подряд? Им же тогда энергии гораздо больше досталось бы.

— Так я же говорил, нормальные люди их вообще никак не чувствуют. Только те, у кого крыша поехала.

Вот тут уже Данг перестал понимать Вадима. Привычная логика исчезала если духов могли видеть только сумасшедшие, то и Вадим, который мог ими управлять, тоже являлся оным. А в таком случае перед Дангом вставал пример классической казуистики.

— Правильно мыслишь, — вновь усмехнулся Вадим, заметив недоумение на лице Данга, — Иметь с духами дело может только сумасшедший. Но он не сможет ими управлять — сумасшедшего они медленно, но верно сожрут. В переносном смысле, конечно. Причем, заметь, косить под дурака тоже нельзя. Этот номер с ними не пройдет. Это очень серьезная и тонкая работа.

У Данга опять лихорадочно забилась в голове ясная, но еще не совсем сформулированная мысль.

«Значит, леонидянин при работе с духами действительно сходит с ума. И в то же время не теряет контроля над ними. Стало быть, у него есть что-то сильней, чем эмоции и разум, что позволяет ему полностью видеть ситуацию.»

— Как же вы называете такую внутреннюю силу? — спросил его Данг.

— В языке землян определения этому нет. Врочем, можно назвать ее волей, тут есть что-то схожее.

— Ладно. Будем считать, что это понятно. А как ты попал в Антигород? И вообще, там поселение леонидян?

— Верно. Хотя там обитают не только они. Собственно говоря, там собрались все отщепенцы нашей планеты.

— Кто?

— Так нас там назвали. Определение довольно точное, и ничего обидного я в нем не вижу. Просто мы родились немного другими, похожими на наших далеких предков. Видишь ли, мы ведь гости на Леониде.

— Гости? — изумленно переспросил его Данг.

— Да, хотя и очень древние. Генетический код животного мира на нашей планете немного иной, гуманоидов нет и быть не может. Наши лемуры, конечно, не имеют ничего общего с земными обезьянами, хотя чем-то и похожи. И вообще, если бы не мы, они, наверное, смогли бы дать начало новой цивилизации.

Наших очень далеких предков кто-то переселил на Леониду. Тогда там был чудовищный, хищный мир. Выжить в нем могли только безупречные воины. Почти все люди тогда погибли, а те, что выжили… У них ведь не было ничего, кроме своего тела и тех предметов, что находились под рукой. И остро нехватало времени для изготовления оружия. И развитие пошло по пути совершенствования не орудий труда, а своего тела. В полном комплексе, без исключения. Никакого однобокого развития, скажем, умная голова и дряблые мышцы, или наоборот — там не прошло бы. Это было вопросом жизни и смерти

Вадим снова налил себе молока и смакуя, продолжил свой рассказ:

— Так продолжалось довольно долго. Причем вопрос о личной власти кого-либо никогда не вставал. Территории были огромными, рождаемость чрезвычайно низкой, а вокруг жили чудовища. Ценность жизни каждого человека была чрезвычайно высока. Постепенно мы изменили свой мир. Мы приручили своих чудовищ, они стали верно служить людям. Войны прекратились. О том, чтобы воевать друг с другом, не могло быть и речи — безусловная ценность каждой человеческой особи уже въелась в нашу плоть и кровь. К тому же, это было бы бессмысленно — нас всего-то не более тридцати тысяч на всей планете.