Право на рассвет - Андрей Павленко

– Впечатляет. А в Гойлен или в тот, другой город можно попасть отсюда?

Проводник покачал головой.

– И Гойлен, и Аволаг находятся в другом полушарии Земли.

Он подумал и добавил:

– И Кревенкрайт тоже. Отсюда пути нет. В Унгейл ведет множество дорог с поверхности, а чтобы попасть в Гуллвейг, нужно миновать Унгейл. Но все города… Я слышал, что из Четвертой ступени есть хода в любое убежище гулов, но на это потребуются месяцы!

Маргарита достала свой смартфон и сделала несколько снимков.

Колшу, судя по его выражению лица, это совсем не понравилось. Ну да, если наш диверсионный крейвен разоблачат, его будут пытать как предателя, а нас с Марго просто сожрут.

Труба-мост выступала за края пропасти на метр, и крепилась на двух подковообразных опорах, установленных по обеим сторонам разлома.

Нижняя кромка трубы, или дно, располагалась на уровне колена, а длина превосходила длину трамвая. Пожалуй, можно было сказать, что размер трубы приближался к размеру железнодорожного вагона.

Да, именно так. Представим себе отрезок трубы, в которой удалось плотно засунуть пассажирский вагон «Чита-Ленинград» и в итоге получим размеры моста в Унгейл.

Судя по материалу – чугун. Я осторожно тронул ее носком ботинка, и от этого легкого толчка труба медленно закрутилась по часовой стрелке, причем совершенно бесшумно.

Ничего себе! Крейвену пройти здесь было бы нереально. Не завалившись набок, по крайней мере.

Наверное, именно благодаря этой, специфически воняющей смазке, труба вращалась так легко и бесшумно.

По окружности, вдоль торца в полметра толщиной, двумя рядами шли непонятные, размером с ноготь, очень напоминающие римские, символы.

– Это сфотографируй! – кивнул я.

– Это интересно. – Маргарита всмотрелась в руны.

Я заглянул ей за плечо.

Включив режим записи видео, она медленно прокручивала трубу, чтобы все значки попали в кадр.

Подойдя к краю разлома, и стараясь не морщиться от запаха, шедшего от трубы, я осторожно заглянул вниз.

– Никто не знает ее глубины! – сообщил Колш, проследив за моим взглядом.

И не захочет знать, подумал я.

Ров был глубоким, это точно. Метрах в шести от поверхности уже наступала непроглядная тьма. Некоторое время я боролся с искушением швырнуть что-нибудь вниз, чтобы услышать звук падения, но поскольку ничего, кроме вуур под рукой не было – пол под ногами был гладким, без малейших трещин и камней, отошел.

– Странный мост! – заметила девушка, осматривая трубу.

– О да! – Колш подошел поближе. – Это сделано для возможных захватчиков. Чем больше врагов зайдет внутрь, тем медленнее будет вращаться труба. Понять это несложно. И едва труба будет наполнена, и вес ее превысит допустимые пределы, она раскроется точно по шву! Соответственно, нанеся этим ущерб. При таких-то размерах!

– А как же те трупоходы? – полюбопытствовал я.

– Любой мост можно заблокировать, если знать секрет! – улыбнулся гул. От его гаденькой усмешки мне стало не по себе.

– И ты, конечно же, знаешь его?

– Разумеется.

Что же, пойдем все вместе. Не хватало еще, чтобы труба раскрылась пополам точно на середине пропасти! Этому гулу я уже не верил.

– Там есть охрана? – спросила Маргарита.

– Здесь нет, иначе мы бы так просто не стояли здесь! – Усмехнулся гул. – Ближайший пост в полумиле отсюда.

– Что, за трубой никто не следит? А вдруг тревога? – Не поверил я.

– Между Ступенями есть связь. И если бы что-то произошло, сюда подали бы сигнал! А то, что произошло с конвоем еды… гм, там не было связи.

– Ну да, а рации?

– Они лишь для связи между сопровождающими. Другим незачем об этом знать!

Странно. Ну ладно.

– Ну что, так и будем стоять? – спросила девушка, и первой шагнула в трубу.

– Эй, постойте, – всполошился проводник, опрометью бросился к трубе, и схватившись руками за край, стал ее вращать.

Маргарита затанцевала, стараясь удержать равновесие.

Я шагнул к нему, намереваясь прекратить этот балаган, но Колш вовсе не думал шутить.

Выбрав какой-то символ, он схватился за него когтями, и с усилием вытащил из ободка трубы металлический кубик, оставив углубление размером со спичечный коробок.

Чуть покрутил трубу, и вытащил второй. А потом засунул кубики обратно, предварительно поменяв их местами и слегка крутнул трубу. Послышался отчетливый щелчок.

– Готово! – Важно промолвил он, очевидно ожидая похвалы.

– Пойдешь за мной. – Сухо сказал я, ступая в трубу.

В ноздри ударила вонь. Причем сильно, словно я нырнул в погреб с тухлыми яйцами.

– Это не «Шанель», – участливо сказала Марго.

– Да уж, – стараясь не разжимать губ, ответил я.

Девушка повернулась к гулу.

– А тебе особое приглашение?

Труба не вращалась, идти можно было свободно. Скорым шагом я пошел вперед, Колш за мной. Оглянувшись, я убедился в этом.

– Все нормально, – проследила мой взгляд Марго.

Труба слабо-слабо светилась опалесцирующим светом, словно края ее были покрыты слизью какого-то моллюска.

Надеясь, что Колш не самоубийца, и стараясь не дышать, мы пересекли трубу.

И вот тут-то вонь проявилась во всем своем великолепии! Очевидно, что разлом каким-то образом препятствовал распространению запаха, и отверстие в трубе было единственным источником «вентиляции».

Гул молча протянул нам маски.

– А как мать являет яйцо? Ведь отверстий у гулов для этого нет? – чтобы сгладить неловкость, спросил я. Голос глухо звучал под прозрачным намордником.

– Когда наступает время, оно проходит сквозь кожу, в районе живота.

Колш ткнул себя в район пупка.

– Проходит?

– Как вода сквозь бумагу. Зрелище довольно занятное, но очень болезненное для матери. Особенно, если рождаются мальчики. Как правило, рождение мальчика заканчивается смертью для матери.

– Нас учили, что пол ребенка определяется после появления яйца, – заметила Марго, оглядываясь по сторонам и придерживая маску. – Когда оболочка впитывается в тело.

– В смысле, впитывается?

– Ребенком впитывается питательная жидкость, в которой он находится, а когда остается лишь оболочка, можно определить пол, причем в зависимости от того, каким именно образом она поглотится.

– То есть, гарантии никакой?

– Это не так, – покачал головой гул. – То есть, так, конечно, но мы уже знаем заранее, какого пола будет ребенок.

То, что я посчитал воротами, на самом деле оказалось искусно выполненным рисунком. Цвет камней был тщательно подобран, и с десяти шагов невозможно было различить квадратных проход, не более пары метров шириной, за которым виднелся пологий спиралевидный спуск, уходящий вниз градусов под сорок.

Мы с Маргаритой осмотрелись. Она бесстрастно водила своей камерой, несмотря на то, что в любую минуту могли появиться гости. Или хозяева, как угодно.

Колш первым шагнул в проход и нетерпеливо поглядел на нас, постукивая когтями по каменной кладке.

– Нам пора! – скрипуче сказал он. – Посланники Великого Дайрона должны исполнить свой долг!

Глядя на него, мне вспомнились слова Миши о