Право на рассвет - Андрей Павленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Надо же! – пробормотал я.
Пройдя над входом, галерея плавно изогнулась, и метров через пятьдесят привела к краю пещеры. Тут уже не было освещения, и из темноты тянуло тем классическим, зловещим духом.
– Готов?
Марго достала маленький, размером с автоматный патрон, фонарик, и осторожно шагнула в темноту.
– Я впереди! – заявил я, отстраняя ее.
– Ты же не ориентируешься тут!
– Зато ты ориентируешься. Это не в подвале у Груббер! – отрезал я.
Маргарита вздохнула и отдала фонарик.
Она оказалась права. Спустя минуту луч уперся в ступени, убегающие вверх и вниз.
– Куда?
– Вверх, – твердо сказала девушка. – Пойдем вниз – выйдем прямо к ним.
– Вверх так вверх.
Полный оборот спирали, и мы очутились на третьем ярусе. Лестница вела дальше. Ступени были широкими, удобными. И главное, сухими. Нога ступала удобно.
– Что ж это за охрана? – вполголоса сказал я.
– Что, прости?
– Что за охрана, – повторил я. – Если любой может залезть, так же, как и мы.
– Верно. Гулы лазают по стенам, как мухи. Но любая лестница, при необходимости легко перегораживается плитой.
– Так почему же мы гуляем тут, как по Бейкер-стрит?
– Потому что никто не отдал приказа. – Легко сказала девушка. – Это понятно.
Мне было непонятно. Если фактор инициативы отсутствует, зачем тогда такая охрана? Наймите вампиров. Или граморов.
– Те, кто сможет анализировать ситуацию, и соответственно, отдавать приказы, должны как минимум, переродиться один раз. Остальные на такое не способны, – словно прочитала мои мысли Маргарита.
– Колш показался мне вполне адекватным.
– Колш да. – Согласилась она. – Но таких единицы. Я не знаю о нем ничего, но остальные, поверь, не такие!
То же самое говорил и Дайрон. Посмотрим. Это и хорошо и плохо одновременно. Хорошо, если придется убегать. Плохо, если придется договариваться.
Девятый или десятый этаж. Лестница закончилась, приведя в узкий коридор.
– Стой. – Приказала Маргарита. – Все верно. Девять.
– Мне показалось, десять, – произнес я, прислоняясь к стене.
– Вместе с первым этажом.
Девушка присела на корточки и осторожно водила лучом по полу.
– Ага. – Удовлетворенно сказала она, поправляя шапочку. – Видишь, следы другого цвета?
– Нет, – честно сказал я.
– А так?
Она щелкнула кнопкой и я отчетливо увидел на полу множество бесформенных, напоминающих раскраску индейца, мазков.
– В ультрафиолете видно. – Пояснила она. – Сюда не наступать. Иначе…
О том, что будет иначе, уже красноречиво поведала труба внизу.
Сначала было тяжеловато, потом мы приноровились. Один ступал вперед и подсвечивал дорогу второму.
По счастью, места для прохода хватало.
– Прямо Индиана Джонс, – проговорила девушка, когда шагов через сто пятьдесят «минные поля» закончились. – Пирамиды. Примитивная механика.
– Не такая уж и примитивная, – возразил я. – Взять ту же трубу. И вообще, Индиана Джонс мне не нравится. Как-то просто.
– Да? – Удивилась она. – Вполне приличный фильм.
Конечно, с ее-то папой-археологом! Наверное, смотрят замерев дыхание, на каждое Рождество, как мы «Иронию судьбы»! Хотя «Ирония судьбы» мне тоже не по вкусу. Ни разу не досмотрел до конца.
И теперь вряд ли получится…
– Коридор повторяет нижние галереи, – сказала Марго. – А вот теперь будем осторожнее.
Ход чуть разошелся в стороны и повернул направо, перпендикулярно направлению, которым мы шли.
Девушка выключила фонарик.
Два десятка шагов в полной темноте на ощупь, поворот налево, поворот направо, небольшой уклон вверх, еще десяток шагов, поворот, и впереди забрезжил тусклый свет.
X
Коридор вывел в гигантскую, в разы больше предыдущей, пещеру неправильной овальной формы. Потолок, относительно ровный, казалось, был почти над нами, только коснись рукой, а под ногами раскрылась пропасть глубиной в десять или больше этажей. Коридор, которым мы пришли, насколько хватало глаз, обегал зал, словно верхний ряд кресел в цирке. Никаких перил или ограждений, только высеченная в камне тропа, в пару метров шириной.
Я тронул маску. Вонь усилилась, но приобрела какой-то другой, более затхлый оттенок. Но честно говоря, показалось, что при необходимости тут можно обойтись и без маски. Правда, при очень большой необходимости.
В общем, духан был конкретный.
Пещера была больше, чем стадион. Больше, чем озеро на сборах. Больше, чем… Как небольшой город. Конечно, размерами Унгейлу было далеко даже до захудалого райцентра, но это творение внушало трепет.
– Боюсь даже представить себе Гуллвейг, – тихо произнесла Марго. Маска частично приглушала ее слова, но все же я уловил их.
– А я боюсь даже представить себе, что будет, если рухнет потолок.
– Не рухнет. – Девушка отступила на шаг и провела ладонью по стене. – Этот город строился не одну сотню лет. Все покрыто налетом, видишь? Камень пропитан кровью, и стал куда прочнее бетона.
– М-да, немало тут угробили добропорядочных гулов. – Я осторожно наклонился над пропастью. Вся пещера, сколько хватало глаз, была разделена на своеобразные соты, и в каждой – подобие двора-колодца. Более точное представление можно получить, если дно бадьи уложить картонными распорками, в которых продают бокалы.
Стенки «сот» были толщиной в три-четыре метра, в них-то, судя по всему и размещались апартаменты граждан этого славного городка, а дворы-«клетушки» представляли собой шестигранные цилиндры, установленные на попа, с ребрами в десять шагов шириной, и длиной, равной расстоянию от земли до того места, где мы находились.
То есть каждый двор состоял из шести стен, соединенных углами. Этакие гигантские трубчатые соты.
На разных уровнях и под разными углами эти «дворы» пересекались тропинками – каменными брусками от двадцати сантиметров до полметра шириной, и толщиной столько же. Ни перил, ни заграждений – иди себе и иди. Пересекать пропасть в десять этажей по такому мостику не слишком-то хотелось. Притом, горизонтальные переходы – это еще полбеды. А как быть с теми, что шли под углом в сорок пять-пятьдесят градусов?
Ближе к центру города дома плавно становились ниже. Чтобы представить себе Унгейл сверху, достаточно взять металлическую сетку, сплошь состоящую из «сот», и опустить в центр груз.
– У гулов вообще очень жесткий общественный уклад. Если не сказать жестокий, – равнодушно отозвалась Маргарита. – Знаешь, чем больше их угробили, тем прочнее будет свод. И человеческое общество.
– Так ведь все наперебой говорят о трупоедстве! Что с того человеческому обществу?
– Слово «мертвый» подразумевает не только умерших своей смертью! – Марго водила лучом фонарика по стене, не боясь, что нас могут засечь.
Потолок слабо фосфоресцировал, но возможно это было отражением слабых пучков света, шедших из «колодцев». Необычных форм лампочки размещались в хаотическом порядке на стенах «домов». Стены со всех сторон были усеяны отверстиями.
– О подъездах тут не слышали, –
