«Кантокуэн» — «Барбаросса» по-японски. Почему Япония не напала на СССР - Анатолий Кошкин

В конце июня 1941 г. военным министерством и генеральным штабом было принято решение сократить количество выделяемых для войны против СССР дивизий до 25. Затем, в июле, основной удар было решено наносить силами 20 дивизий. Наконец, 31 июля на встрече начальника оперативного управления генштаба Танака Синъити с военным министром Тодзио было окончательно решено выделить для войны против СССР 24 дивизии. Это объяснялось тем, что японское командование намеревалось добиться целей войны против СССР «малой кровью». 1 июля 1941 г. на заседании координационного комитета правительства и императорской ставки заместитель начальника генерального штаба Цукада Ко в подтверждение следования теории «спелой хурмы» заявил: «Мы будем готовиться как следует, но намерены иметь (в Маньчжурии и Корее) минимум войск для ведения военных действий. Мы не собираемся выставлять излишне большое количество соединений».

В действительности же в результате проведения мобилизации, как отмечалось выше, в Маньчжурии и Корее была создана крупная группировка японских войск в 850 тысяч человек. Она не ограничивалась штатной численностью подготовленных дивизий. Причем мобилизованные войска направлялись не во вновь формируемые обычные дивизии, а на увеличение существующих, а также для создания особых дивизий типов «А» и «А-1», которые были примерно в два раза сильнее дивизий обычного состава. Если в обычной дивизии насчитывалось 13–16 тысяч человек, то дивизии «А» — 24 600, а в дивизии «А-1» — 29 400. Дивизии нового типа имели на вооружении значительно больше орудий, в их составе появились танки.

Усиленные дивизии дислоцировались в Маньчжурии. Из пяти существовавших в японских сухопутных силах дивизий типа «А-1» все пять находились в Квантунской армии. А из 19 дивизий типа «А» после мобилизации в состав Квантунской армии должно было войти 12. Кроме того, здесь были размещены 24 из имевшихся в японской армии 58 бригад. Поскольку в результате проведения мобилизации в Маньчжурии и Корее была создана группировка японских войск в 850 тысяч человек, можно считать, что по численности это соответствовало 58–59 японским обычным пехотным дивизиям. Ведь японский генштаб и командование сухопутных сил при разработке плана войны против СССР исходили из того, что на Дальнем Востоке и в Сибири было дислоцировано около 30 советских дивизий. Поэтому они и стремились к созданию необходимого для проведения наступательных операций двойного превосходства.

Летом 1941 г. Квантунская армия развернула против СССР боевые порядки шести армий и отдельной группы войск, не считая резерва. В соответствии с планом «Кантокуэн» для ведения боевых действий было сформировано три фронта: восточный в составе 4 армий и резерва, северный в составе 2 армий и резерва и западный в составе 2 армий.

К началу августа выделенная для вторжения в Советский Союз группировка была в основном подготовлена. Приближался установленный графиком срок принятия решения о начале войны — 10 августа. Однако правящие круги Японии проявляли нерешительность, ожидая поражения Советского Союза на Западе. В это время посол Отт в телеграмме в Берлин следующим образом оценивал обстановку: «В отношении японского оперативного плана ясности еще нет, однако, вероятно, они не ограничатся наступлением в район Владивостока и севернее, но одновременно будет предпринято также наступление в направлении озера Байкал, а именно: вдоль железной дороги Маньчжурия — Чита и из района Калган через Внешнюю Монголию. Время наступления еще не ясно, но можно предположить, что подготовка к наступлению, по моим соображениям, потребует времени до середины августа. Кроме того, генерал Окамото (Кёфуку) многократно в разговоре упоминал, что Япония выступит лишь тогда, когда немецкие части достигнут Волги».

Так как каждый день политики выжидания сокращал возможность проведения военной кампании в течение 1941 г. (по плану «Кантокуэн» она должна была быть завершена до наступления зимы), армейское руководство в центре и командование Квантунской армии решили ускорить начало японского нападения. 3 августа в военном министерстве был подготовлен документ «Позиция в отношении СССР», которым предписывалось «в случае советского наступления, воспользовавшись моментом, развернуть военные действия с тем, чтобы правительство приняло немедленное решение начать войну». Составители документа «обосновывали» свою позицию тем, будто Советский Союз готовил превентивный удар по Японии. При этом использовалась составленная в штабе Квантунской армии явно провокационная «информация» о том, что войска Красной Армии на Дальнем Востоке якобы изготовились к наступлению, прекратив радиообмен.

Содержание этого документа давало возможность Квантунской армии самостоятельно спровоцировать войну с СССР, возложив при этом ответственность за ее начало на советскую сторону. Провокационная цель этой акции была столь очевидна, что командование флота решительно выступило против нее. Флот потребовал исключить из проекта документа слова «начало войны». 6 августа на заседании координационного комитета правительства и императорской ставки был принят документ «О мерах империи в связи с нынешним состоянием отношений между Японией и СССР». В нем было записано: «В случае фронтального наступления Советского Союза его войска будут отброшены, с тем чтобы не упустить инициативу в результате перехода к оборонительным действиям… Позиция империи в отношении советского нападения будет незамедлительно определена на заседании кабинета министров».

В тот же день этот документ был одобрен императором. После этого в Квантунскую армию была направлена директива ставки № 523, которая гласила: «При действительном нападении русской авиации и невозможности его предотвращения командующий Квантунской армией в целях выполнения стоящей задачи может осуществить силами авиации наступательные действия на русской территории». Этой директивой, по существу, право начать войну с Советским Союзом, как и во времена Халхин-Гола, предоставлялось командованию Квантунской армии.

Едва ли стоит говорить, что придуманная японскими сторонниками скорейшего нападения на СССР «теория советского превентивного удара» была насквозь лживой и провокационной. В труднейший период первых месяцев Великой Отечественной войны правительство Советского Союза было крайне заинтересовано в недопущении военных действий в восточных районах страны, стремилось избежать войны на два фронта. Красная Армия на Дальнем Востоке готовилась не к «превентивному удару», а к отражению вероломного нападения ближайшего союзника Германии — милитаристской Японии, опасность которого была высока.

К лету 1941 г. в Японии был разработан детальный план оккупации советского Дальнего Востока и Сибири. Разработкой этого плана занимались несколько японских правительственных организаций. Кроме того, исследовательские группы по вопросам эксплуатации ресурсов и управления захваченными территориями существовали практически в каждом министерстве, центральных штаб-квартирах ведущих монополий и финансовых групп. Особенно активно эта деятельность проводилась в таких «новых» концернах, как «Мантэцу», «Манею дзюко», «Нанъё кайхацу», которые связывали свое будущее процветание в первую очередь с вооруженной экспансией страны за рубежом.

Одним из основных координирующих органов разработки методов ограбления завоеванных территорий было «Исследовательское общество по изучению политики государства», в которое входили члены японского кабинета министров, монополисты, представители командования армии и флота, дипломаты и журналисты. В состав правления «Исследовательского общества» входили адмирал Кобаяси Сэйдзо, генерал-лейтенант Исоя Рэнсукэ, министр внутренних дел Гото Фумио, министр торговли и промышленности Киси Нобусукэ, генерал Такахаси Санкити, начальник юридического департамента правительства Ямакава Тадао, председатель центрального совета предпринимательских организаций Сэнгоку Котаро, президент компании по освоению Северного Китая Цусима Тосикадзу, президент информационного агентства «Ниссо цусин» Сигэмори Тадаси, советник японского посольства в Германии Миура Кадзуити и др. Активное участие в работе общества принимал военный министр, а затем премьер-министр Тодзио Хидэки. В задачу общества входило «исследование актуальных военных проблем Японии и доклад о результатах этих исследований японскому правительству».

В 1941 г. внутри этого «Исследовательского общества» был образован «Специальный совет по выработке мероприятий управления оккупированными территориями». Совет занимался разработкой оккупационного режима в подлежащих захвату Японией азиатских странах. Первым разработанным этим советом документом был представленный в декабре 1941 г. премьер-министру, военному министру, военно-морскому министру и министру иностранных дел Японии «Доклад о мерах по управлению оккупированными территориями».