Дело о гастрономе - Павел Барчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жорик заржал, однако, тут же подавился куском пирога и принялся кашлять.
— Вот хлопай сам себя по спине. Раз тебе так весело. — Я обошел Мажора и двинулся к сараю.
Оказалось, это — сторожка. Ключ от замка, висевшего на двери, был спрятан прямо под маленьким окошком, между бревен. Могли бы и на виду положить. Не думаю, что тут подавились в дверях желающие поселиться на кладбище. Как ни крути, атмосфера все равно гнетущая. Даже пугающая. Еще ко всему прочему наступил вечер. На улице смеркалось. Со всех сторон раздавались подозрительные шорохи, а длинные тени тянули по земле свои кривые лапы. Короче, мистический триллер в натуральном виде. И это при том, что я далеко не чувствительная барышня.
Семен, наконец, распахнув дверь, переступил порог сторожки. Он, кстати, вел себя уверенно, спокойно. Будто не в первый раз тут находится.
— Так… — Я вошёл внутрь и принялся осматривать место, где нам предстоит переночевать.
Оно выглядело относительно прибранным, практически жилым. Явно здесь бывали люди. Внутри, по крайней мере, гораздо лучше, чем снаружи. Две комнатки. Одна — типа маленькая кухня. В углу стояла старая чугунная плита. Вторая, так понимаю, — крохотная спальня.
— Раньше сторож жил. Который подглядывал за кладбищем. — Сообщил Семен. Он перестал дуться и соизволил заговорить со мной. — А мы тут иногда с дедом Мотей посиделки устраивали. Брали Андрюху, чай, малиновое варенье, сало и ночевали. Сало на костре поджаривали. С хлебушком.
— Где? — Я переспросил, потому что подумал, наверное, неправильно понял.
Для верности посмотрел в крохотное окошко. Пейзаж — обосраться можно. Могилы, кресты, и зловещая полуразрушенная церковь.
— Здесь, в сторожке. Ночевали, имею в виду. А костер жги за церковью, конечно. Далеко от основной территории, почти за забором, где деревья. Что ж мы, совсем идиоты? Дед Мотя различные истории рассказывал. Про Жорика тоже. — Совершенно невозмутимо ответить Семен. — Просто на пруду нас всегда Зинаида Стефановна находила. И забирала деда с собой. Чтоб он ничего не начудил. А тут… Никто без нужды не сунется. Но мы все прилично делали. Понимание имеем, где находимся. Я хоть со дня на день в комсомол буду вступать, но уважение к погосту имею. Так что, не надо так глаза вылуплять.
Семен говорил со мной, попутно, как раз, вытаскивая из спаленки три матраса, набитых соломой. Он, так понимаю, начал готовить нам спальные места.
— Вы психи. — Констатировал я. Это не был вопрос. — Все понимаю. Но блин… Вообще не страшно?
— Дед Мотя говорит, бояться надо живых. А мертвые… Если к ним с уважением, так все хорошо будет. — Ответил Сенька.
— Точно психи… — Я покачал головой, недоумевая с рассуждений Семена.
— Семейное у нас… — Раздался голос Милославского от двери. Он, наконец, откашлялся и притопал следом. — Все это круто. Но! Не забывайте, нужно определить место, куда я мог спрятать коробку.
— Точно… — Сенька остановился на середине пути, как раз между спальней и кухней, с матрасом в руках. Перетаскивал уже третий. Он решил, видимо, что спать мы будем в одной комнате, все вместе. — Ты же не помнишь ничего…Замечательно. И как мы поймем, где ты мог спрятать свой секретик?
— Вот именно. — Я поддержал пацана, потому что на самом деле, лазить по кладбищу можно бесконечно. Нам одной ночи на это точно не хватит.
— Ну… Сейчас мы попробуем думать, как Милославский… — Жорик поймал удивленный взгляд Семена, и тут же исправился. — Думать, как я.
Глава 18.2
Стасик
По мне это все напоминало тупую, бесполезную игру. Как «Казаки-разбойники», но когда ты совершенно не знаешь, за кем бегаешь и кого ищешь. Или прятки. Только площадь огромная. А на этой площади — исключительно кусты, деревья и кресты. Вот последнее вообще нервировали меня до безумия.
Нет, я конечно, убеждал себя, что взрослый, адекватный человек бояться кладбища не должен. Ничего страшного в этом нет. Но помогало как-то слабенько. Не знаю, что это. Возможно, сидит у всех нас с детства. Типа, раз кладбище, то и покойники. А раз покойники, то непременно — приведения, зомби или какая еще подобная хрень. Бред, естественно. Но понимаешь это только умом. По крайней мере, я совсем не ожидал обнаружить у себя такую фобию. Главное, случалось попадать на опознания невинноубиенных граждан и ничего, нормально. А тут прямо мурашки по коже. Черт знает что, одним словом.
Еще, как назло, поднялся достаточно ветер. Деревья раскачивались, тени прыгали, как сумасшедшие, и в каждом темном месте мерещилось чье-то присутствие.
— Долбаный Стивен Кинг какой-то получается… — Пробормотал я себе под нос, по третьему кругу обходя ближайшие от сторожки могилы.
Сенька топал рядом. Милославский решил, что нам троим надо разделиться. Пацана отправил со мной, а сам пошел к церкви. Как всегда, для себя приберег самый комфортный вариант. Мажор, он и в 1982 году Мажор. Это, похоже, у него теперь намертво вбито. Естественно, даже придумал классное объяснение. Мол, он уже храм изучал, лучше и быстрее сможет там сориентироваться. Капец. Будто не руины церкви ему надо осмотреть, а Лабиринт Минотавра.
Чисто теоретически, исходя из рассказа Матвея Егорыча, настоящий Жорик спрятал свой компромат где-то недалеко от места их с дедом ночевки. У него не хватило бы времени добежать до противоположного конца погоста, потом быстро куда-то сунуть эту чертову коробку, а потом рысью нестись обратно. Хотя бы потому, что было реально темно. Фонари на кладбище не предусмотрены. Самый ближайший находился за забором, со стороны разрушенной церкви, и больше был предназначен для освещения улицы, а никак не для уюта покойников, которые вдруг начали бояться темноты. Просто живым тут ночью вообще делать не хрена. Если у них, конечно, все в порядке с головой. У нас, скорее всего — нет. Я в который раз подумал о том, что любой нормальный человек пошел бы искать спрятанное днем. Но конспирация, на которой у Мажора немного случился сдвиг, стояла в приоритете.
— Кто это такой? — Спросил Сенька, пыхтевший рядом. — Стивен Кинг. Кто он?
Мы ползали по дорожкам, освещая пространство фонариком, который удивительным образом нашелся в сторожке. Жорик велел искать место, которое ему бы, предположительно, могло показаться подходящим для того, чтоб спрятать нечто важное. Круто. Вот только смущала одна крохотная деталь. Не совсем ему. А настоящему Милославскому, которого лично я в глаза не видел и понятия не имею, что там в башке у этого товарища. У Мажора
