Нечестивцы - Ульяна Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты сможешь, Максим…я уверена, что сможешь. Это не впервые. Наша семья останется семьей. Ты — отец моих детей и никогда не будешь мне чужим, но… я больше не хочу быть с тобой. Пойми. Услышь меня. Я не вернусь к тебе.
Его кулак все же обрушился на дверь, и я непроизвольно вздрогнула. Максим сделал шаг ко мне и осторожно взял за подбородок, поднял мое лицо к себе:
— Малыш, это я. Это всего лишь я! Почему ты так боишься меня?
Вдруг хрипло рассмеялся. Покачал головой:
— Можешь не отвечать, арина. Ответь на другой вопрос. С кем ты хочешь быть, если не со мной? Кого ты видишь рядом с собой?
Я понимала, что долго не продержусь, что он не отпустит меня, пока я не отвечу, точнее, пока он не поймет, что это конец. Это финал. Где я далеко не победитель, а побежденный, который просто сбежал. От него, от себя. Я перехватила его руку пальцами, осторожно убирая от своего лица. Возможно, сейчас…я должна сказать то, что навсегда отвернет от меня Максима Воронова. Он гордый. Он уйдет…или я действительно слишком плохо его знаю…Потому что если этот разговор продолжится, я не знаю, как долго еще смогу держать себя в руках. Все еще сжимая его запястье и глядя ему прямо в глаза, я сказала, чувствуя, как само холодею от этих слов:
— Я больше не люблю тебя…понимаешь? Я не вернусь, потому что больше тебя не люблю!
Мне кажется, или вокруг стало так тихо, что я слышу, как мое сердце стучит у меня в висках…мне кажется, или я сама задыхаюсь от своих слов? Но я смогла это сказать…
— Повтори, — едва слышно, глаза закрыты, а челюсти сжались так сильно, что я слышала скрежет зубов.
Его "повтори" застряло у меня в горле комком рыданий, и я шумно выдохнула, собрав всю силу воли, стараясь дышать ровно, повторила тихо, но отчетливо:
— Я больше не люблю тебя, Максим…Прости…но это правда.
Я зажмурилась и почувствовала, как его пальцы обвели мои губы, стиснула руки и очень тихо спросила, пока он отвел взгляд и смотрел в никуда, поверх моей головы:
— Максим, скажи мне правду. Отбрось сейчас свои личные эмоции. Просто скажи мне правду, для меня это очень важно…Не просто важно, а я не могу спокойно жить, не зная, жив ли Денис или… — я выдохнула, когда он резко посмотрел мне в глаза, я старалась стойко выдержать потемневший, тяжелый взгляд. — Макс, ты убил его?
Сейчас я должна понять прежде, чем Максим уйдет. Тот, кто рисковал жизнью ради, меня жив ли он? Эта мысль не давала мне покоя, она терзала и пожирала меня все эти дни. Я хотела знать. Возможно, даже ради того, чтобы окончательно не возненавидеть Максима.
— Для тебя это настолько важно, Дарина? — процедил сквозь зубы. Я молча кивнула, по — прежнему даже не дыша.
— А если бы… если бы он и был ещё жив, ты была бы с ним, Даша? Раз он настолько ВАЖЕН для тебя?
Я почувствовала его боль физически, ревность, ярость, ненависть. Как ударная волна, огнем по венам, пощечинами, лезвиями по нервам. Не заслужила доверия. Он никогда не доверял мне безоговорочно. Никогда. Как бы я не любила… как бы не доказывала свою любовь, я не удостоилась единственного, без чего не имеют смысла отношения — доверия.
Вспомнилась фраза из одного романа: "Подозревает в измене тот, кто сам способен на великое предательство". Я резко посмотрела ему в глаза, прямо в эти синие глаза, которые ставили мою душу на колени столько лет. Это будет та самая последняя капля, которая оттолкнет нас друг от друга и пропасть станет такой глубокой, что никому из нас уже не перепрыгнуть её.
— Да…, — ответила тихо, в горле пересохло, и уже уверено произнесла снова. — Да. Возможно.
Когда я увидела его взгляд, я перестала дышать…я не ожидала этой боли. Ожидала чего угодно: его ярости, злости, но не этой всепоглощающей тоски… отчаянной. От которой мне захотелось взвыть. Но уже поздно…слишком поздно что — то менять. Все кончено. Все в прошлом. Я научусь жить без него. А потом скрип двери, и я услышала удаляющиеся шаги. По щекам безжалостно потекли слезы, а ноги подкашивались, и мне хотелось ломать ногти о бетонные стены. Оказывается, любовь умирает очень мучительно…и я в агонии…
И вдруг его голос по обнаженным нервам…по сердцу:
— Один шанс, Даша. Последний. У меня есть шанс?
Слезы душили меня, и я вцепилась пальцами в волосы, а потом громко и отчетлива вынесла нам обоим окончательный приговор.
— Нет…
Захлопнула дверь, сползла по ней на пол, кусая губы до крови, прижимая ладони к двери, словно в попытке коснуться в последний раз. Вот и все…
Глава 18. Макс
Я покинул дом Андрея, даже не попрощавшись с ним. А по сути, прошёл сквозь толпу, собравшуюся в огромной зале, и выскочил на воздух. Мыслям было слишком тесно в голове.
А сердцу в груди. Оно колотилось как бешенное, не понимая, отказываясь принять, что это всё. Конец, чёрт побери!
Можно заставить женщину принадлежать тебе физически, но нельзя заставить её отдать тебе душу. Слишком поздно я это понял. Какие-то жалкие минуты назад, показавшиеся теперь целой вечностью.
«Я больше не люблю тебя… понимаешь? Я не вернусь, потому что больше тебя не люблю!» Слова, пульсирующие в висках назойливым, монотонным набатом, вызвали очередную волну боли, которую хотелось выдрать когтями изнутри, вместе с душой, которая корчилась в предсмертных судорогах. Оказывается, у Зверя была душа. Я хотел бы выдрать её к чертям собачьим и растоптать, чтобы никогда больше не питалась ложными надеждами. Чтобы перестать чувствовать эту бесконечную изматывающую агонию, безжалостно сжимавшую горло и не дававшую вздохнуть. Эта боль убивала, но не могла убить окончательно. И оттого бесновалась всё больше, добираясь ледяными лапами до лёгких, до сердца, замораживая его, чтобы оно остановилось
