Перебежчик - Алексей Вячеславович Зубков

— СКС ему дам, — ответил Степанов.

— И патроны поди военные? — скривился Яковлевич. Уинстон понял, что он имел в виду. Военные патроны с сердечником животное насквозь пробьют, но не остановят.

— Какие есть, — Степанов пожал плечами.

— От ведь нуко-то!

— Яковлевич, перестань. Вениамин человек серьезный, в соревнованиях по стрельбе участвует.

— Поди-ж ты! — Яковлевич быстро успокоился.

Уинстон понял, что старик всегда такой. Легко разгоняется по любому беспокойству и так же легко успокаивается, если проблема дает хоть какой-то намек, что она решаема.

Яковлевич ушел.

— Он не староват для охоты? — спросил Уинстон про Яковлевича, — Ему же на вид под восемьдесят, ходит с палочкой.

— Это он по деревне с палочкой ходит, а в лес без палочки, — ответила бабушка, — Яковлевич у нас железный. Его немцы били-били, не убили.

— Немцы? — вроде бы они с русскими союзники.

— На второй еще войне, — ответил Степанов, — Он до войны с геологами по Сибири ходил. Попал в армию в сорок первом. И почти сразу в плен. Бежал. Первый раз поймали, второй раз бежал в хорошей компании. Несколько сот человек в побег пошло. Умел ходить по лесу бесшумно и быстро. Вышел к своим. Вернулся в строй, снова повоевал. Заводной старик. На охоту один уже не ходит, а по грибы да по ягоды как лось бегает.

— У нас говорят, что русских военнопленных после освобождения снова сажают в лагеря, только в Сибири. Неправда?

— Кого-то и сажают. Трусов в армии не любят. Плен — позор.

— И никаких оправданий?

— Побег — самое лучшее оправдание. Трус в побег не пойдет.

— Исти идите, — позвала бабушка.

На ужин она приготовила суп из сушеной трески с картошкой и вареную картошку с селедкой.

— Утром на охоту, а потом? — спросил Уинстон.

— В футбол сыграешь? — предложил Степанов.

— Сыграю.

— Потом в баню можем сходить. Я нечасто приезжаю, и каждый раз мы с друзьями ходим в баню.

Что такое «баня» Уинстон знал. Это как «клуб» в Англии, только совмещенный с водными процедурами. Еще в баню посылают, когда хотят послать вежливо. И по контексту это не является намеком, что посылаемому неплохо бы помыться.

— Может быть, я чего-то не понимаю, но почему у вас вместо культурных мероприятий гигиенические? — спросил Уинстон, — Почему бы не пойти с друзьями в паб?

Степанов рассмеялся.

— Ты по передовицам газет русский учил?

— По уставам и НСД.

— Оно и видно. Поход в баню это в первую очередь культурное мероприятие. Как у вас в паб. Только в баню.

— Уникальный обычай.

— Нисколько. Финны в сауну ходят. Турки в турецкую баню. Даже древние римляне в бани ходили не просто помыться, а за культурным досугом и хорошей компанией. У вас в Лондоне должны еще римские бани стоять, в которых легионеры мылись.

— Не помню.

— Конечно. В них, наверное, до революции дворяне мылись. Ваш король когда-то даже орден Бани учредил. А после — члены Внутренней Партии.

— И теневики.

— И теневики обязательно. Эти и при рыцарях в бани ходили, и при легионерах, — улыбнулся Степанов, — В любую баню без мыла влезут.

Далее русский вкратце напомнил англичанину, что такое русская баня и чему там не надо удивляться, чтобы выглядеть просто забавным европейцем, а не вражеским шпионом. Про веники Уинстон все равно не понял, зачем они нужны, но переспрашивать не стал. Некоторые банные сцены он уже видел по русскому телевидению.

К чаю бабушка подала по розетке меда. Мед слежался за зиму в плотную массу. Степанов показал, что надо согреть ложку в чае, тогда мед брать удобнее.

— Яковлевич принес. Правда, засахарился за зиму. Но видно, что настоящий, не как у цыган. И вот еще морошки попробуйте. В городах ваших такой деликатес за деньги не купишь.

Перед гостями оказались чашки с залитой собственным соком ягодой, не похожей ни на одну английскую. Уинстон вспомнил, что видел такую ягоду в магазине контрабандных деликатесов, закатанную в стеклянные банки. И стоила она столько, что даже Бонни на нее не претендовала. Мед же в Англии производился свой, но его безбожно разбавляли даже на черном рынке.

Морошка оказалась удивительно вкусной. Английские ягоды рядом не лежали.

— Она на грядках растет? Как клубника? — спросил англичанин.

— Морошка любит ножки, — улыбнулась бабушка.

Оказалось, что эта ягода растет на болотах, по одной-две-три штучки на кустике, до следующего кустика несколько шагов, а три литра набираются за половину дня, но потом ягода уплотнится, даст сок, и объем уполовинится. И надо места знать, болото вовсе не покрыто морошкой как грядка. Сезон очень короткий, всего недели две. Урожай совершенно не гарантирован, зато гарантированы комары. Что такое комар, Уинстон знал. Но не представлял, что в таких северных краях москитов больше, чем в тропиках. Хотя бы они не малярийные, и то хорошо.

Утром Яковлевич поднял гостей ни свет, ни заря. Солнце взошло, но Степанов и Уинстон даже позавтракать не успели.

— Идем-идем, в городе отоспитесь, — сказал старик.

— Медведь проснулся? — спросил Уинстон.

— Он, медведь-то, как весна пришла, так и проснулся, — не понял шутку старик. С его точки зрения медведь спал только зимой, а в остальное время круглосуточно вредил народному хозяйству и поджидал охотников.

Уинстон пожалел, что не захватил с собой охотничий костюм с бриджами и шляпой. Неприлично как-то идти на охоту в городском. Еще и с военным оружием. Джентльмены так не поступают.

Оказалось, что здесь свои особенности национальной охоты. Старик надел резиновые сапоги, засаленные брюки со стрелками от городского костюма и флотский бушлат, похожий на бушлаты с иллюстраций к уставам двадцатилетней давности. За спиной у него висела потертая двустволка, у которой на стволах читалось русское ИЖ.

Степанов надел пятнистый комбинезон, наверняка когда-то полученный и списанный с вещевым довольствием на службе. Комбинезон за прошедшие годы местами порвался, и его заштопали зеленой материей, сделав немного более камуфляжным.

Гостю достался старый комплект солдатской формы, кирзовые сапоги и два полотенца.

— Портянки? — спросил Уинстон, вертя в руках полотенца. Что такое портянки, он знал, но как их правильно надевать, даже не догадывался.

— Военный, — сказал Яковлевич, — Как же ты портянки-то не умеешь накручивать? На флоте служил?

— Да, — ответил Уинстон, порадовавшись, что не пришлось врать, — Срочную.

— У вас там поди и в армии сапоги не носят, раз портянок не знают.

— Всегда у нас сапоги носили, только с носками, — возразил англичанин.

— Да ну, кто же сапоги да с носками будет носить, — не поверил старик.

— Все будут, кому положено.

— Так носки собьются.

— Раньше были длинные