Ленка-пенка - Сергей Арсеньев

Спасибо. Майор попрощался с нами и ушёл. Но прежде чем уйти, взял с меня честное слово поровну разделить эту шоколадку между всеми девочками. Мы пошли дальше, к дому, но метров через сто я поняла, что честное слово дала опрометчиво. Мне его не сдержать. А как же мальчишки наши? Идти догонять майора было поздно. Я остановила своих девчонок и поделилась с ними проблемой. Как быть? Все согласились, что жрать шоколад и не поделиться с мальчишками совершенно невозможно. Майор просто не подумал о том, что в детдоме есть ещё и мальчики, это они в баню с нами не могли идти, а вообще они есть. Так меня коллективно от честного слова и освободили.

Когда мы пришли домой, нам цветы подарили. Не настоящие, конечно. Где бы они настоящие взяли? Костик букет на полу нарисовал. Зато букет очень большой и красивый.

А потом я узнала, что мой брат Саша — дважды дурак.

Мы развернули шоколадку, положили её на стол, Саша сходил на кухню и принёс оттуда самый острый нож, а потом полчаса ползал с линейкой вокруг шоколадки, делал на ней крохотные зарубки и что-то считал на полях газеты. Малышня же сидела на кроватях, заворожено смотрела на Сашу и старалась не захлебнуться слюнями. Последний раз шоколад они ели на Новый Год, да и то не все. Ну, сколько можно возиться? Что он так долго делит её?

Наконец, Саша распил шоколадки закончил. Налетайте, говорит. Перед ним на столе куча одинаковых шоколадных прямоугольников. Я тоже один взяла. Ммм… как вкусно! Я буду медленно-медленно сосать его!

Все получили по кусочку шоколадки, все-все. А Сашка ножик облизывает, которым шоколад резал. Так я узнала, что Сашка первый раз дурак. Он не сумел разделить прямоугольник на 43 совершенно одинаковых части. Сашка — плохой математик. А ему ещё пятёрку в четверти поставить хотят. Какая пятёрка? Тройка! С минусом! Он шоколадки не умеет делить. Не делится у него, видите ли. Сумел только на 42 части разделить, и ему самому не хватило. Балбес!

И тут я поняла, что Сашка дурак во второй раз. Не мог сразу сказать мне? Мы бы мой кусочек пополам разделили. А теперь что делать? Я выплюнула себе на ладонь этот уже хорошо так обслюнявленный кусочек, почти насильно открыла Сашке рот и затолкала этот липкий и сладкий кусочек туда.

Вот так! Чтобы в следующий раз головой думал!..

Глава 42

Фу, как жарко! Передохну чуть, а то я вспотела вся. Уж и пальто сняла, и шапку, а всё равно жарко. С шапкой вообще нужно что-то решать. Сашку, что ли, попросить связать мне шерстяную? Скоро апрель уже, а я всё так и таскаюсь в своей белой меховой шапке, другой-то нет у меня. А девчонки наши уже многие себе новые красивые шапочки связали.

Ящик с обрезками шерсти кажется бесконечным. Три десятка девчонок всё время что-то вяжут или мотают клубки, а этот ящик за полтора месяца опустел меньше, чем на треть. Сашкина идея вязать себе предметы одежды увлекла девчонок. Абсолютно у всех уже новые варежки (кое у кого и по две пары), новые носки, шарфики. Девчонки не только себе вяжут, мальчишкам тоже. И адмиралу Синицыной варежки и носочки связали, хоть она и не мальчишка. Но так как она адмирал, то Костик конкретно для неё придумал узор варежек в виде золотого якорька на голубом фоне. А Сашка, как самый опытный, вообще шедевр соорудил. Он связал новую тёплую кофту для нашей Галины Степановны с узором аж из пяти (пяти!) цветов. Это какое-то произведение искусства у него получилось. Костик три дня такой сложный неповторяющийся узор придумывал.

Ладно, передохнула я, буду опять копать. Костик ломом отковырял довольно приличный кусок льда, а Сашка перекантовал его на носилки. Наша нянечка Костик поправился, он больше не похож на того доходягу, что пришёл к нам на опухших ногах в начале февраля. Нам уже перестали варить такие вещи, как похлёбка с отрубями или суп из дуранды. Вполне нормальные и по довоенным меркам супы готовят. Даже мясо в супе иногда встречается! Правда, это у нас, в детдомовском супе. Для посетителей с улицы супы похуже, но и их тоже отрубями в воде больше не кормят.

Ой, ещё одна. Опять хлебная? Ага, точно. Я очередную хлебную карточку на октябрь месяц откопала. Ну да, конечно, и тоже без штампа. Что-то их тут много в этом месте валяется, я одна уже пять штук откопала. Ребята тоже иногда откапывают. Фальшивая, разумеется. Такие карточки фашисты в октябре с самолётов иногда сбрасывали. Помню, как мы с ребятами осенью ходили собирать их по улице, а потом в отделение милиции приносили сдавать.

Эти сволочи думали, что мы по их фашистским фальшивкам кинемся лишний хлеб получать. Ага, как же. Ленинградцы не такие. В начале декабря, ещё когда Вова жив был, помню такой случай произошёл. Стою я в булочной в очереди, и тут какой-то мужик подошёл без очереди к прилавку, оттолкнул продавщицу и нагло через прилавок перелез. А потом стал оттуда выкидывать хлеб. В зал кидает буханками прямо на пол и кричит: «Ешьте, люди, ешьте!».

У меня возле ног целая буханка лежит, дома Вова умирает, но… как же я возьму её, ведь тогда кому-то вообще ничего не достанется, не хватит. И ведь это же провокатор! Нам и в школе про таких говорили, и по радио тоже. Мужик накидал на пол десятка три буханок, вылез из-за прилавка и хотел убежать. Но куда там! Мы его не пустили. Он сильный был, явно не голодал, вырывался, но его человек десять держало. Женщины в основном, мужчины тогда слабее были. Вызвали милицию, сдали его. А пока милицию ждали, я с ещё одной девочкой буханки с пола подобрала и обратно отдала продавщице.

Вот так! А они думали фальшивыми карточками нам всё запутать. Хотя, наверное, кто-то с голоду эти карточки и использовал. Но вряд ли таких много было, в октябре ещё не голодали. Нет, тогда, в октябре, мы думали, что голодаем. Но когда пришёл настоящий Голод, мы поняли, что на самом деле октябрь был сытым месяцем.

Впрочем, не зря ведь тогда, в середине октября, карточки перерегистрировали. Нужно было прийти в домоуправление и на настоящих карточках ставили штамп «Перерегистрировано». Без такого штампа карточка была недействительной. Думаю, это как раз вот от таких фальшивых карточек защищались.

Фашисты недолго карточки разбрасывали. Видимо поняли, что затея себя не оправдывает. После октября ни разу не кидали. А с декабря это вообще бесполезно стало. В декабре каждый выбирал магазин, где хотел отовариваться, и в том магазине ему штамп ставили на карточку. Без штампа магазина или со штампом другого магазина карточки не отоваривали. Это позволило почти победить очереди и чуть не убило нас с Сашей, когда закрылась наша булочная.

Ладно, это всё в прошлом. Мы самое страшное пережили, впереди весна и победа. Всё будет хорошо теперь. У нас весенние каникулы сейчас, не учимся, но когда в последний учебный день мы с Сашей шли из школы, то заглянули по привычке в наш продуктовый магазин. У нас ни денег не было, ни карточек, но мы всё равно зашли, посмотреть что там. Заходим — очереди нет. Ну, думаю, и продуктов нет. А вот и нифига! Есть, есть продукты! В магазине есть еда, но её не берут! Не берут люди! В продаже яичный порошок и соевые конфеты. Очереди нет. И никто не берёт их! Наверное, не хотят на такое карточки тратить. Конечно, вместо соевых конфет лучше настоящий сахар купить, когда завезут. А яичный порошок очень уж невыгодно брать. Только с большого голода можно. За 170 граммов яичного порошка из мясной карточки вырезают килограмм. Килограмм мяса за 170 граммов порошка! Ну, и какой идиот согласится на такое? Лучше подождать хоть какого-нибудь мяса или хотя бы консервы. Килограмм мяса равен 700 граммам мясных консервов. Всё выгоднее получается, чем порошок этот.

Ну, ещё лопатку и всё. Носилки полные. Сашка с Костиком подняли их и понесли в сторону грузовика, в который грязный снег и мусор всякий складывают.

Народу много на улице, но тесными кучками стараются не вставать на случай внезапного обстрела. Мы вот уже третий день, как и весь город, выходим на уборку улиц. Пока ещё не пришло тепло, нужно срочно очистить Ленинград от грязи. Иначе у нас тут могут эпидемии начаться.

Трудовая мобилизация проведена. Все трудоспособные жители от 15 до 60 лет обязательно должны отрабатывать по 8 часов в день на уборке, а если это учащийся, то 6 часов. Даже работающие после окончания рабочего дня ещё два часа обязаны убираться на улице, во дворе или на своём предприятии.

Из нашего детдома мобилизации никто не подлежал. Даже Сашка ещё слишком молод для этого. У Костика же не было самого такого понятия «окончание рабочего дня». Он на казарменном положении был. А мы всё равно вышли на уборку, все вышли, все-все, даже самые мелкие ковыряются в грязном снегу своими игрушечными лопатками. Поднимут на лопатку капельку снега и с серьёзным видом несут его к носилкам. У нас лишь Галина Степановна не работает, просто стоит и за порядком следит. А так все копают.

Арсению тяжелее всех. Он пытался копать, держа лопатку в одной руке, но у него ничего не получилось. Одной рукой копать он не может. Он ходит, поднимает крупный мусор, что может одной рукой поднять, и таскает его прямо к машине. Ну, палочки там всякие, бумажки, бутылки, осколки снарядов, стекло битое. А мы копаем. Два раза за сегодня подснежников находили. В смысле, трупы старые. Их не в мусорную машину, конечно, складывали. Труповозку звали, они подъезжали и забирали. Ой, кажется, ещё одного нашли. Девчонки наши откопали что-то около самой стены дома, Сашку зовут.