Заложники дьявола - Фридрих Незнанский

– Эта куртка из той же партии, из которой недавно одели твоих сестер и братьев, такого же цвета, как их ветровки. Затеряться в ней среди остальных будет легко... Тебе их жалко?

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Теперь уже нет, ведь и они скоро увидятся со своими мамами! Моя мамулечка сказала, что их тоже очень ждут... Все, я, кажется, готова, да?

– Аккуратнее с контактами, девочка... Пойдем!

Несмотря на ясную погоду, ветерок был на улице ощутимо прохладный. Он вздохнул с облегчением: метеорологи на сей раз не подвели, девочка одета не слишком тепло – как раз по погоде.

Майя села на этот раз на переднее сиденье, рядом с дядей Юрой, поставив рюкзачок на колени. Она огляделась, прежде чем забраться в машину. При виде абсолютно чистого, василькового неба и деревьев, покрытых густой, не успевшей еще запылиться листвой, ей неожиданно сделалось грустно.

Этого района девушка не знала совсем, но даже убогие пятиэтажки, разбросанные тут без какого-либо видимого порядка, с ободранными панельными стенами, выглядели сейчас нарядно и чуть ли не празднично благодаря пусть и прохладному, но яркому летнему дню.

Конечно же дядя Юра, едва сев за руль, тут же почувствовал, что настроение у Майи изменилось. И, едва глянув на нее искоса, укоризненно покачал головой:

– Зря ты грустишь.

Майя улыбнулась:– Мне кажется, так всегда бывает, когда чего-то долго ждешь... А когда это наступает, становится как-то печально.

Он погладил ее по волосам и, ничего больше не сказав, завел движок.

Путь им, как выяснилось, предстоял неблизкий, почти через весь город, словно заново оживший под лучами июньского солнца.

Майя поймала себя на странном ощущении, с каким вдруг начала жадно разглядывать то мелькавшие, то медленно проплывавшие, то и вовсе замиравшие, когда они застревали на светофорах, улицы. Девушка родилась и выросла здесь, в Москве, но сейчас она чувствовала этот громадный город как совершенно чужой и незнакомый – даже когда они где-то на середине пути проезжали через их район, неподалеку от школы, в которой она когда-то училась. Даже центр, вскоре поплывший за окнами машины с его Тверской и Пушкинской площадью, показался никогда прежде не виденным ею местом.

– Сегодня, может быть, самый важный и самый счастливый день в твоей жизни, – сказал неожиданно дядя Юра, молчавший до этого большую часть дороги.

– Скоро я увижу мамочку... – отозвалась Майя.

– Очень скоро, – подтвердил он. – Теперь это зависит только от тебя, от твоего сердца, от того, насколько сильно и по-настоящему ты ее любишь.

– Больше всех в мире! – Майя повернулась к нему, оторвавшись наконец от своего созерцания. – Больше всех!..– И не только ее, да? Еще и от того, любишь ли ты тех своих братьев и сестер, которые тоже долго-долго не видели своих мамочек... Ты ведь жалеешь их, девочка?

– Очень!.. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Я жалею всех, кто, так же как я, давно не видел свою маму... Я-то знаю, что это такое...

Она и не заметила, что их машина уже успела остановиться. Неужели они приехали?..

Майя поспешно обернулась и огляделась. Да, это то самое место, которое дядя Юра ей показывал в компьютере... Все точно так же, желтый двухэтажный дом за заборчиком из тонких прутьев с распахнутыми въездными воротами, похожий на школьное здание, она узнала бы и сама, без помощи дяди Юры, из тысячи. Потому что запоминала его специально и запомнила прекрасно не только с виду, но и изнутри: справа от центрального входа – коридор, который ведет в кабинет директора, слева – классы, а прямо напротив входа большой актовый зал... Они на месте!

– Майя, ты все в точности запомнила? – Он ласково взял ее за руку.

– Дядя Юра, не волнуйтесь, – она улыбнулась ему, – все будет хорошо, вот увидите!

– Ну и отлично... Слушай, какие у тебя холодные руки... Замерзла? Зря я кондиционер включил, конечно, замерзла. Погоди!

– Дядя Юра, посмотрите...

Майя нахмурилась и кивнула на здание: в этот момент к воротам подъехал какой-то фургон, выкрашенный в милицейские цвета, да еще и с синей мигалкой на крыше.

Но дядя Юра прореагировал совершенно спокойно:

– Пусть тебя это не волнует, это совсем не то, что ты думаешь. Все так и должно быть... Вот возьми хлебни чайку!

Пока она глазела на неизвестный фургон, он успел извлечь откуда-то небольшой термос и, отвинтив крышечку, налить в нее чаю. Майя покорно кивнула и выпила, невольно поморщившись:

– Сладкий какой...

В этот момент из дверей здания вышла какая-то полная тетка, а за ней, словно горох из мешка, высыпала целая ватага ребятишек, в основном малышей, но были и постарше. На некоторых Майя углядела в точности такие же куртки-ветровки, какая была надета на ней самой.

– Пора... – тихо произнес дядя Юра и забрал из ее рук крышечку от термоса.

Девушка кивнула и повернулась к нему, чувствуя, что необходимо найти какие-то особенные слова, прежде чем распрощаться с ним.

– Я буду по вас скучать, – пробормотала она. – И я... Я обязательно расскажу мамочке, какой вы добрый и замечательный... Пока.

Она поцеловала его в щеку и, резко отвернувшись, открыла дверцу машины.

Мужчина сидел молча, не шевелясь, пристально глядя девушке вслед. Он дождался, когда Майя смешается с толпой ребятишек, облепивших фургон и двоих выбравшихся из него людей в штатском, и, прежде чем завести машину, выплеснул остатки чая из термоса через приспущенное стекло водительской дверцы.

– Жаль... – тихо проронил он. – Самая лучшая, таких еще не было...

Машина тронулась с места в сторону, прямо противоположную той, с которой появилась: возвращаться на квартиру, где они с Майей провели эти дни, он не собирался. Прежде чем повернуть за угол, мужчина посмотрел в зеркальце заднего вида и в последний раз увидел знакомую золотистую головку: девушка, придерживая на плече свой рюкзачок, легко поднималась по ступеням, ведущим в здание.

Как и наказал дядя Юра, по сторонам она старалась не озираться. Тем более что начало было многообещающим: никто Майю не остановил, никто ни о чем не спросил, когда она, смешавшись с толпой сироток, некоторое время постояла возле фургона, в котором, как выяснилось, привезли игрушки. Если это и были менты, то внешне двое мужчин их ничем не напоминали – обыкновенные дядьки в джинсах и рубашках. К тому же, кажется, они и сами чувствовали себя не в своей тарелке.

Майя заметила, какие у них были растерянные физиономии, когда какой-то малыш в такой же, как у нее, ветровке, вцепился в руку старшему из двоих и задудел в одну дуду:– Дяденька милиционер, а дяденька милиционер! А бильярд вы нам привезли?.. Дяденька милиционер...

«Дяденька милиционер» чуть ли не с испугом посмотрел на своего спутника и, округлив глаза, и сам спросил:

– Денис, бильярд мы им привезли?..

Тот, что был моложе и, с точки зрения Майи, гораздо симпатичнее старшего, ухмыльнулся:

– Кажется... Думаешь, я помню? Хотя... по-моему, насчет бильярда – им еще рановато!

В этот момент к ним пробралась наконец полная тетка, заранее, от самого крыльца, напялившая на физиономию широкую улыбку, и, протянув руку старшему, громко представилась:

– Здравствуйте, мои дорогие! Я Наталья Павловна, заведующая. Миша, не приставай к шефам, сейчас будете разгружать машину и все увидите сами!

Слушать дальше Майя не стала, ловко вывернувшись из толпы ребятишек, которые, услышав про разгрузку, бросились к фургону как оглашенные.

...В коридоре было почти пусто, никаких дежурных на входе, хотя дядя Юра предостерегал ее, что такое вполне возможно, и они даже отрепетировали, что должна сказать девушка, если ее остановят. Но если дежурная охрана и была здесь, то наверняка их отправила на разгрузку фургона с игрушками громкоголосая Наталья Павловна. Майя успела приметить, что некоторые коробки в этой ментовозке были большими и тяжелыми даже с виду, малышам явно не под силу.Девушка как можно спокойнее повернула налево и встала наискосок от актового зала напротив белой двери с надписью «1-й Б». Мимо нее пробежали трое мальчишек, явно спешивших на улицу и не обративших на Майю ни малейшего внимания. Зато две девочки, на вид лет по двенадцать, оказались приметливее и к фургону с игрушками не рвались. «Дежурные, наверное...» – подумала она, углядев на рукавах каждой из них по красной повязке.

– Привет! – Они тормознули возле Майи, та, что явно была побойчее, рыженькая, с веселыми карими глазами и мордашкой, усыпанной веснушками, доброжелательно улыбнулась:

– Ты новенькая?

Майя кивнула, едва удержавшись, чтобы не поморщиться.

– А почему здесь стоишь?

– Мне сказали подождать. Именно здесь.

– Ты в какой группе будешь? – И поскольку Майя, ничего не ответив, пожала плечами, задала следующий вопрос, совершенно девушкой не понятый: – Ты двойная?

– Что?

– Ты совсем без родителей или только без кого-нибудь одного? – пояснила рыженькая.