Запретные отношения (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

Сегодняшняя встреча наполнена запахом ванили, потому что в его руках фирменный пакет любимой кондитерской, в которой продаются бесподобные эклеры.

Завтра он заскочит на минутку, окутает меня запахом своего парфюма, оставит на губах горький привкус от ранее выпитого кофе. Потом позвонит, скажет, что скучает, что безумно занят, нет возможности приехать ко мне на несколько часов. И звонки будут все реже и реже. Однажды он не придет. Не потому что чувства вдруг исчезли, а потому что наша история закончилась.

— Иди ко мне, — слышу его шепот и без оглядки бегу к нему, чтобы врезаться в него, задохнуться от распирающей нежности внутри. Сегодня он со мной.

Назар обнимает меня, прижимает к себе так сильно, будто желает стать со мной единым целым. Я так же крепкого его обнимаю, плачу от счастья и целую выпирающие кости его ключицы.

— Почему ты плачешь?

Он обхватывает ладонями мое лицо и заглядывает в глаза. Я улыбаюсь и спешно вытираю мокрые щеки. Вспоминаю про макияж, пытаюсь опустить голову и при первой возможности спрятаться в ванной, чтобы привести себя в порядок.

— Мне нужно умыться, — бормочу, стесняясь смотреть на Назара с поплывшим от слез макияжем.

— Хорошо, я заварю тебе мятный чай, — его руки перестают удерживать мое лицо, я спешно ретируюсь в ванную.

Взглянув на себя в зеркало, охаю. Похожа на пугало, которым можно пугать непослушных детей. Умываюсь с мылом, чищу зубы, расчесываю волосы. Мне хочется побыстрее вернуться на кухню, оказаться рядом с Назаром. Мне вполне хватит того, чтобы просто сесть напротив него и молча пить с ним чай. Я запрещаю себе думать о том, где сейчас Дария, и в курсе ли она, где ее муж сейчас.

— Я здесь! — радостно объявляю о своем присутствии, наблюдая, как Назар наливает чай в чашку. Выглядит он уставшим, но глядя на меня, улыбается уголками губ. Не формально. Глаза его так же улыбаются.

— Ты куда-то ходила? — ставит передо мной чашку с чаем, тарелку с эклерами, садится напротив и внимательно на меня смотрит. Я открываю рот, но тут же понимаю, что сообщать о своем присутствии на его свадьбе не стоит.

— С девочками из училища посидели в ресторане, — опускаю глаза, беру чашку и делаю глоток, потом набиваю рот невероятно нежными эклерами. Они свежие.

— Врешь, — спокойно реагирует Назар.

Он берет свой мобильник со стола, что-то смотрит там, но внезапно поворачивает мне экран, на котором высвечивается фотография меня и его брата Наиля. Давлюсь, запиваю чаем и виновато смотрю на мужчину.

— Прости, просто… — я не знаю, как объяснить свой порыв. — Мне это нужно было.

На минутку кажется, что Назар сейчас взорвется, как бомба замедленного действия. Его лицо темнеет, он без конца крутит мобильник в руках. Сначала мне хочется оправдаться, но понимаю, мои слова будут звучать слишком жалко, поэтому я храню молчание.

Какая та часть меня злорадно торжествует, ведь соперница сейчас одна в свою первую брачную ночь. Но вторая часть меня горько усмехается. При любом раскладе я в проигрыше. Назар будет возвращаться каждый вечер к жене, а ко мне, как и раньше, приезжать по возможности.

— Мира… — Назар ловит мой взгляд. Я перестаю дышать, потому что улавливаю в тоне обреченные нотки. Перебиваю:

— Давай без объяснений! — вижу непонимание, улыбаюсь. — Я люблю тебя, — мое признание звучит как заклинание. — Поэтому позволь мне сегодня любить тебя.

Меня сковывает неожиданно страх, что Назар сейчас откажется. Ведь все неправильно. Неправильно, что он сейчас со мной. Неправильно то, что я по-прежнему его люблю, несмотря на обстоятельства. Неправильно то, что мы вообще встретились и сошлись.

Отодвигаю от себя чашку, встаю. Не спуская с Назара пристального взгляда, обхожу стол, замираю перед ним. Он откидывает голову назад, смотрит на меня темным, будоражующим до чертиков взглядом. Оказываюсь между его ног, кладу руки ему на плечи и медленно нагибаюсь к его лицу, не прерывая зрительного контакта. Обжигаем горячим дыханием, наши губы в миллиметре друг от друга. Требую:

— Поцелуй меня.

Проснуться раньше Назара — это редкий случай. Обычно, когда я открываю глаза, его либо нет уже, либо он на низком старте, чтобы уйти. Сегодня проснувшись, я блаженно улыбаюсь, потому что любимый рядом, обнимает меня и крепко спит. Мне совершенно не хочется смотреть на часы, подсчитывать оставшиеся минуты счастья.

Осторожно, чтобы его не разбудить, дотрагиваюсь кончиками пальцев до щеки. Сердце трепещет, сладко сжимается. Я едва дышу. Какой же он у меня красивый… Эти черные изогнутые брови, эти высокие скулы, эта колючая щетина, эти упрямые губы и … эти бездонные карие глаза, смотрящие сейчас прямо в душу мне.

— Я тебя разбудила?

Провожу пальцем по его носу, нерешительно касаюсь сомкнутых губ. Назар улыбается и целует подушечку пальца. Притягивает меня к груди и зарывается лицом в мои волосы. Я не сопротивляюсь, плавлюсь от жара его тела, прикрываю глаза, наслаждаясь мгновением.

— Приготовить тебе завтрак? — пытаюсь отстраниться, чтобы еще раз заглянуть ему в глаза, еще раз насладиться нежностью в его взоре. Он кивает, не в силах вымолвить слова.

Я целую его в губы, потом в щеку и пытаюсь высвободиться из его объятий. Назар как-то неохотно меня отпускает. Каждой клеточкой обнаженного тела чувствую, как он смотрит на меня, запоминает меня. Поэтому не спешу накидывать на голые плечи халат. Поднимаю его с пола и оглядываюсь на кровать через плечо, где мужчина моей души лежит на смятой постели, подпирая рукой голову.

— Запоминаешь?

— Запоминаю.

Мы грустно улыбаемся друг другу. Избегаем прощальных слов. Не говорим о будущем, которого нет. И несмотря на то, что я по-прежнему согласна на роль любовницы, видеть Назара от случая к случаю, понимаю, что он не позвонит мне остаться в этой роли. Потому что не желает каждый раз заставлять себя уходить от меня по утру, когда не хочется. Назару проще прекратить бесперспективные отношения, чем мучить себя и меня.

— Что-то подгорает, — слышу за спиной голос Назар. Вздрагиваю и смотрю на яичницу с подгоревшими краями.

— Я новую пожарю.

Некрасивую яичницу выкладываю на тарелку, все время ожидая, что меня сейчас попросят остановиться, но за спиной молчат. Немного нервничаю, но в этот раз все проходит по плану. Овощи нарезаны на отдельную тарелку, сделаны бутерброды с красной рыбой и творожным сыром, сварен кофе.

Назар сидит за столом. Рубашка наполовину застегнута, волосы в небрежном беспорядке. Выглядит расслабленным, не смотрит в телефон каждую секунду, что странно. Я бы на его месте, сбежав от мужа в первую брачную ночь, сильно бы тревожилась по поводу того, как потом возвращаться.

Сажусь напротив, когда стол накрыла, робко смотрю на Назара. Он как ни в чем не бывало, берет вилку, нож и начинает завтракать. У меня ощущение, что еда застрянет в горле, если я хоть кусочек съем, но заставляю себя хотя бы сделать глоток чая. Напряжение в воздухе смешивается с какой-то неловкостью.

— Это наше последнее утро? — отваживаюсь задать терзающий вопрос. Назар поднимает на меня глаза, смотрит не мигая, усмехается.

— Ты настолько себя не ценишь? — его слова звучат иронично, словно преследует цель меня обидеть, заставить его возненавидеть. Говорят, что от любви до ненависти один шаг, но я знаю, что оскорбительные слова не заставят меня отвернуться от Назара. Улыбаюсь.

— Даже если мы расстанемся, я все равно буду тебя любить. Всю жизнь.

— Почему? Не такой я уж хороший, чтобы меня любили.

— Ты на самом деле хороший, хоть и пытаешься выглядеть мерзавцем. Забываешь, что хорошие девушки всегда любили хулиганов, — усмехаюсь, а Назар качает головой, беря чашку кофе.

— Подпиши контракт с англичанами и уезжай.

— Боишься, что не справишься с чувствами и придёшь ко мне?

Я изображаю из себя взрослую, зрелую девушку, которая спокойно может обсуждать свои и чужие чувства, но каждое слово, каждый взгляд Назара впечатываются в мое сердце. А еще мне хочется умолять его не бросать меня. Если для этого нужно кинуться ему в ноги, кинусь, забыв про гордость и чувство собственного достоинства.