Золотая кровь - Ляна Зелинская

— Ладно, пока отложим, − Морис взял коричную булочку и отправил в рот. − Теперь угрозы Оли… сеньорите де Агилар.

Виго сдержал улыбку, видя, как сыщик запнулся, поперхнулся и смутился.

— Ну и что там с угрозами?

Морис достал из папки ещё несколько листов и положил их на стол перед Виго один за другим.

— Тут всё просто. Они… странные.

− Странные? — удивился Виго.

− Странные. Первая странность в том, что они адресованы лично ей. Не семье, не дону Алехандро, и вообще не мужчинам семьи, а именно сеньорите Оливии де Агилар лично. Её имя упоминается в тексте письма, и обращение идёт именно к ней. Почему к ней? Вторая странность — в самом тексте. Там нет ни слова об алмазе или эйфайрах. А главное, смотри, вот здесь…− Морис указал на строчки, подчёркнутые карандашом.

— «… Покуда светоч есть, нам их не счесть числа, но близок день и час, когда наступит мгла…» И бла−бла−бла*… − пробормотал Виго, пробегая глазами текст. — «Погаснет светоч в день, указанный богами…»

− Что это за стихи? Что они могут означать? — спросил Морис, глядя на то, как Виго, нахмурившись, откладывает листок. − Сеньорита де Агилар не знает, о чём это.

— Не знаю… Бред какой-то. Но Оливия — образованная девушка и разбирается в литературе куда лучше меня, и раз она не знает, что это… − Виго покачал головой. − Быть может, это какая-то поэма?

— Может быть, я-то тем более не знаю. Уж в поэзии я совсем не силён. Но скажу, что всякие стишки в угрозу женщине может воткнуть только тот, кто совсем башкой ударился, − Морис постучал по виску согнутым пальцем. − А вчера вечером сеньорите де Агилар прислали корзину цветов.

— Корзину цветов? Ну а это-то чем странно? — спросил Виго и чуть улыбнулся. — Может, это поклонник какой-то, почему тебя это смутило? Моя сестра — красивая девушка.

— Э-э-м, это-то понятно, что она привлекательна…. Но! Она испугалась этих цветов. А потом велела всё выбросить, и лицо у сеньориты де Агилар было… как бы сказать… Как миска скисшего молока! После этого она заперлась у себя в комнате и не вышла к ужину. Никогда не видел, чтобы женщина так пугалась цветов.

— Что за цветы? — озадаченно спросил Виго.

— Да такие белые, большие, похожие на шапки, знаешь, хефе, я не разбираюсь в цветах! — воскликнул Морис. — Но я дал служанке один сентимо, чтобы она притащила корзину обратно. Надо узнать, кто её прислал, там на бумаге был адрес магазина.

− И где корзина?

Морис кликнул служанку, велев принести цветы. Когда она вошла с корзиной в кабинет, Виго снова нахмурился и произнёс глухо:

− Это хризантемы, Морис.

− Это мне должно о чём-то сказать?

− Ну, такой подарок присылают покойнику. Или… это намёк на то, что человеку осталось недолго. Ты уверен, что это прислали Оливии, а не отцу?

− Хефе, да чтоб я провалился! Вот, − Морис вытащил из папки карточку, на которой красными чернилами было выведено имя сеньориты де Агилар. — Это было воткнуто в цветок. Надо узнать, что за магазин поставляет эти цветы.

− Цветочный салон «Палома», − произнёс Виго, посмотрев на ленточку с голубками, привязанную к корзине. — Это самый дорогой салон на холме.

— Значит, надо туда наведаться и расспросить, что это за поклонник такой.

− И что ты думаешь обо всём этом? — Виго встал и обошёл стоящую на полу корзину.

− Думаю, что, может быть, во всей этой истории есть ещё и третий мотив, кроме закона и алмаза — твоя сестра. Не зря же дон Алехандро запретил ей покидать особняк. Может, у него был для этого какой-то повод?

− Ты полагаешь, что всё это затевалось из-за неё? Но зачем? — Виго принялся ходить по комнате. — Кому она помешала? И ещё тут такой момент, Морис. Когда семьи грандов враждуют между собой — это касается только мужчин. Никто не трогает женщин и детей.

− Так может, тут дело и не в семьях? Может это что-то глубоко личное между сеньоритой де Агилар и этим… м-м-м поклонником? Я бы не исключал такой версии. А ещё, надо разузнать про эти стишки, в них кроется какой-то смысл. И послушай, хефе, тебе надо поговорить с сестрой. Возможно, тебе она скажет больше, чем мне. Я не смог добиться от неё ровным счётом ничего, хотя она и катала меня по городу два дня в своей коляске.

− Ты полагаешь, она что-то скрывает?

− Я почти уверен, что она знает больше, чем говорит.

Виго скрестил руки на груди и задумался. Оливия в этом замешана? Но как? Что же, Морис прав, нужно это выяснить.

−Я побеседую с ней сегодня вечером. Что ещё?

− Ещё мне нужен художник. Я поговорил с Оливией… э-э-э… сеньоритой де Агилар, − Морис снова запнулся, но быстро поправился и налил себе ещё кофе, − и она согласилась описать того мужчину, что приходил к дону Алехандро. Художник мог бы набросать его портрет. Ещё я поговорил с Делисией, вашей служанкой. В голове у неё, конечно, как в мусорной яме, всякой твари по паре, но она может описать эту чурка… чуапарпабру для художника.

— Чу-па-ка-б-ру. Морис? Ну ты что, в самом деле собираешься искать демона из фантазий служанки? — усмехнулся Виго.

— Демон не демон, а что-то там она всё-таки видела. Уж очень у неё тряслись руки, когда она мне об этом рассказывала. Если про себя я могу сказать: побледнел от страха, то про неё я бы сказал, что она посинела, до того ей было не по себе от тех воспоминаний. И когда она говорила со мной, то всё хваталась за ноги той статуэтки, что стоит в нише на вашей кухне.

— Статуя Святой Маргариты.

— Ну да. Такое не придумаешь вот так запросто. Да и с чего бы служанке, которая каждый день носит кофе в кабинет дона Алехандро, вдруг, ни с того ни с сего, видеть демона у него на шее? Или его придумывать. Точно это неспроста, а значит, надо бы всё-таки иметь эту чурпакрабру в виду. А ещё, я хотел бы узнать, как скоро ты соберёшь своё устройство?

− Зачем оно тебе?

− Меня всё же беспокоит рассказ об этой чупак…чукаб…чупабраке, да чтоб её и весь иберийский язык!

— Чупакабре… Тьфу, Морис! — хмыкнул Виго. — Да перестань ты уже произносить это вслух!

— Ну да,