Вампиры. Путь проклятых - Генри Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я широко оскалился, продемонстрировав клыки, а потом медленно поднялся в воздух и некоторое время парил под потолком.
— Значит, все-таки правда, — обреченно выдохнул тот, что заставил себя сесть на топчане.
— Правда, — угрюмо буркнул парень в кресле. — Я это уже и сам понял. Ты вот скажи лучше, раз такой умный, что нам теперь делать? Как жить дальше?
— Хороший вопрос, — кивнул я. — Только жить вам уже не придется. И мне тоже. Мы все — мертвые. Молчи, Эльвира, мне лучше знать! Мы — мертвые, и для поддержания своего посмертного существования должны регулярно убивать живых и пить их кровь. Вот так.
— А по-другому — никак нельзя? — робко подал голос парень с топчана.
— Можно. Осиновый кол в сердце — и все. Отмучался. Только сам ты этого сделать не сможешь — по себе знаю. Пробовал. А еще можно тихо загибаться тут без пищи. Ты будешь жить — хотя мы и не живем по-настоящему, но лучшего слова пока никто не придумал — так вот, ты будешь жить так долго, очень долго, но голод постепенно сведет тебя с ума, и ты уже будешь готов на все, будешь готов убить даже родную мать, чтобы только прекратить это — но у тебя уже не будет сил, чтобы добраться до чьего-нибудь горла… Ну как, нравится?
Они долго молчали.
— Значит — убивать — или умереть самому? — подал наконец голос парень в кресле.
— Именно так, — кивнул я.
— А если — зверей? — с надеждой спросил мальчик на топчане. — Мне кажется, я бы смог…
Кажется ему! Он даже не смог произнести слово «убивать»!
— Зверей — можно. Только это довольно противно, и все равно долго не продержишься.
— А может… консервированная кровь? С донорских пунктов? Как в том фильме…
— Забудьте! — одним взмахом перечеркнул я повисшую было в воздухе надежду. — Консервированная кровь — это для плохих фильмов и комиксов! Кровь — это скорее символ. Выпивая кровь жертвы, мы пьем ее силу, ее жизнь — и делаем ее своей! Вот за счет чего вампир поддерживает свое существование. А консервированная кровь — просто жидкость, не более. Забудьте о ней. Она вам не поможет. И о том, что можно выпить кого-то не до конца, сохранив ему жизнь — тоже забудьте.
— Я… попробовал один раз, — глухо произнес парень в кресле. — Я думал — я его ненавижу. Он… а, не важно! — махнул он рукой. — Но когда я увидел его мертвым… Нет, я не смогу еще раз! — он снова закрыл лицо руками, содрогаясь всем телом.
— Ну что ж, тогда мне больше нечего вам сказать. Вы можете стать настоящими вампирами и регулярно убивать людей; вы можете долго и мучительно умирать здесь — нотакойсмерти я не пожелаю и врагу! И, наконец, вы можете разом прекратить свои мучения — но для этого вам нуженкто-то, кто поможет вам в этом. Я все сказал. Выбирайте.
И я повернулся к выходу.
— Постойте! — это произнес мальчик с топчана.
Я обернулся, остановившись в дверях.
Серая, с темно-лиловыми прожилками, обреченность. Но вместе с ней — и решимость.
— Вы… можете помочь мне умереть насовсем?
Да, чтобы принять такое решение, надо тоже обладать немалым мужеством! Недооценил я его.
— Могу. Но я бы советовал тебе хорошо подумать.
— Я уже все обдумал. Я не смогу убивать других. И я не хочу мучаться — этоуже начинается, я чувствую! Прошу вас…
— Хорошо. Я приду завтра, и если ты не передумаешь — я помогу тебе уйти.
— Спасибо, — прошептал он серыми губами. — Только обязательно придите. Вы обещаете?
— Да, я обещаю, — твердо ответил я.
* * *Всю обратную дорогу мы с Эльвирой молчали, подавленные случившимся.
— Влад, я не хотела. Я не знала, что такое может случиться! — подняла она на меня полные слез глаза, когда мы уже входили в мой подъезд. — Может быть, им все-таки можно помочь?
— Только одному — тому, что сидел в кресле. Второй обречен. Теперь ты знаешь, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями?
Она молча всхлипнула, но я не обратил на нее внимания, потому что увидел: дверь моей квартиры приоткрыта! А я точно помнил, что тщательно запер ее, уходя!
— Заходи, Влад, заходи, не бойся! — я узнал голос Генриха и слегка перевел дух. Впрочем, радоваться и вздыхать с облегчением было рано: если Генрих заявился ко мне вот так, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее; к тому же, раз он не только «вычислил» мое место обитания, но и смог открыть дверь в квартиру — значит, грош цена такому убежищу! Надо срочно менять место дневки.
Мы вошли, и я тщательно запер дверь. Все замки были в порядке.
— О, да ты не один! — криво усмехнулся Генрих, вынув изо рта свою неизменную сигару. — Впрочем, я мог бы и сам догадаться. Что же ты? Представь меня даме!
— Это — Генрих Константинович, мой Отец, — обернулся я к замершей на пороге Эльвире. — А это — Эльвира. Моя «дочь».
— И любовница, — закончил Генрих. — Ого, да вы еще не разучились краснеть, леди! Не надо смущаться, я не хотел сказать ничего плохого. А у тебя прекрасный вкус, Влад. Впрочем, не могу сказать того же о вкусе твоей дамы. Ну да ладно, присаживайтесь. Есть новости, и очень нехорошие. Я не вполне понимаю, что происходит, но подозреваю, что кое-что поможете прояснить мне вы.
Мы с Эльвирой молча уселись в свободные кресла, и я потянулся к лежавшей на журнальном столике пачке сигар. «White Owl». Да, у Генриха губа не дура! Я вынул из пачки сигару, содрал с нее целлофановую обертку, с наслаждением понюхал и аккуратно прикурил от зажигалки Генриха.
— Итак? — я выжидательно посмотрел на него.
Посмотрелизнутри.
Однако Генрих «закрылся», так что кроме серой брони его внутреннего «щита» и чуть насмешливой улыбки, я ничего не увидел. И все же я почувствовал, что моему Отцу сейчас не до смеха.
— Пропали Безумная Нищенка и Виктор. Я подозреваю, что их ликвидировали.
— Может быть, они просто сменили убежища?
— Нет. У меня есть свои способы проверки. Их наверняка убрали. Или пытались убрать, и они ушли на дно; впрочем, это маловероятно — они бы дали знать об опасности.
— Ты подозреваешь, кто мог это сделать?
— Я не подозреваю — язнаю! Один из нас может погибнуть случайно, но сразу двое — никогда! Значит, Бессмертный Монах здесь и идет по следу.
Эльвира переводила растерянный взгляд с меня на Генриха и обратно — я ничего не успел рассказать ей о Бессмертном Монахе.
— Но это не все, Влад, — Генрих в упор посмотрел на меня. — Бессмертный Монах никогда не появляется просто так. Должно было произойти что-то, что вызвало его появление в нашем городе. Он чувствует наших, но не настолько, чтобы примчаться издалека, пока все идет, как обычно — а, по моим сведениям, в последнее время он находился в Англии. Значит, был всплеск, который привлек его. ЕеПриобщение? — Генрих посмотрел на съежившуюся в кресле Эльвиру. — Навряд ли… Значит, было еще что-то. Что? Я должен знать!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});