Pasternak - Михаил Елизаров

Льнов неутомимо шел по кровавому следу, оставленному загадочной парой. Ярость умножала его силы и волю. В памяти звучал голос ветра: «Пастор Нак!» — который заставил навсегда умолкнуть говорящего мертвеца, деда Мокара. Еще в лесу он вспомнил проклятье княгини, привлекшее сущность, «чей стих преисподняя», и в памяти всплыло давнее впечатление о стихах поэта, еще в юности поразивших его своей необычайной трупностью, как сказал бы дедушка Мокар.

В одной из книг Пастернака Льнов нашел строку, что погубила деда. Он не забыл рассказ рериховца Николая Аристарховича. Бессонную неделю, разбирая доставшиеся ему от сатанистов документы, он прорабатывал различные версии. Были обескровленные трупы, размокшие куски бумаги и показания свидетелей, не способных дать словесного портрета. Слог милицейских протоколов был какой-то снотворный и полубезумный, точно в головах сотрудников уголовного розыска при виде очередной жертвы происходила странная криминалистическая интоксикация, парализующая желание искать преступника.

Убийствам не хватало явных мотивов, но у них имелась своя очевидная логика. Эти двое последовательно истребляли христианских или азиатских колдунов. Льнов не имел ничего против этой ненависти. Пара нужна была ему, потому что убивала с именем поэта. Льнов не связывал деятельность этих людей со смертью дедушки Мокара, но со всей ясностью понимал, что только они могут прояснить ему многое о «Пастернаке».

Было бы сложнее, если бы пара на время затаилась, но странные убийства не прекращались. На основе полученных материалов и собственных исследований Льнов вскоре составил примерный график следующих нападений. Тогда же он убедился, что практически не ошибается с прогнозами. Несколько раз он почти настиг их — разминулись буквально в минуту. Но Льнов был упрям и терпелив. Он знал, что это вопрос времени и когда-нибудь он настигнет неуловимую пару.

Он изменил тактику и решил нести постоянную вахту у Церкви Богородичного Завета, куда, по его мнению, эти двое должны были в ближайшие сроки наведаться. Малоприметный с тонированными под грязь стеклами «фольксваген» стоял уже третий день неподалеку от дома, где находилась община. И Льнов не ошибся.

Они подъехали на стареньких «Жигулях» и быстро проследовали в дом. На одном был длинный плащ, прикрывающий священническую рясу. Через двадцать минут они выбежали из подъезда, сели в машину. Льнов дал им возможность скрыться, потом рванул следом.

«Жигули» проехали через город на заводскую окраину. Там машина долго петляла по разрушенным улочкам, потом исчезла, словно провалилась в яму. Льнов тормознул «фольксваген» возле спуска в котловину, на дне которой находилось небольшое брошенное здание, возле которого «Жигули» остановились. Двое зашли внутрь.

Льнов понял, что это и есть тайное пристанище церковника. Дальнейшее не представляло особых трудностей.

21

После долгих размышлений засаду решили устроить на книжном складе. Темные помещения и коридоры были необычайно удобны для такого дела. Вода все спадала, открывая новые, ранее затопленные подземные уровни. В помещении с «Пастернаком» воды уже не было. Она ушла вниз, еще хлюпая под подошвами на освободившемся третьем уровне. Затем обмелело и там. Лестница вела ниже, на четвертый уровень, но оттуда несло таким холодом и сыростью, что Цыбашев и Нечаев не стали спускаться.

Нападение на Богородичный Завет удалось. Цыбашев и не рассчитывал на такой результат. Церковь представляла собой военизированную организацию, с солидной боевой подготовкой. Действовали быстро. Пока Леха валил кистенем одного за другим старших послушников, одетых в сутаны, стилизованные под униформы, Цыбашев заколол их лжестарца-генерала.

Помня о наемнике, они задержались у врагов дольше обычного. Преследователь не обнаружил себя. Они сбежали к машине. Через несколько минут Цыбашев заметил, что за ними увязался «фольксваген», проследовавший вплоть до спуска к заброшенному складу. Значит, в самом скором времени следовало ждать гостей.

Льнов вернулся в город за Любченевым. Он поначалу и не собирался брать его с собой, но Любченев очень упрашивал. Льнов согласился, подумав, что в заброшенном доме наверняка не работает электричество, а Любченев мог прекрасно обходиться без освещения, ориентируясь в темноте как летучая мышь.

Дело теперь не представлялось Льнову особо сложным. Священника и его помощника он не опасался. Пришлось, конечно, отказаться от штуцера. Эти двое были нужны Льнову живыми хотя бы на какое-то время. Попавшие же под картечь умирали сразу. Поэтому Льнов взял швейцарский «Зауэр» с лазерным прицелом, гарантирующим ювелирную стрельбу. И, скорее по привычке, мощную секиру.

Необычно встревоженный предстоящей операцией Любченев уговаривал прихватить пистолет-пулемет «Хеклер-Кох», который любил за форму, напоминающую рубанок. Сам Любченев вооружился любимой рогаткой, из которой бил без промаха, но только вместо камней или увесистых гаек он использовал кругляши собственного изготовления, детонирующие от удара с целью. Льнов уже имел возможность убедиться в их действии, когда в брызги была разнесена подвальная крыса.

План был прост. Если перед зданием по-прежнему стояли бы «Жигули» — значит, враги находились внутри, тогда Льнов предпочел бы дождаться ночи и напасть неожиданно. Если бы машины не оказалось, засаду следовало устроить внутри дома и ждать прихода хозяев.

«Жигулей» не было.

Леха отогнал машину и вернулся на склад. Они предположили, что, не увидев «Жигулей», наемник решит, что они уехали, и попытается исследовать помещение. В лабиринтах второго подземного уровня они собирались встретить его. Нечаев видел, как на вершине котловины показался на миг и снова исчез черный «Вранглер». Через десять минут к зданию сбегали два человека.

Оставив Любченева наблюдать через узкое окошко за подходом к зданию, Льнов обследовал верхний этаж. Видимо, раньше там располагались конторские помещения. Разрушенные комнаты были давно разорены и пусты. На двери одной висел массивный замок. Льнов вышиб хрупкую дверь одним ударом.

Там находилась мастерская с верстаком, на котором был оборудован портативный токарный станок и колесо точильного станка. Рядом лежала заготовка в форме стилета. Весь пол был усыпан каменной трухой. Валялась упаковка, на дне которой находился расколовшийся пополам прямоугольный брикет. Коснувшись упаковочной бумаги, жесткой, как задубевший пергамент, Льнов достал два обломка. Это были окаменевшие части книги Пастернака «Доктор Живаго».

Он уже понимал, что священника нужно ожидать здесь. Но стоило изучить и нижние этажи. Льнов спустился в первый подвальный уровень.

Как и предполагалось, свет не работал. Льнов включил прицел на пистолете, и тонкий красный луч пронзил черное пространство. Потом в руке его зажегся фонарик.

Под землей здание неожиданно расширилось большими пространствами, коридоры разбегались в разные стороны. Льнов отметил, что потолки довольно низкие — работать топором можно только по горизонтали. Стены были из бетона, и, в случае чего, следовало опасаться рикошетов.

Льнов бесшумно двигался, осматривая каждое помещение. Он догадывался, что где-то поблизости находится источник окаменевшего «Пастернака». Вообще, книги валялись здесь повсюду — странно, что кому-то пришла мысль устраивать склад в таком неприспособленном помещении — от сырости они превратились в полужидкое месиво, похожее на коровьи лепешки, и скользили под ногами. Но в этой атмосфере гнили только простые книги.

Льнов обшарил первый подземный этаж, по лестнице спустился на второй. Через несколько минут он обнаружил эту импровизированную штольню. Упаковки стояли у стен, жестяными клочьями висела оберточная бумага. Льнов коснулся лазерным огоньком одной из книг, выстелил. Свистнула пуля, вышибая из упаковки каменную крошку. Добыча «Пастернака» происходила именно здесь.

За спиной раздался шорох. Льнов присел, запоздало разворачиваясь. Палец уже нажимал на спусковой крючок.

Цыбашев и Нечаев слышали, как наверху вышибли дверь в мастерскую. Потом шаги раздались на лестнице, затихли, пока пришедший изучал первый уровень.

Вскоре он появился и на втором подземном этаже, где они устроили засаду. Пространство пронзилось концентрированным красным лучом лазера и рассеянным жемчужным светом фонаря. Человек остановился перед стопками книг. Чуть вытянул руку с пистолетом. Свистнула пуля, разбивая помеченную красной точкой книгу.

В тот же миг тяжелая пряжка Лехиного ремня хлестнула незваного гостя по затылку, а через секунду кулак припечатал его в висок. Человек рухнул.

Часть III. Pasternak

Страшно попасть в руки Бога Живаго!