Лотос - Дженнифер Хартманн

– Милый, я дома. Лучший понедельник в моей жизни. Я… – Его шаги затихают, когда он замечает меня, уютно устроившуюся рядом с Оливером на диване. – О. Привет.

Я поворачиваю шею как раз вовремя, чтобы увидеть, как он отводит от меня взгляд, проходит на кухню и бросает ключи от машины на столешницу.

– Привет.

Даже Оливер может почувствовать окружающее нас напряжение. Он вопросительно хмурится, глядя на меня сверху вниз.

Вздох срывается с моих губ, когда я понимаю, что нужно наконец покончить с этим. Прежде чем встать, я сжимаю бедро Оливера, отмечая, как все его тело напрягается от этого жеста.

– Я сейчас вернусь. Мне нужно кое о чем поговорить с Гейбом.

Его кивок провожает меня, и я плетусь на кухню, размахивая руками взад-вперед в тщетной попытке унять неловкость. Гейб бросает на меня короткий взгляд, прежде чем начать рыться в шкафу – я уверена, он ничего не ищет.

– Мы можем поговорить? – спрашиваю я, засовывая пальцы в свои задние карманы.

Гейб приостанавливает непродуктивные поиски, его грудь вздымается с покорным вздохом.

– Да, конечно.

Я киваю в сторону холла, призывая его следовать за мной, и вскоре мы стоим лицом к лицу за закрытой дверью его спальни. Я быстро нарушаю тишину:

– Мы можем прекратить этот отстой?

Скрестив руки на груди, он рассматривает меня со стоическим выражением лица.

В моих глазах мольба и сожаление, я выпячиваю нижнюю губу, мои ресницы трепещут, умоляя его сдаться.

– Ты же знаешь, что не можешь продолжать злиться на меня.

– Ты недооцениваешь меня.

Я еще раз жалостливо взмахиваю ресницами и сильнее выпячиваю нижнюю губу.

– Черт возьми, Сидни. – Его решимость падает, как одинокий метеор, разбившийся и сгоревший у наших ног. Подмигнув, я вытаскиваю его улыбку из-под обломков. – Иди сюда.

Меня заключают в крепкие объятия, подбородок Гейба опускается на мою макушку, когда он обнимает меня. Моя тревога рассеивается, ведь я знаю, что мой друг вернулся.

– Прости, – бормочу я в его розовое поло.

– И ты меня, – вздыхает он. – Мы с тобой повязаны на всю жизнь, Сид. Нам нельзя ссориться.

Кивнув в знак согласия, я отстраняюсь, – облегчение переполняет мои глаза.

– Значит, ты не ненавидишь мой язык?

Он посмеивается, закатывая глаза.

– У тебя фантастический язык. И это как раз то, о чем я беспокоюсь… – Гейб показывает большим пальцем через плечо на дверь – его намек ясен. – Просто действуй осторожно, хорошо? Я знаю, что вы оба взрослые люди. Знаю, что вы заботитесь друг о друге и всегда заботились. Я просто беспокоюсь, что что-то разобьет его на осколки еще до того, как он наконец будет собран воедино.

Я снова обрастаю броней, а резкие слова подступают к моему горлу. Я понимаю, почему Гейб обеспокоен… И я знаю, что мне не следовало целовать Оливера.

Оливер впечатлительный. Он ранимый. Он восприимчив к настоящим человеческим эмоциям, и я не имела права играть с ними, несмотря на благородные намерения.

Я проглатываю свою гордость и вздергиваю подбородок.

– Я не причиню ему вреда, Гейб.

Он слегка толкает меня кулаком в плечо и с печальной улыбкой тянется к дверной ручке.

– Я знаю, что ты этого не хочешь.

Глава 15

Оливер

Передо мной енот.

Он еще щенок – это все, что я могу сказать наверняка.

Он живой и смотрит на меня из стеблей кукурузы, у него любопытный взгляд, но не более моего. Я стою напряженно и неподвижно, переваривая эту находку после того, как потратил непомерно много времени на то, чтобы глаза привыкли к туманному полуденному свету. Как этот енот выжил, вдыхая токсины? Обладают ли животные иммунитетом к химическим веществам, содержащимся в воздухе?

У него дружелюбная мордочка с черной маской поверх ониксовых глаз, как у Уэстли из «Принцессы-невесты». Его лапы сжимают кусочек еды, он откусывает лакомство, изучая меня. Должно быть, я выгляжу весьма эффектно в своем защитном костюме и собственной необычной маске.

Но он не выглядит испуганным.

Я разделяю мгновение с этим существом, – краткое, но пронзительное. Этот енот был единственным живым существом, с которым я столкнулся почти за двадцать два года, не считая Брэдфорда. Если я выживу, то наверняка не забуду этого смышленого друга с глазами-бусинками и хвостом в полоску. Его лапа приподнимается, как будто он машет мне на прощание, когда я решаюсь продолжить свое путешествие.

Как только я поднимаю взгляд на стаю птиц, парящих над головой, до меня вдруг доходит: что-то кажется неправильным. Жилая спальня. Маленький деревянный домик с сантехникой, свежими продуктами и разными предметами роскоши. Мое сердце не переставало колотиться в груди с тех пор, как я взобрался по той лестнице.

Смесь страха и сомнения скручиваются у меня внутри.

Но мне нужно двигаться дальше. Эти кукурузные стебли кажутся бесконечными, и я понятия не имею, что делаю и куда меня приведет этот путь.

Я продолжаю идти вперед, пробираясь сквозь высокие стебли и тяжело дыша через маску, как вдруг необычный звук сзади доносится до моих ушей, и я оборачиваюсь. Я почти ничего не вижу. Моя маска полна тумана, и от нервов у меня кружится голова, но кажется, что в противоположном направлении, вдалеке, что-то происходит. Думаю, я услышал звуковой сигнал, или сирену, или пронзительный гудок. Возможно, это сигнал для оповещения остальных. Движение связано с извилистой гравийной тропой – длинной подъездной дорожкой. Может быть, это лабиринт.

Я чувствую, что должен следовать по нему.

Впереди какое-то движение и, должно быть, именно там я смогу найти остальных. После принятия решения мои надежды разрастаются еще сильнее, чем прежде. Я разворачиваюсь и начинаю свой путь к неизведанному.

Когда я оглядываюсь, чтобы попрощаться с енотом, то понимаю, что он исчез.

Я один.

* * *

Лето сменяется осенью, и это удивительное превращение. Воздух становится свежим, листья золотистыми, запах костров разносится при каждом легком дуновении ветерка. Бегать по утрам стало гораздо приятнее, поскольку липкая жара сменилась более мягкой погодой. Я даже оставляю окно в своей спальне открытым, особенно когда работаю над своими комиксами. Проникающий внутрь сквозняк освежает, а также усмиряет мысли в моей голове, помогая сосредоточиться.

– Тук-тук!

У меня мгновенно расплывается улыбка, когда ее голос достигает слуха.

Это одна из главных причин оставлять окно открытым.

Развернувшись на своем рабочем кресле, я замечаю, что она наклонилась вперед, опираясь на руки, и улыбается мне из окна своего кабинета. Ее волосы ниспадают на плечи спутанными волнами, танцуя