Чужая женщина - Татьяна Тронина

Теперь Лара не переставая думала и о Наталье. О женщине, которой пришлось испытать все это – сначала предательство мужа, потом его самоубийство.

…Днем Феликс обычно сидел за компьютером и просил не отвлекать его. Часа четыре, а то и больше он проводил словно в забытьи – именно в это время Лара позволяла себе выйти из дома. Она ходила к станции, в супермаркет, заглядывала иногда в гости к Маше Гуськовой, соседке справа.

Лара старалась принести что-нибудь сыну Маши – Ване. Какую-нибудь мелочь – конфеты, игрушки, книжки-раскраски… Первый раз Маша обиделась, в ней взыграла гордость: «Мы что, нищие?!»

Но Лара ответила соседке просто:

– Маша, не говори ерунды. У меня своих детей нет, так хоть чужого порадовать… И мне самой приятно дарить!

– А чего своих-то нет? – мгновенно стихла, спрятала колючки Маша, в голосе ее зазвучало сочувствие.

– Так уж получилось.

– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Не буду в душу лезть. Но ты какая-то грустная в последнее время! Случилось что?

– Это от безделья. Хотя… – Лара вдруг не выдержала, рассказала и Маше историю из своей юности – о романе с Виктором.

Маша выслушала все с величайшим вниманием.

– …я понимаю, что я не так уж и виновата, что Виктор поступил неправильно, ужасно, жестоко – по отношению к себе, своей семье… Но я теперь все время думаю о Наталье, и ее голос до сих пор у меня в ушах звучит, представляешь? – в заключение призналась Лара.

– А ты ее видела? – с жадным интересом спросила Маша.

– Нет, ни разу. Мы с ней только по телефону говорили.

– Ух ты… Как в кино! Может, из-за нее, из-за Натальи этой ты так несчастна?

– Маша! Во-первых, я вовсе не несчастна, а во-вторых, я не верю в эти проклятия, сглазы и прочую мистику!

– И зря! – посуровела Маша. – Она ведь наверняка тебе нехорошего пожелала, когда муж ейный, Виктор этот, убился…

– Маша, я не несчастна!

– Не несчастна, но и не счастлива! Знаешь, что… я бабку одну знаю, она хорошо сглазы снимает…

– Не пойду я ни к какой бабке! – рассердилась Лара.

– Н-да? – Маша скептически посмотрела на Лару. Вздохнула. – Не пойдешь, точно. А если к Наталье той сходить и покаяться… Может, и рассосется тогда!

– Что рассосется? Ах, ты все об этом… Но я бы все равно пошла к Наталье, да! – вдруг воскликнула Лара. – Я бы ей сказала – была не права, раскаиваюсь, прости, если можешь…

– Сходи. Обязательно сходи! – горячо поддержала новая подруга. – У тебя сразу на сердце легче станет… Даже если она не простит! Который час? – спохватилась Маша. – Обед. Блин, а хлеба-то с молоком я не купила… Ларис, посиди с Ванькой, я в магазин сбегаю! Я быстро, за пять минут обернусь…

И, не дожидаясь согласия, Маша сорвалась с места, схватила холщовую сумку для покупок и выбежала со двора. «И что мне делать? – растерянно подумала Лара. – Это ж такая ответственность – за чужим ребенком смотреть!»

Ваня, сидевший до того в песочнице и мирно лепивший куличи, немедленно поднял голову. Затем заковылял к Ларе.

– Ваня, как дела? – подумав, спросила Лара (ну надо же о чем-то с ним говорить!).

– Не знаю… – Ваня залез на стул, стоявший на веранде, лег грудью на стол и принялся рисовать на листах бумаги… Весь стол был завален его рисунками – корявыми абстракциями.

Лара встала рядом.

– Ты что рисуешь, Вань?

– Зайчика.

– Зайчика?.. Хотя похож, похож… дай я зайчика нарисую, – Лара, тоже взяла карандаш и принялась набрасывать на бумаге силуэт зайца. – Смотри – вот ушки, вот глазки, вот хвостик… Видишь, я одну линию веду? Попробуй так.

Ваня, вывалив от усердия язык на одну сторону, принялся рисовать зайца по новым правилам. И у него получилось – с первого раза! Мальчик пришел в восторг от собственного творения.

– О-о… А котика как нарисовать? – жадно спросил он.

– Вот так котика… у котика ушки поменьше, а хвостик – длиннее.

– А медведика?

– Вот тебе медведик…

– Тетя Лара, откуда ты так хорошо рисовать умеешь? – спросил пораженный Ваня, разглядывая рисунки Лары.

– Один человек научил.

– Он художник? Настоящий?

– Нет… – Лара положила руку на макушку Вани. – Он хотел стать художником, но не стал.

– Почему?

– Я не знаю. Испугался, наверное.

– Чего испугался? – поразился Ваня.

– Не вытирай нос пальцами, где твой платок? Нет платка? Ну ладно, на вот салфетку возьми, у меня салфетка есть.

– Теть Лар, так чего он испугался?

– У него надо спросить. Я же не могу за другого человека говорить, правда?

– Так спроси! Как его зовут?

– Его? Его зовут А-лек-сандрррр… Дрр! – Лара пальцем слегка надавила на нос Вани. – Ой, кажется, звонят, откройте дверь!

Ваня засмеялся.

– Ты смешная! – с восторгом произнес он.

Хлопнула калитка – это вернулась Маша.

– Ларис, ну как? Видишь, я за пять минут обернулась! Вань, руки мыть иди!

Маша командовала сыном, покрикивала. Она была не злой, не сердитой – немного шумной действительно… И еще немного ожесточенной.

– Как тебя мой бандит, слушался?

– Какой же он бандит? – возмутилась Лара. – Он вполне приличный ребятенок… Ты бы видела, Маш, моего племянника! Вот он – настоящий электрический веник!

…Лара вернулась в дом, столкнулась на крыльце с Феликсом.

– Ты где была? – беспокойно спросил он.

– Так, гуляла.

– У Машки ты была!

– Феликс, ты меня даже к Маше ревнуешь?

Он засмеялся – но как-то неуверенно, нервно. В его рысьих глазах был страх, досада. Лара не стала ему рассказывать, что сидела с Машиным сыном – это бы точно Феликсу не понравилось.

Раньше, когда Лара жила с Сашей, она вываливала на мужа то, о чем надо было молчать, провоцировала его и злила… Подобной ошибки в отношениях с Феликсом Лара повторять не хотела.

Она теперь избегала конфликтов.

Поэтому и не стала сообщать Феликсу, что едет повидаться с Натальей… Феликс не понял бы этого ее порыва и опять ревновать стал бы к бывшим любовям… Ни к чему.

Лара сказала Феликсу, что едет в город к своему косметологу.

– Алло, Света…

– Ярцева! Сколько лет, сколько зим… Как прошел круиз?

– Отлично. Потом расскажу! – несколько взвинченно ответила Лара.

– О, судя по бодрому голосу, ты в порядке! – обрадованно засмеялась подруга. – Надо встретиться.

– Нет, сейчас никак не могу, столько дел… – перебила ее Лара. – Потом! Я вот что звоню – ты не помнишь, что было в той записке Виктора?

– Какой записке?

– Которая в коробочке из-под духов лежала, – нетерпеливо пояснила Лара. – «Мажи нуар»!

– А… Я же говорила – не помню, – растерянно ответила Света. – Что-то такое… лирика какая-то… Не помню!

– А Виктор в этой записке – прощался?