Пещера мечты. Пещера судьбы - Владимир Мальцев

В спелеологии имеется несколько общепринятых методик топосъемки, которым обучают всех начинающих спелеологов. Но эти методики ориентированы на пещеры существенно более простой геометрии, как, например, вертикальные слаборазветвленные пещеры Кавказа или сеточные лабиринты щелевых ходов пещер Подолии. Каждая крупная и нетривиально устроенная пещерная система требует собственной методики топосъемки и отрисовки карт, зависящей как от устройства пещер системы, так и от целей группы, занимающейся системой. Так, в большинстве активных (обводненных) пещер гидрогеология системы понятна, а если нет, то может быть установлена с помощью прокрашивания водотоков мощными и безвредными органическими красителями типа флуоресцеина или фуксина. При исследовании сухих лабиринтов первоочередной задачей становится восстановление устройства гидросети, и это налагает гораздо более жесткие требования к качеству съемки, особенно вертикальной. А вот в случае, скажем, исследования новых карстовых шахт на русле известной системы типа Назаровская-Осенняя на Кавказе, все задачи съемки сводятся к установлению того, на какой приток главной подземной реки ожидается выход этой шахты, а также к составлению спортивно-технического описания типа списка длины концов, необходимых для навески в каждом колодце.

Индивидуальная методика съемки и отрисовки какой-либо крупной системы в свою очередь имеет варианты. В условиях спелеологии как любительского занятия какие бы то ни было жесткие требования и стандарты просто невозможны. Каждая группа из действующих, скажем, в Кап-Кутане, имеет свой индивидуальный стиль в топографии. Взаимодействие групп позволяет выделять некоторый базовый набор методик и требований, а все дальнейшее зависит от интересов группы. В моей команде и в группе из Балашихи упор идет на геологические интересы, что предопределяет более тщательную отрисовку стен с максимальным отображением линеаментов (прямолинейных участков стен, прямолинейных русел и др.), трассирующих геологические структуры. В Вятчинской команде своеобразно спортивный подход — им важно с максимальной скоростью натопосъемить как можно больше метража ходов. Естественно, при этом ценность результирующей карты очень точно соответствует допустимому минимуму. Красноярцы же — совсем спортивны, даже те из них, кто хоть что-то делают. Их интересуют только дальние прорывы за периметр. Поэтому методичной съемки у них просто не бывает и все их участки приходится переделывать.

Основной прибор для съемки — обычный горный компас из арсенала геологов. От туристического компаса он отличается вывернутой наизнанку шкалой (чтобы азимут можно было сразу читать по концу стрелки, не крутя никаких лимбов), наличием эклиметра (отвеса для замера вертикальных углов), и совершенно не соответствующей истине поговоркой, что его следует держать «нордом в морду». То есть, для снятия элементов залегания пород[12] оно, конечно, так, но отнюдь не для топографической съемки. Иногда к компасу привинчивается раскладная ручка-указка. В условиях, когда приходится брать замер повиснув в щели вниз головой, физически невозможно хорошо прицелиться компасом от глаза, и точность замера получается 5 градусов. С указкой в качестве прицела точность существенно возрастает (до 2 градусов).

В паре с компасом идет мерная лента. Чаще всего это пластиковая 10-20-метровая рулетка, но иногда и самоделка из провода с узелками или какой-нибудь не размокающей и не растягивающейся ленты. Металлические мерные ленты не применяются, так как на них из-за ржавчины и грязи надписи очень быстро перестают читаться, а скоблить ленту ножом на каждом пикете — уж больно занудное занятие. Отсчеты берутся до 5 сантиметров.

Самодельные мерные ленты после экспедиции 1983 года в пещеру Ходжаанкамар получили абсолютно неприличное наименование, немедленно и прочно вошедшее в фольклор. Сепулька с рулетками в той экспедиции забазировалась по дороге, и пришлось изобретать замену на месте. За неимением нормального эталона длины пришлось изготовить некий абстрактный, и разметить ленты по нему. С тем, чтобы по приезду домой измерить его и пересчитать все съемки. Вполне очевидно, что сия импровизированная единица длины получила рабочее название 1 хуй (как позже выяснилось, равный 52.3 см), а самодельные мерные ленты стали хуеметрами. Так они называются и поныне.

В двойке, проводящей съемку, обязанности распределяются так. Идущий впереди разведывает проход и ставит на характерной точке (с которой оказываются в прямой видимости боковые ходы, или углы зала, или другие важные элементы) пикет. Обычно это маленький листок бумаги с серией, номером и стрелкой, которая должна быть сориентирована на предыдущий пикет. По команде напарника он кладет на пикет свой основной свет, или ставит свечу (для облегчения прицеливания компасом). Кроме того, у него находится свободный конец рулетки или хуеметра, и, опять же по команде напарника, он ее вытягивает и диктует отсчет расстояния. На ответственных участках у него может быть второй компас, и тогда он берет по нему и диктует обратный контрольно-уточняющий отсчет направления.

Основное требование к идущему первым состоит в том, чтобы не врать второму о наличии или отсутствии стены перед носом. Какие-то ошибки здесь будут всегда — слишком уж сложно устроена пещера. Но в то же время ошибки должны быть сбалансированы. Боковой ход, нанесенный на карту в том месте, где его нет, далеко не так вредоносен, как тупик или стенка, нарисованные там, где есть ход. При малейшем сомнении (например, лень осмотреть все ниши в стене или не пролезается в щель, конца которой не видно) нужно отмечать, что есть ход. Это не только вопрос планирования следующих экспедиций (лезть ли еще раз), но и вопрос безопасности. Никогда нельзя забывать о том, что у кого-нибудь могут попросту отказать оба света, а планирование и проведение поисково-спасательных работ в Кап-Кутане — и так задача высшей сложности. Возможно, даже нерешаемая. Во всяком случае, поиск заблудившихся в Никитской катакомбе в Подмосковье, дыре, вполне сравнимой с Кап-Кутаном по мерзостности лабиринтов, но плоской, а не трехмерной, не имеющей гигантских залов, под глыбами в которых миллионы закутков, и имеющей протяженность 5 км против 60, занимает обычно сутки у команды из 15 человек. Причем был случай, когда бедняга уже помер и не мог откликнуться, а потому был найден только с третьего прочеса. Я в течение пяти лет руководил подмосковными спасаловками, и всегда со страхом думаю, что же будет, когда кто-либо всерьез заблудится в дальних сырах Кап-Кутана. Пока Бог миловал. Но если это произойдет, шансы на спасение будут порядка одного к двадцати. Это если на карте не будет понарисовано лишних стен. Если будут — шансы упадут резко. Естественно, ничего идеального в природе не бывает. Как гласит один из законов Паркинсона, прибор, который может сломаться, ломается обязательно, а прибор, который не может сломаться, ломается все равно. Скорее всего, на карте Кап-Кутана есть не менее сотни «лишних» стенок, причем в самых неожиданных местах. Если кто-то из спелеологов начинает хвастаться тем, что стенку рисует только там, куда можно досунуть руку и потому его карты хороши, то он просто врет. Всегда есть сотни щелей, совать руку в которые не хочется, да и времени такого нет. Непроверенные дыры будут всегда, и количество их на карте — вопрос интуиции и понимания пещеры первым в двойке.