Напиток мексиканских богов - Елена Логунова

Профессор Нечиповский, глубоко уважаемый прогрессивными зарубежными коллегами, в родном отечестве понимание и поддержку находил с большим трудом. Медучреждению, специалистов которого активно переманивали лучшие клиники мира, не хватало денег на аппаратуру, лекарства, оплату труда уникальных врачей, ремонт помещений, посудохозяйственный инвентарь и многое другое. Только на прошлой неделе из-за проблем с финансированием пришлось отказаться от охраны!

– И я подозреваю, что дальше будет только хуже! – с горечью сказал профессор лиловому цветку, растопырившемуся в его чайной чашке миниатюрным осьминогом.

Чайный цветок-осьминог ничего не ответил, и Нечиповский сменил собеседника, адресовав следующую фразу портрету Парацельса:

– Хоть бери пистолет и выбивай финансирование с оружием в руках!

Парацельс молчал и загадочно улыбался – возможно, разделял смелую революционную идею. Профессор Нечиповский впервые задумался: как, интересно, осуществлялось финансирование медицинских исследований во времена махрового Средневековья? На портрете были представлены только голова и плечи знаменитого эскулапа, а чем там заняты его руки, можно было только догадываться. Не исключено, что дымящимся мушкетом.

– Василий Кондратьевич, можно? – скрипнув дверью, в кабинет заглянула секретарша. Лицо у нее было озабоченное. – Тут Лизанькова к вам рвется. Пустить?

– Машенька, я же просил меня не беспокоить! – с укором напомнил профессор.

– Василькондратич, у нас ЧП! – из-за спины секретарши визгливо прокричала завотделением пульманологии Лизанькова. – У меня из отделения пациентку похитили!

– Это что-то новенькое! – удивленно сказал профессор чайному осьминогу.

До сих пор из клиники беспардонно уводили только врачей.

Нечиповский поманил взволнованную Лизанькову пальчиком:

– Войдите, Татьяна Петровна, и дверь прикройте. Кого у вас похитили, кто похитил и зачем?

– Королеву из четвертой палаты увел неизвестный мужчина с пистолетом! – задыхаясь, доложила Лизанькова.

Она судорожно стиснула руки и прижала их к груди так плотно, что в случае наличия на ребрах чего-нибудь мягкого кулачки непременно отпечатались бы там, как ключи в пластилине.

– Василий Кондратьевич, тут Игорь Фомич очень просится! – в кабинет снова заглянула секретарша.

– Маша, я занят! – повысил голос Нечиповский.

– Вася, у нас черт-те что творится! – басовито взревел в приемной его друг и товарищ, тоже профессор и заведующий травматологическим отделением Игорь Ропотов. – Ты не поверишь!

Он протиснулся мимо Машеньки, машинально кивнул:

– Здрасьте, Татьяна Петровна! – и остановился посреди кабинета в картинной позе – большой, вальяжный и преувеличенно удивленный, точно Шаляпин, с недоверчивым изумлением распевающий: «Блоха?! Ха-ха!»

– Вася, у меня из отделения под дулом пистолета увели человека! – выгнув густые черные брови так, что они стали похожи на двух ссорящихся котов, прогудел Ропотов и на низкой минорной ноте неуверенно добавил:

– Ха-ха…

– У вас женщину увели? – встрепенулась Лизанькова.

– Почему? Мужчину.

– А с пистолетом кто был? Мужик? – хмурясь, спросил главврач.

– Почему? Баба!

– Ну откуда, откуда у нас в больнице пистолеты?! – тараща глаза, как сова, глупо вопросила Лизанькова. – У нас даже вилок нет, люди со своими лежат, а тут пистолеты!

– Видимо, люди тоже со своими пришли, – саркастически пробасил Ропотов.

– Так, – сказал профессор Нечиповский и крепко потер свой высокий лоб мыслителя. – У вас, Татьяна Петровна, мужчина с пистолетом похитил женщину. А у тебя, Игорь Фомич, баба с пистолетом похитила мужика… От перемены мест слагаемых сумма не меняется. У нас два однотипных ЧП, и это не может быть случайностью… Маша!

– Да, Василий Кондратьевич!

– Соедини меня с генералом Трошкиным!

– Это который Трошкин? – с интересом спросил завтравмой. – Которому мы после десанта сломанные ноги по кусочкам собирали?

– И его собирали, и парней его чинили, – кивнул прославленный профессор, протягивая руку к телефонному аппарату. – Алло, товарищ генерал? Это Нечиповский беспокоит. Как здоровье, Леша?

Трубка невнятно, но отчетливо мажорно загудела.

– Ну, рад за тебя, – послушав немного, сказал профессор. – Давай теперь ты меня выручай, Алексей! Тут у нас такое дело…

Профессор помахал рукой, и Лизанькова с Ропотовым на цыпочках вышли из кабинета, а секретарша Машенька плотно прикрыла дверь. Закончив разговор, Нечиповский положил трубку, сказал покачивающемуся в остывшем чае осьминогу:

– Вот так-то! – и решительно придвинул к себе блокнот.

Малодушные сомнения заслуженного профессора покинули. Замалчивать проблемы отечественной медицины дальше никак нельзя, понял он. Начинается с того, что из клиники уводят докторов, а заканчивается похищением пациентов!

– И все-таки… – вдохновенно исчеркав два листа, Нечиповский остановился, поднял смущенный взгляд на Парацельса и задумчиво пробормотал: – Откуда же берутся пистолеты?

Мысль о том, что финансирование из Минздрава надо выбивать с оружием в руках, уже не казалась профессору абсолютно неправильной.

– Смотри, Нюська, и учись! – Катерина толкнула соседку и подбородком указала, на кого именно смотреть.

Нюся смяла предательский зевок, да так и замерла с отвисшей челюстью.

– Вишь, че делает! – со смесью зависти и гордости сказала Катерина.

– Че делает? – тупо переспросила Нюся, провожая объект неотрывным взглядом и так часто хлопая кукольными ресницами, что с дивана потянуло ветерком, словно от вентилятора.

Заурядная особа, откликающаяся на банальное имя Наташка, протопала через холл, подталкивая в спину мужчину в военной форме, напоминающей об иных временах и народах. У вояки была белая повязка на голове, а у Наташки – черный пистолет в руке. Безжалостно тыча вороненым дулом в поясницу раненому, мучительница загнала его в лифт и увезла на пятнадцатый этаж. Отследив смену цифр на табло, Катерина кивнула своим мыслям и с запозданием ответила Нюсе:

– Работает она!

– Может, и мы поработаем? – обнадежилась Нюся, увидев парня в клетчатой куртке.

Он крутился посреди холла, как потерявшийся ребенок.

– Эй! – позвала его добрая Катерина.

– Простите, вы не видели, куда пошла девушка в спортивной форме? С ней еще был мужчина в костюме немецкого офицера? – Парень с готовностью принял приглашение к общению.

– К себе она пошла, на пятнадцатый этаж, – буркнула Катерина и отвернулась, чтобы не видеть, как еще один клиент проплывает мимо их с Нюсей сетей в объятия ночной бабочки более высокого полета.

– Я вот не понимаю, что в ней такого особенного, в этой Наташке? – обиженно спросила Нюся, повертевшись на попе. – Мы с тобой сидим, сидим, и никто нас не берет, а у этой серой мымрочки от клиентов отбою нет!

– Бывают, Нюся, такие бабы, – вздохнула Катерина. – С виду – ничего особенного, а мужики за ними хвостом ходят…

– Эй, подруги! – хамским тоном позвал здоровенный жлоб в замурзанной и слишком тесной для него рубашке, застегнутой на одну пуговицу.

Под запятнанной рубашкой виднелись свежие бинты.

– Девку тут не видали? С вот такими красными шарами?

Оценив размер шаров, представленных огромными кулаками громилы, субтильная Нюся высокомерно сказала:

– Шары, чтоб вы знали, в женщине не главное!

– А тебе, мой хороший, обязательно надо, чтобы с красными? – томно потянулась Катерина. – У меня лично все розовенькое!

– Шары у нее нарисованные! – Громила сам сделался красным. – На майке, вот здесь!

– А-а-а! – протянула Катерина, стирая с лица зазывную улыбку. – Так ты тоже к Наташке, касатик? Ну, дуй на пятнадцатый этаж.

– Если еще хоть один клиент уйдет мимо нас на пятнадцатый, я пожалуюсь Генке! – злобно кривясь, пообещала Нюся.

– Не будь стервой, завидуй молча! – огрызнулась Катерина.

Громила закрылся в кабине лифта. Катя и Нюся, не сговариваясь, уставились на табло. «15» – через несколько секунд высветилось на нем.

– Это ка-та-стро-фа! – Катерина подкатила вдохновенно нарисованные глаза.

– Все, я иду к Генке! – Нюся вскочила и завертелась, оправляя на себе перекрутившуюся юбчонку.

Она резво выпрыгнула на середину холла, угодила прямо в группу товарищей под предводительством строгого мужчины с дымчатыми глазами и игриво мурлыкнула:

– Ой, простите!

– Ой, прощаем, – равнодушно отозвался дымчатоглазый, по прямой уходя к лифту.

Нюся застыла на одной ножке. Катерина схватилась за голову.

Группа суровых товарищей без суеты погрузилась в лифт и уехала на пятнадцатый этаж.

Беседовать в переполненной больничной палате не было никакой возможности. Я вывела принца Ольденбургского в коридор, но там тоже оказалось очень оживленно: как раз позвали на ужин, и все ходячие больные потянулись в столовую, а к лежачим со звоном и дребезжанием поехала тачанка с кастрюлями и ведрами. Толкала ее дюжая тетка с распаренным лицом, на котором читалась готовность задавить любого, кто встанет на пути ее походной кухни.