И пришел сгрозой военной... - Константин Калбанов

— Фью-у-у-у Бабах!!! — взметается черный султан, разметав по сторонам тонны земли и раздробившегося камня и укутав окружающее пространство густым пылевым облаком, так же опадает.

Обстрел назвать эффективным никак нельзя, но со своей задачей он справляется. Русские баржи поспешно начинают отходить, чтобы укрыться за возвышенностью Тигрового хвоста. Она здесь не так высока и в принципе их могут достать и там, но как только плавсредства отходят от затопленного парохода, правый борт которого выступает из воды, обстрел тут же прекращается. Основная цель достигнута. Операция по подъему затонувшего судна прервана, а большего и не надо. Нет никакого смысла разбрасывать драгоценные снаряды.

Два японских броненосца в сопровождении трех крейсеров и четырех эсминцев лежат в дрейфе вне досягаемости береговых батарей. Не могут до них добросить свои снаряды и русские броненосцы, а потому вновь наступает тишина. Помешать наглым япошкам ничем нельзя. Есть конечно канонерки у которых имеется солидный калибр, способный доставить неприятности даже броненосцам, но отправлять их против этих стальных монстров… Даже не смешно. Оставалось только скрипеть зубами и кипеть от бессильной злобы.

Вот уже четвертые сутки на траверз Порт-Артура подходят подобные отряды, чтобы воспрепятствовать работам по освобождению фарватера. Всегда действуют одинаково. Ложатся в дрейф практически на пределе дальнобойности своих орудий и мирно коптят небо. Следя за происходящим на далеком берегу.

Но не всегда это было так. В течении трех дней ничего не происходило и моряки усиленно работали над подъемом судна, предпринимая одним им понятные действия. За работой весьма пристально наблюдали как гражданские, так и военные. Все эти дни адмирал Того, тоже не бездействовал, проходя парадным строем перед крепостью, дразня Макарова. Вероятно японский адмирал не терял надежду раззадорить Степана Осиповича, надавить на его самолюбие и выманить его на бой. Время безвозвратно уходило, а к десантной операции все еще не приступили, наличие вполне дееспособной эскадры поблизости от места предполагаемой высадки вносило свои коррективы. Но русские попросту игнорировали японцев. Наконец перед Артуром появился вот такой небольшой отряд. Не иначе как разведка японского генерального штаба наконец сработала и передала сведения флоту.

В первый день, несмотря на появление японцев, русские продолжали работы. Самураям это явно не понравилось и они начали обстрел. Снаряды давали большой разброс, а потому о прицельной стрельбе говорить было нельзя, но тем не менее, определенный квадрат они заваливали своими чемоданами довольно густо. Так как их фугасы взрывались от удара о воду, разбрасывая тысячи осколков, появились первые раненные, а один из матросов был убит. В конце концов один из снарядов, угодил в баржу, затопив еще и ее в довесок к уже покоящемуся на дне фарватера пароходу. Но баржа, это не пароход, с ней можно справиться относительно легко и быстро, а вот работы вокруг 'Бывалого' пришлось в срочном порядке сворачивать.

Вот так с тех пор и повелось. Русские производили работы в темное время, а с наступлением рассвета, отходили от парохода подальше. Если они мешкали, то броненосцы давали пару выстрелов, мол не наглейте мы все видим.

— Ну как, Петр Афанасьевич?

— В яблочко, Сергей Владимирович. Практически тот же маршрут подхода и дрейф на том же месте. И если верить вашим наблюдениям, так уже четвертый день подряд. Один раз случайность, четыре, это уже статистика. У вас сильно развита интуиция. Я к примеру не пришел к этому в первый же день, а вы сразу смекнули.

— Так, как? Вы пойдете к Макарову?

— Прямо сейчас и направлюсь.

Звонарев мысленно потер руки. Как только он увидел, что эскадра Того легла в дрейф на траверзе входного створа и начала обстрел прохода, при этом не жалея снарядов, он тут же вспомнил о том, что происходило после гибели Макарова в известной ему истории.

После гибели 'Петропавловска' и повреждения 'Победы' русская эскадра окончательно заперлась на внутреннем рейде, не пытаясь даже высунуть оттуда нос, хотя ни одна из попыток закупорить проход так и не увенчалась успехом. Японцы осуществляя блокаду, а возможно провоцируя противника, проходили мимо крепости в кильватерном строю на расстоянии примерно в десяти милях от крепости, с маниакальным упорством следуя одним и тем же маршрутом. Русские решили воспользоваться этой оплошностью и выставили минное заграждение поперек курса, которым обычно двигалась эскадра адмирала Того. Не сказать, что данная идея была воспринята командованием с воодушевлением, ведь мины предстояло выставить в нейтральных водах, но все же добро было получено и мины выставлены. В результате этой операции японский флот в одночасье лишился сразу двух броненосцев.

Здесь ситуация несколько отличалась, так как корабли противника не проходили церемониальным маршем мимо крепости, а ложились в дрейф. Но так же с маниакальным упорством дрейфовали в одном и том же месте, сносимые течением, но подработав машинами, снова занимали удобную позицию, для наблюдения за входным створом.

В первый же день, Сергей решил, что возможно история может и повториться. На утро выкроив свободное время, он прибыл на завод и организовал на гребне склона Тигрового дальномерный пост. Ну как организовал. Принесли дальномер, установили на треноге, благо их прибор с горизонтальной ориентацией был куда более практичен и неприхотлив в использовании, чем существующие образцы. Определили курс противника, аккуратно нанесли его на карту. На третий день наблюдения, когда выяснилось, что Того действует так же как и в известной ему истории, Сергей уже хотел было направиться к Науменко, но решил повременить и сделать так сказать контрольный выстрел. На следующий день действия японцев резко изменились, так как они пришли с меньшими силами и не собирались дефилировать мимо крепости, а открыли сосредоточенный огонь по району затопления парохода.

Все надо было начинать сначала. Так как он не мог постоянно находиться здесь, он ведь в первую очередь был приписан к бронепоезду, строительство которого уже подходило к концу, он оставил дальномерщика, небезызвестного Панина. Который заснял еще и отход японцев на закате.

Три дня наблюдений выявили абсолютную тождественность действий японских кораблей, как на подходе, так и на отходе. Чем Звонарев остался весьма доволен. Если на минирование нейтральных вод пошел осторожный Витгефт, то Макарову сам бог велел, тем паче, если в известной истории минное заграждение было выставлено на расстоянии в десять миль, то здесь речь шла всего о семи с половиной. Хотя чего уж там, все одно нейтральные воды. Но подобной бяки японцы не ждут и здесь.

Сам отправиться к Макарову Звонарев не мог, но вот к Науменко обратиться никаких проблем, а уж он-то вхож к адмиралу. Главное убедить его в этом. Но убеждать не потребовалось, так как едва изучив пометки на карте и лично определив положение кораблей, Петр Афанасьевич буквально загорелся этой идеей.

Макаров встретил Науменко в своей каюте, ну как встретил, он даже не оторвался от чего-то там, что изучал у себя на столе, а лишь махнул рукой, мол привет, не отвлекай. Петр Афанасьевич и не стал отвлекать, через минуту адмирал наконец оторвался от, какой-то карты и наконец уделил внимание посетителю.

— Что-то вы в неурочный час, я вас не вызывал, стало быть что-то случилось?

— Не совсем, Степан Осипович, но все же.

— Я слушаю вас, Петр Афанасьевич.

— Я к вам с предложением немного потрепать японцев.

— Взгляните сюда.

Макаров показал на лежащую на столе карту и Науменко послушно заглянул в нее. Обидно, но Звонареву не быть автором этой идеи, хотя несомненно он был первым, так как на Макаровской карте было только три отметки с маршрутами движения, что свидетельствовало о том, что за наблюдения принялись на день позже, чем Сергей Владимирович, но как говорится: кто успел, того и тапки.

— Уж не об этом ли вы хотели мне поведать?

— Да ваше превосходительство, только на моем образце четыре пометки. Однако, как вижу, я несколько припоздал.

— Я тоже, — вздохнув произнес адмирал. — Видно старею, не та хватка. Эту карту и свои предложения по минированию представил мне командир 'Амура' Иванов.

— Не думаю что это повод для расстройств.

— Не скажите. Вы вон все рассмотрели, а меня только и хватило, что зубами скрежетать, — вздохнул адмирал.

— Если быть откровенным, то идея не моя. Это Звонарев, друг и компаньон моего зятя с первого же дня принялся делать измерения.

— Это тот, что подал идею с бронепоездом? — было заметно, что Макаров сильно приободрился. Да его обошли на повороте, причем выходит, что дважды, но не его сверстники, а молодежь, молодым вообще свойственна безрассудность и горячность. Вот есть противник и есть возможность его достать, так чего еще нужно-то. Макаров понимал, что и сам додумался бы до подобного, но все дело в том, что он четко знал, ставить мины в нейтральных водах нельзя, а потому его мысли и не гуляли в эту сторону. А вот Иванов и Звонарев не заморачивались на эту тему ни минуты.