Прямое действие. Мемуары городской партизанки - Энн Хэнсен

После значительного времени, проведенного в библиотеке за изучением компонентов линий гидроэлектростанций, Дуг пришел к выводу, что реакторы, расположенные на каждой подстанции, были наиболее ценным оборудованием для саботажа. Если бы мы могли взорвать динамит под реакторами, когда они были заполнены маслом, используемым для их охлаждения, они не только были бы повреждены, но и загорелись бы.

Время будет иметь решающее значение. Слишком рано, и мы не нанесли бы максимального ущерба. Слишком поздно, и мы вызвали бы серьезное отключение электроэнергии, что, в свою очередь, настроило бы общественное сочувствие против нас. Мы хотели точно определить наши действия против физических структур, которые угрожали здоровью и счастью населения в целом. Мы не хотели делать ничего такого, что могло бы быть расценено как терроризирование общественности или даже отдельных членов властной элиты. Мы были строго заинтересованы в саботаже проекта, который, как ясно понимали обычные люди, представлял угрозу их наилучшим интересам. Возможно, акт саботажа против линии Чикай-Дансмюр был бы несколько непонятной целью для людей за пределами Британской Колумбии, но люди, живущие в провинции, знакомы с этой проблемой и поймут, что мы выступали против индустриализации острова Ванкувер, а не просто против потока электроэнергии.

Мы также должны были проверить всю линию, чтобы решить, какая подстанция наиболее удобна для доставки взрывчатки и эвакуации с нее. Мы, конечно, не хотели оказаться в ловушке в таком крошечном местечке, как остров Тексада, после взрыва, и мы не хотели, чтобы нас видели несущими тяжелые ящики со взрывчаткой на подстанцию в густонаселенном районе.

Попрощавшись с Брентом и Энджи перед их поездкой в Онтарио, мы с Дугом занялись подготовкой по линии Чикей-Дансмюр. Мы загрузили наш не очень надежный грузовик всем новым снаряжением для кемпинга, накопленным во время наших многочисленных походов по магазинам. Я с нетерпением ждала нашей поездки как возможности для нас с Дугом сблизиться, поскольку мы редко проводили время наедине. У Брента и Дуга была гораздо более давняя история дружбы, и им было комфортно делать все вместе.

Хотя нам было весело, мы почти ничего не говорили. Каждый раз, когда наступало неловкое молчание, моя совесть навязчиво цеплялась за назойливую мысль, что сейчас самое подходящее время признаться в своей неверности. Моя дружба с Дугом была такой, что мое чувство вины из-за того, что я скрывала сексуальную природу своих отношений с Брентом, росло все больше и больше. Внутренние дебаты продолжались: должен ли я признаться или нет? И вот наступило тяжелое молчание.

Дуг был не из тех, кто заводит разговор сам. Я всегда был тем, кто вел разговор между нами, но в этот день злой глушитель, чувство вины, заткнул мне рот. Что еще хуже, он, вероятно, подумал, что мое молчание было вызвано моим дискомфортом в его присутствии. Иначе с чего бы мне быть такой тихой? Нам было весело, и, казалось, больше ничего не шло не так. Если бы только мне не пришлось нести это тяжелое бремя обмана всю поездку. Но если бы я признался, мне пришлось бы нести ответственность за последствия самостоятельно, потому что Брент уехал с Энджи. Что бы я ни делал, это повлекло бы за собой страдания. Если я признаюсь, Дуг может прийти в такую ярость, что решит отказаться от наших планов. Тогда остались бы только Брент и я. Как бы то ни было, мы едва могли осуществить наши планы втроем. Если бы их было только двое, мы бы определенно выглядели преступниками, использующими политику для оправдания каких-то фантастических взрывов. Так или иначе, двое не составляли политическую группу, но трое составляли. Нет, мне лучше было держать рот на замке и страдать от вины за обман, чем ставить под угрозу наши благородные планы.

На следующий день нам удалось проследить маршрут до реакторной станции на острове Тексада, но все, что удалось сделать B.C. Hydro, – это расчистить кустарник для установки башен. После еще одной короткой поездки на пароме до острова Ванкувер мы остановились в Кортни, чтобы спокойно пообедать рыбой с жареной картошкой в приморском ресторане.

Подстанция казалась идеальной для акции во всех отношениях. В пределах видимости не было ни домов, ни зданий. Четыре гигантских дорогостоящих реактора были прикреплены с помощью стальных опор к большим бетонным площадкам, расположенным в форме идеального прямоугольника с небольшим зданием управления, расположенным более чем в ста метрах от ближайшего реактора. Я подумал, что они немного похожи на маленькие космические станции, готовые к запуску на своих бетонных посадочных площадках. Единственными другими предметами внутри корпуса были нефтеперекачивающая установка для реакторов и переносной кран, который, без сомнения, использовался для установки их на место. В остальном это место представляло собой огромное бесплодное ограждение, покрытое гравием, препятствующим укоренению любых растений в его пределах.

Реакторы можно было легко вывести из строя, подложив под них динамит. Несмотря на то, что внутри огороженного двора стоял строительный трейлер, в нерабочее время там никого не было, хотя мы должны были бы подтвердить это, вернувшись поздно вечером. Нам нужно было бы проверить, нанимала ли Hydro охранника в трейлере по ночам или патрулировала его. Даже осматривая местность, мы держались настороже в поисках транспортных средств на случай, если для ежечасного патрулирования была нанята охранная фирма. Это была политически противоречивая линия власти, и оппозиция ей уже имела историю гражданского неповиновения. Для нас имело смысл только то, что Hydro усилила бы меры безопасности для этой подстанции, которая так близка к завершению. Обойдя подстанцию несколько раз, мы пришли к выводу, что нам следует вернуться за неделю до акции и перелезть через забор, чтобы сократить расстояние и поближе взглянуть на реакторы.

* * *

Первые лучи рассвета только начали пробиваться над горами, когда 30 мая 1982 года Дуг остановился перед моей квартирой. Мне было трудно проснуться, когда зазвонил будильник, потому что накануне мы провели день в горах к северу от Сквомиша, перетаскивая около 350 фунтов динамита в пятидесятипятифунтовых ящиках вниз по склону заросшей горы в грузовик. К тому времени, когда мы вернулись, было уже поздно, но я по глупости предложила приготовить бутерброды на весь день, так что мне пришлось задержаться еще дольше, выполняя свой домашний долг.

Я выглянула в окно и увидела, как Дуг выходит из нашего пикапа. Динамит был аккуратно сложен внутри грузовика и накрыт коробками и одеялами, так что его не мог увидеть никто, достаточно любопытный, чтобы заглянуть в кузов грузовика. Я достала сэндвичи из холодильника и положила их вместе с газировкой в холодильник, стоящий у двери. К