Стальное сердце. Часть 1 - Goblins

— И ты сделал все неправильно.

— Да, Хиаши–сама. Мне не следовало говорить так ему о Харуно, я усвоил урок, и впредь буду хитрее.

— Продолжай. Что там с Учихой?

— Я разозлился, Хиаши–сама, на Узумаки, он не должен был говорить обо мне так пренебрежительно…

В помещение вернулась Ханаби–старшая, и, примостившись на татами, рядышком с мужем, с интересом принялась прислушиваться к разговору.

… — А потом у Учихи глаза стали багровыми, и появился дополнительный зрачок.

— Ты применял приемы джуккена?

— Нет, я помню, что вы запретили нам это делать на занятиях со сверстниками.

— Хорошо. Что дальше?

— Он стал угадывать мои действия. Просто угадывать, я видел, что он не успевает отреагировать, но каким–то образом успевает защититься. А еще позже, уже я перестал за ним успевать, он не стал быстрее, просто… Я не понимаю, как это у него получалось! Но джуккен я все равно не использовал, Хиаши–сама. Вы говорили, что я проиграл из–за изменений в глазах Учихи — парень с надеждой заглянул в глаза старшему родственнику — Это ведь так?

— Да. Кеккей–генкай Учих, Шаринган. Я рассказывал вам об этой особенности клана Учиха, и расскажу еще, а ты приобрел полезный опыт и извлечешь урок. Но продолжай, что дальше?

— Узумаки позвал Майто–сенсея, и он скрутил Учиху. А дальше вы все знаете…

— Хорошо. Ты можешь быть свободен, Неджи.

— Да, Хиаши–сама.

— Что там с Хинатой? — Хиаши обнял жену за плечи, и прижал к себе — Успокоилась?

— Да, пришлось ей давать легкое снотворное и успокоительное. Так что тебе удалось выяснить?

Глава клана Хьюга скривился так, будто бы надкусил орех больным зубом.

— Про что именно? Можно порадоваться — Хиаши поморщился — У Конохагакурэ снова есть Шаринган. Правда, судя по описанию, томоэ всего одно, и пользоваться своими способностями юный Учиха не умеет. Но, это только пока.

— И ты веришь, что пара синяков, полученных Учихой от нашего Неджи — пробудили Кеккей–генкай? Я знаю, что Шаринган должен быть активирован, но если бы это было так просто — Конохой правили бы Учихи.

— Нет, не верю, естественно. Непонятно это. Впрочем, возможно, что это проделки Итачи… Или Хирузен — ему выгодно до поры до времени скрывать наличие такого Кеккей–генкай у Конохи, или же, очередной гениальный план Шимуры — Хиаши отчетливо скрипнул зубами — Дельце вполне в духе этого старого паука! Лучше бы занялся прямыми обязанностями. Ведь и десятка дней не прошло, как за молодым Учихой пришли! А это значит — утечка. Майто ведь обязан был доложить в АНБУ о происшествии, что и сделал.

— Кем были нападавшие? Удалось установить, кто были эти трое?

Хиаши тяжело вздохнул.

— Не трое. Больше. Эти просто самые удачливые, им удалось добраться до цели. Первая тройка дала себя обнаружить страже ворот, оказала им сопротивление и заставила вызвать помощь из патрулей. Не принимая боя они отступили. Вторая тройка была замечена во время пересечения ими стены — сработала ли система оповещения, ее ставили еще Узумаки — непонятно, то ли они сами заставили сработать сигнализацию, то ли их делом было также отвлечение внимания. А в третьей тройке был нукенин Конохи, знакомый со всей нашей системой защиты. Юро Есида, чуунин, членом какого–либо клана не являлся. Считался, до настоящего времени, погибшим. Из этой тройки, его одного удалось взять живым, и еще одного, тяжело раненного, шиноби АНБУ смогли пленить уже за пределами Конохи.

— И что они поведали? Полагаю, им уже развязали языки?

— Второй особенно и не запирался. Их наняли, заплатили щедро, целью миссии было взять живым Учиху Саске. Нанимателя он не видел.

— А Есида, что сказал он?

— А он, благодаря Яманака Иноичи, ныне представляет собой пускающий слюни и гадящий под себя овощ! Яманака, видишь ли, за дочь переживал, а увидев, в каком состоянии находится джинчуурики девятихвостого, и что будет, если того добьют… И вскипятил нападавшему мозги! Хотя, он и оправдывается, что рассчитывал взять нукенина живым, но не верится мне, что мастер гендзюцу мог не рассчитать свои силы. Хотя… В бою бывает всякое. Еще одного из этой тройки убил Узумаки, а третий, будучи прижат к стене, проткнул себе кунаем сердце.

— А тебе не приходило в голову, что нечего там было делать главе клана Яманака? Подозрительно, что он оказался там так вовремя…

— А как ты думаешь, кто притащил туда нашего Узумаки? Ино–химэ, она, похоже, вся в отца. Все ей надо знать, везде сунуть свой нос. А когда запахло жареным — позвала отца на помощь. Как там мальчишка, кстати?

— Учиха — почти в порядке. Несколько ушибов и сотрясение. А Узумаки…

— Что?

— Ему сделали операцию, но в сознание он еще не пришел, хотя раны уже начали затягиваться. И знаешь, я смотрела…

— Ну, так что там?

— Нарушена печать, Хиаши. Мальчик фонит ядовитой чакрой биджу… Я не спутаю ее ни с чем. Если он умрет — нас ждет новое пришествие девятихвостого.

— Биджу… Ты ведь не могла ошибиться… М?

Ханаби с явным неудовольствием покосилась на мужа.

— Узумаки Кушина была моей близкой подругой, знаешь ли, и мне ли не узнать привкус чакры девятихвостого. Так что, нам следует подго…

— Успокойся. С этой стороны все под контролем, я беседовал сегодня с Хатеми Яманакой на эту тему, она заверила меня, что опасности нет. Она — сильный иръенин, думаю, ей можно доверять в этом вопросе — при этих словах на лице супруги отобразился некоторый скептицизм — Не смотри на меня так. Да, я уверен, что все лучшие целители представляют клан Хьюга, но Сарутоби и остальные доверяют ей в данном вопросе. А ты и сама могла бы договориться с ней, и осмотреть мальчишку. Ну, а что касается того, почему парень никак не может очнуться — это, к сожалению, вопрос, на который нет ответа.

— Может быть, я так и сделаю — задумчиво проговорила женщина. Думаю, Хатеми–сан не откажется от небольшой помощи. Но что еще ты смог узнать?

— Ты знаешь, дорогая, я смог перекинуться парой слов с Иноичи сегодня. Он вкратце рассказал про бой, к сожалению, нас прервал Асума — Иноичи для чего–то понадобился Хокаге — глава клана Хьюга задумчиво потер подбородок — Но даже то, что он рассказал, было довольно интересно.

— Ну, говори же, милый, ты же знаешь, насколько я любопытна!

— Например, чтобы добраться до шиноби, ранившего его, юный Узумаки накололся на клинок. Сам. Такой поступок можно ожидать от взрослого, но никак не от ребенка на втором году обучения. Очень достойно.

— Очень глупо — не согласилась с ним Ханаби — Если нет шансов на победу, не стоит вступать в битву, не так ли?

— Не так, ты должна быть справедливой к нему. Он защищал девчонку Яманака, хотя, ничем не обязан ни ей, ни ее клану. И это также достойный поступок. Я знаю многих, кто в подобной ситуации сражению предпочел бы отступление, и был бы по–своему прав. Так что, знаешь, мне нравится этот мальчик. Уверен, такой человек станет достойной парой нашей Хинате, разумеется, если все обойдется.

— Возможно, возможно — Ханаби намотала на палец непослушную прядку своих иссиня–черных волос — Меня вот только беспокоит, что наша дочь слишком уж привязывается к Узумаки.

— Ну а что ж ты хотела, дорогая? Друг, да еще единственный…

— И все–таки…

— Дорогая, мы уже обсуждали этот вопрос. Клану Хьюга пойдет на пользу, если его союзником станет джинчуурики. А хорошим гарантом союза является брак, который, к тому же, даст клану новую сильную кровь! А совсем хорошо, когда кроме расчета в таких отношениях присутствуют и чувства, хотя бы с одной стороны.

— Охо–хо… Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь…

Ино Яманака

— Я не хочу слышать оправданий, дочь — глава клана Яманака и по совместительству отец девочки, не мигая, смотрел ей в глаза — Ты будешь наказана.

Девочка, сидевшая за столом напротив него, выглядела неважно. Темные круги вокруг покрасневших глаз, бледное, осунувшееся лицо, чуть дрожащие пальцы — последствия очередной бессонной ночи налицо.

— Папа, я хотела, как лучше…

— И ты своего добилась — Иноичи, наконец, перестал сверлить взглядом дочь, и отпил небольшой глоток из изящной фарфоровой чашки, которую, до того, довольно долго держал в руках.

Чай уже успел благополучно остыть, что добавило еще капельку в, и без того полный, котел раздражения Иноичи.

— Всем теперь стало лучше. Мне — намного, матери — еще больше. А особенно хорошо стало Узумаки, не так ли?

И без того ссутулившаяся фигурка девочки еще больше сжалась. В горле стоял комок, а на глаза снова неумолимо наворачивались слезы, в почти успешной попытке их удержать, девочка до крови прикусила кулачок.

Нет, я не заплачу. Я буду сильной…Папа прав, а я… Безмозглая курица, что теперь будет…