Убежать от тирана (СИ) - Тур Злата

- Спасибо вам. Но даже не могу сказать, что меня это радует. Знаешь, такое чувство, будто он, как скунс, забрызгал все здесь своей дрянью. Так мерзко на душе. Надо срочно клининг вызвать. А вы что там с моей Ладкой сделали?

- Сидит на унитазе.

- В смысле? Что с ней? – апатию и усталость как рукой сняло.

- Да в прямом смысле. Закрыла крышку, постелила полотенце, чтоб не жестко было, сжала кулачки и сидит, не шелохнувшись. Я ей хотел успокоительное вколоть перед началом операции, но она отказалась.

Я рванул в ванную.

Перепуганное, напряженное личико моей Дюймовочки заставило мигом позабыть обо всем. Я присел на корточки и взял ее руки в свои.

- Все маленькая. Все закончилось. Скоро можешь подавать на развод. Но уже сейчас ты моя. Только моя. Пойдем чего-нибудь выпьем. Мне, кажется надо.

Она молча кивнула и обвила руками мою шею.

- И ты только мой.

- Девочка моя! Анютка под присмотром, здесь мне быть пока не хочется. Давай рванем на природу. Мы ведь с тобой ни разу не были наедине.

- Давай!

Вопрос «побыть наедине», кажется, заботил не только нас. Зайдя на кухню, мы застали весьма любопытное зрелище. Милка, надо отдать ей должное, сразу начала хозяйничать. Замывая кровавые пятна на полу, она эффектно двигала попой. Не знаю, подумала или нет, что одна из самых возбуждающих картин – это женщина, моющая полы без швабры.

Во всяком случае, мне захотелось достать платок и вытереть слюни, которые того и гляди закапают у Олега. Увидев нас, он поднял к плечу сжатый кулак, что на языке спецназовцев означает «замри».

Безусловно, я был ему безмерно благодарен за все, но картина была настолько комичной, что я не выдержал и хрюкнул от подавляемого смеха.

- Что? – Милка откинула тыльной стороной кисти прилипшую ко лбу прядь.

- Ничего. Спасибо тебе. Мы поехали, а ты тут поухаживай за Олегом. Покорми, зря мы что ль продукты покупали. И оставайся, сколько нужно.

Но судя по довольной физиономии друга, я понял, что надолго она здесь не задержится.

Глава 28 

Не передать восторга, который я испытываю рядом со своей Дюймовочкой. Она словно искрящийся маленький сгусток счастья, который заряжает меня и наполняет всю мою жизнь смыслом. Я чувствую себя киборгом, у которого вместо контактов, плат и еще какой-то технической фигни вдруг забилось живое сердце.

- Дюймовочка!

- Что, Дань? – встревожено заглянула она мне в глаза.

- Ничего, проверка связи, - улыбаюсь я во весь рот. – А, и не только. Сейчас купим все для пикника и будем бессовестно наслаждаться уединением. А Макс с Аленой пусть тренируются на Анютке, а то может им и не понравится быть родителями.

- Да-а-ань, - Дюймовочка боднула меня в подмышку и нежно потерлась.

- Что, тоже проверка связи?

- Не, я шашлыка хочу. Просто до ужаса, прям как в «Мадагаскаре» Алексу везде стейки мерещатся.

- Будет тебе шашлык. Я так его умею делать, м-м-м-м! Язык проглотишь!

- Ага, и я буду мечтой любого мужчины!

Я завис на мгновение и подозрительно посмотрел на проказницу.

- Ты знаешь, я, кажется, не знал, что я ревнивый. А щас у меня глаза кровью наливаются, как у быка. Я не хочу своей мечтой делиться ни с кем. Я собственник. Феодал. И кто там еще. А вообще, ты что имела в виду?

Дюймовочка рассмеялась, и будто сотни серебристых колокольчиков зазвенели вокруг.

- Если я язык проглочу, буду бессловесной. А это мечта любого мужчины – женщина, которая молчит.

- Ну нет! Я хочу слышать твой голос, даже если будешь ругаться.

- Дань, я не умею ругаться.

- Совсем?

- Совсем – совсем и даже больше. Я считаю, что без ругани человеку лучше доходит. Ругань оскорбляет и заставляет огрызаться, даже если он неправ. Если мы кого – то ругаем, значит, априори, показываем свое превосходство, то, что имеем право быть выше. И по большому счету, унижаем. Я так не хочу.

Комок застрял в горле. Мой маленький пацифист скрутил меня по рукам и ногам незримой нитью благодарности за все, что было, и все, что еще будет. Теперь, зная ее позицию, я буду предельно внимателен, чтоб не накосячить, чтоб не почувствовать себя последним свином под укоризненным взглядом ее лавандовых глаз.

Не чувствуя времени, мы выехали далеко за город и нашли практически необитаемое место. По факту – именно сейчас мы начинаем нашу семейную жизнь.

И это так волшебно. Чувствовать ответственность, ловить благодарные взгляды и понимать, что в душе этого хрупкого лотоса ты имеешь постоянную прописку. Видеть в ее глазах обожание и восхищение. Знать, что для своей Дюймовочки ты авторитет.

С важным видом переворачивая шампуры, шевеля угли, внутри я таял от счастья и даже подавил на время свои чувственные порывы. Однако любовь – это все-таки триединство Ума, Души и Тела. И пока мы наслаждались душевной близостью и радовались, как переплетаются и резонируют наши мысли, Судьба решила завершить гармонию.

Едва мы успели сыто облизнуться после первой порции шашлыка, неожиданно потянул свежий ветерок. Лада зябко поежилась.

- Ну вот, а мы еще не искупались! Сейчас вылезать будет холодно! – огорченно вздохнула она.

- Я закутаю тебя в плед и согреешься, - хотя все больше и больше у меня разгоралось желание согреть ее другим способом. Очевидно, Вселенная услышала. Небо мгновенно затянуло низкими свинцовыми тучами, и словно из прорванной плотины, хлынули потоки воды, тут же превратив нас в смешных мокрых цыплят.

От неожиданности мы растерянно хлопали глазами, отчаянно пытаясь руками отвести хлещущие струи от лица. Само собой толку от этого было мало, зато с каждой секундой нас все больше охватывал такой драйв, от которого искрило ярче молний.

Пытаясь перекричать грохот грома, я скомандовал:

- Беги в машину, а я попробую спасти еду. Иначе все окончательно превратится в не еду.

- Нет, я с тобой!

Ну кто б сомневался! Моя упрямица принялась быстренько сортировать продукты на то, что можно спасти, и то, что само сейчас стечет в реку на дастархан к рыбам.

Молния блеснула почти над рекой, огненной стрелой прочертив серую вату неба, и тут же раздался оглушительный раскат.

- Теперь точно бежим, - я схватил за руку свое сокровище и потащил к машине.

Плюхнувшись на сиденья, мы захлопнули дверцы и одновременно с облегчением шумно выдохнули. И тут же расхохотались.

- Мы как в аквариуме, - Лада ткнула пальчиком в лобовое стекло, по которому сплошным потоком текла вода.

- Или на подводной лодке. Главное, чтоб в реку нас не смыло, - подхватил я.

И тут веселье сползло с наших лиц, потому что одна и та же мысль посетила нас. Это понял по тому, как Лада опустила взгляд на мои губы, затем на вырез футболки и рефлекторно сглотнула.

Понятное дело, что мы не будем сидеть в мокрой одежде, а раздетые не будем играть в города. От осознания того, что сейчас произойдет, кровь ударила мне в голову, жар высушил горло, а сердце своим стуком словно вступило в соревнование с громом – кто громче.

Было такое ощущение, что я никогда раньше не был с женщиной. Дыхание перехватывало от предвкушения чего-то сакрального, того, что дано далеко не каждому, того, что, наверно, нужно заслужить, чтобы оценить. Близость с любимой женщиной. Единственной, на ком тугими морскими узлами завязаны все чувства, мысли и желания.

Я протянул руку и, осторожно погладив ее по щеке, скользнул на шею и плечо.

- Дюймовочка моя!

Она склонила голову, прижавшись к моей ладони. Я понял – это молчаливое согласие на дальнейшие действия.

Потянув края футболки, я помог ей высвободиться из мокрой одежки.

- Ты совсем мокрая, - ляпнул я, изображая Капитана очевидность.

Лада засмеялась.

- Было бы удивительно, если бы я оказалась хотя бы наполовину мокрая под таким ливнем.

Она сидела передо мной в одном лифчике. Смущающаяся и доверчивая, ждущая. Она вся покрылась пупырышками гусиной кожи. От вида трогательно выпирающих ключиц у меня едва не случилось короткое замыкание. Хотелось легонько куснуть их зубами, помечая своей невидимой печатью.